Макс Мах - Вижу цель [litres]

– Подожди, Нин [68] Нин – сокращение от имени Анна в некоторых диалектах немецкого языка. ! – остановил он Анну. – Нам надо поговорить… Вернее, мне надо тебе кое-что рассказать.

По-видимому, выражение его лица было настолько недвусмысленным, что Анна не стала переспрашивать. Кивнула. Села в кресло и выжидающе посмотрела на Эрика. Улыбка сошла с ее губ. Лицо стало серьезным, и во взгляде появилась нешуточная озабоченность. Она, разумеется, не могла знать, о чем пойдет речь, но была слишком умна и достаточно опытна, учитывая то, где и с кем она росла, чтобы понимать, по пустякам такие разговоры не затеваются.

– Видишь ли, Нин, – начал он издалека, – все очень серьезно. Ты ведь знаешь, куда я ездил?

Анна кивнула, подтверждая, что знает, или, просто отмечая, что риторический вопрос Эрика услышан и принят к сведению.

– Оказывается, я действительно Вильф. Но дело на самом деле не в том, что я нашел родственников. Я нашел семью.

– Да, да! – подтвердил он невысказанную вслух догадку Анны. – Речь идет о близких родственниках, Нин. О родных дядьях и тетках, двоюродных сестрах и братьях, о двух бабушках и одном настоящем дедушке. Представляешь?

– Они тебя приняли, – Анна не спрашивала, она произнесла вслух то, что Эрик еще не успел ей сказать сам.

– Да, – подтвердил Эрик. – Приняли.

– Твои родители?..

– Теперь я знаю, кем они были, – вздохнул Эрик, и сам еще не до конца понимавший, что это означает для него лично и для всех, кто его окружает. – У них, как и должно быть, есть лица, история, семейные связи. Известно, как и зачем они оказались с нашей стороны Пустоты. Даже известие, что они ждут ребенка мужского пола, поступило к Вильфам как раз тогда, когда я должен был, по идее, родиться. Никто не знает, что случилось потом. Ни свидетелей, ни записей. Ничего. Так что, по-видимому, я действительно сирота, но сейчас речь не об этом. Оказывается, я член правящей семьи, и мне принадлежит определенное место в иерархии клана, и это очень высокое место, Нин. Почти на самом верху, если быть точным в определениях.

О том, что ему принадлежит не только место в семье, но и родовое имя, Эрик благоразумно умолчал. Сейчас он излагал облегченную версию событий, и в этой истории он оставался Эриком Минцем, получившим право на фамилию Вильф, но не более того.

– Я… Видит бог, Эрик, я так рада за тебя! Так рада! – Анна встала из кресла и в порыве чувств шагнула к Эрику, как если бы собираясь его обнять, но делать этого не стала, остановилась на полпути. – Семья – это очень важно. Зачастую это все, что у нас есть…

– Очень странное чувство, – признался он, глядя Анне в глаза. – Я… Понимаешь, я все еще не привык к мысли, что у меня есть родня. Семья… Род, – пожал он плечами. – Как-то это странно… Неправильно… Ломает стереотипы, если ты понимаешь, о чем я говорю. И ведь они приняли меня!

– Что это означает для тебя на практике? – Анна сдержала эмоции, не стала охать или ахать, обниматься и «сопереживать». Напротив, она заговорила с ним так, как стала бы говорить с кем-нибудь из своей среды. Из тех, кого в империи называли золотой костью. – Каковы последствия?

– Последствия, – кивнул Эрик. – Что ж, есть и последствия. Как не быть!

– Вот, посмотри! – он активировал свой коммуникатор и поднял перед Анной голограмму с текстом официального заявления матриарха клана Вильф. Вернее, аутентичный перевод меморандума на ланг, подготовленный специально для пересылки в империю.

Следует заметить, это был весьма содержательный документ, но при этом чрезвычайно лаконичный. Он излагал самую суть вопроса, высказанную при этом такими словами, что от них кровь в жилах стынет. Во всяком случае, у непривычного к такого рода документам Эрика при первом знакомстве с текстом меморандума, который будет позже приложен к дипломатической ноте, направленной императору, даже сердце екнуло. Не без этого.

– Фюрст? – нахмурилась Анна, стремительно пробежав текст глазами. – Они требуют приравнять твой титул на Холоде к имперскому титулу члена правящей династии? Так все-таки князь или принц [69] В традициях разных стран Европы титул «князь» может быть приравнен к английскому титулу «герцог» или немецкому «фюрст», как высший дворянский титул, или к нидерландскому или венецианскому титулу «принц», если речь идет о членах правящей династии, наследнике престола или правящем монархе, не являющемся королем. ?

– Извини, Нин, но я в этом деле совсем не разбираюсь. Их специалист сказал, что затрудняется найти более подходящий термин. Старонемецкое «фюрст», по его мнению, лучше всего передает мой новый статус. Но сама понимаешь, этот вопрос обсуждать не нам с тобой. Посольство Холода в Метрополис отбывает через три дня. Они и будут говорить с нашими… – он осекся на слове «наши», но взял себя в руки и продолжил свою мысль до конца, – с нашими чиновниками. В том числе и по поводу моего титула.

– Они не хотят, чтобы ты возвращался в империю? – Ну, что ж, в уме Анне не откажешь, ловит смыслы, что называется, на лету.

– Не так, – покачал он головой. – Я свободен в своих решениях, если это то, о чем ты меня спросила. Но обстоятельства таковы, Нин, что вернуться домой прямо сейчас я не смогу. А вот тебе придется! Ты улетаешь через три дня.

– Меня высылают? – нахмурилась женщина.

– Нет, разумеется, – усмехнулся в ответ Эрик. – Все не настолько плохо. Но тебе настоятельно рекомендуют вернуться домой, исходя из принципа целесообразности.

– Объяснишь?

– Разумеется! За тем и пришел.

Так все на самом деле и обстояло. Им предстоял непростой разговор, и если бы только о политике и дипломатии!

– Давай все-таки присядем, – предложил Эрик и кивнул в сторону кресла, в котором Анна сидела всего минуту назад. – Садись! Я тоже сяду, нам многое надо обсудить! Кофе, коньяк, что-нибудь еще?

Сошлись на воде, коньяке и кофе, но слуг звать не стали. Разговор происходил в малой гостиной дома, который радушные хозяева предоставили посольству империи Торбенов. Помещение было звукоизолированное и плюс к тому оборудовано – этим занималась сама Анна – разнообразными глушилками и подавителями сигналов. С той же целью – избежать прослушивания – разговоры здесь велись тет-а-тет, а вместо слуг имелся автоматический буфет. Так что сварить кофе, наполнить водой стаканы и разлить по бокалам коньяк было делом несложным, и Эрик с ним справился сам. Даже Анне помогать не позволил.

– Ну, вот, – сказал он, устраиваясь напротив женщины, – теперь можем и поговорить.

– Слушаю тебя, – кивнула Анна, пригубив кофе.

В принципе, он знал, что должен ей сказать. Что объяснить, о чем попросить. Но на данный момент это было абстрактное знание, которое еще только предстояло облечь в слова.