Евгения Кретова - Навигатор из Нерюнгри

— Нитевидный пульс. Параметры биоактивности в отрицательной зоне.

— Нейроактивность?

— На пределе. Прогноз в целом положительный. Минут сорок она выдержит.

— Хорошо. Этого достаточно.

Ульяна заставила себя оглянуться на Фокус: в тонком сине-зелёном облаке, будто в рыболовной сети, он выглядел несчастным и потерянным. А за ним уже клубилась приближающаяся аномалия.

«Сколько времени?»

Она вспомнила часы у двери с отметкой БС-01. Уставилась в темноту, приближая нужный образ. Сциона будто распахнулся перед ней: словно кадры кинохроники всплывали помещения — рубка, камбуз, кают-компания старших офицеров, операторская, коридоры летели один за другим. БС-01 приближалась. Часы показывали «20:33».

У неё ещё ровно пятнадцать минут.

Чья-то непреклонная рука направила её к выбранному фарватеру:

— Начинаем построение. Встаём боевым порядком, — незнакомый голос, совсем рядом.

Она почувствовала, как тяжесть на руках структурируется, разбираясь на сравнительно небольшие фрагменты. Девушка поняла — это управляемая через неё эскадра. Они все на одной нейросети. Линкор — их общий головной мозг. И теперь он будет исправно служить ей.

Следом за общим планом корабля, стала раскрываться структура корабля, схемы и чертежи отсеков, переходы, технические этажи, инженерные сооружения, арсенал. Один за другим раскрывались коды доступа, сыпались пароли. Линкор Сциона, будто торопливый любовник, срывал с себя последние одежды и бросал их к ногам навигатора. В голове Ульяны появлялась ясность. Тяжесть уже не причиняла боли и беспокойства. Казалось, она всего лишь несёт очень тяжелый груз.

«Связь», — мысленно скомандовала она в поисках нужного блока.

Перед глазами рассыпалась разветвленная информационная сеть. Ульяна искала лишь одного респондента. Нашла в выделенном списке, под слоем кодировок и маркеров. Сердце сладко сжалось, предчувствуя разгадку. Короткий импульс, и вызов пошёл к нему.

Ульяна видела, как летит со сверхсветовой скоростью на другой конец галактики тонкий золотистый луч, как, в соответствии с законами транзакции, встречается со своим конечным сигналом и возвращается владельцу измененный. Ульяна успела зафиксировать ответ, и сейчас скользила мысленно за удаляющимся прозрачным сигналом.

Сделав крюк в безымянном секторе, он… вернулся назад. На Сциону.

Круг замкнулся.

График нейронной связи снова ушёл вверх и рухнул за нижний предел. И тут же снова — резко вверх. Амплитуда металась, рвалась. Всё тоньше нить, всё чаще разрывы.

— Чёрт, — Артем, не снижая скорости, вошел в док Сционы. Корпус шлюпки содрогнулся от жесткой парковки, хрустнули зажимы креплений.

— Борт 1-бета-Фокус-01–00–15, прошу открыть шлюзы и приготовиться к высадке, — равнодушно сообщил голос оператора. Артём уже был на верхней ступени трапа. Его встречали три дежурных офицера в светло-голубой форме креонидянского флота:

— Господин Пауков… Рады видеть вас в добром здравии, — начал один из них.

— Да пошел ты… Где она?

Офицер невозмутимо пригласил следовать за ним. Красная линия на креонике замерла в отрицательной зоне, резко упало давление, пульс участился.

— Мы можем передвигаться быстрее? — Артём ускорил шаг. Офицер холодно посмотрел на него, продолжил идти в прежнем ритме. — Быстрее, быстрее, господа офицеры. Вы рискуете потерять вашего навигатора…

Они вышли к прозрачным кабинам пневмолифтов, увлёкшим их на пятый уровень. Артем не спускал глаз с креоника — Ульяна то теряла сознание, то приходила в себя. На короткие, ничтожно короткие мгновения, биотелеметрия показывала: к ней возвращалось сознание. Вместе с болью.

— Долго ещё?! — не выдержал он.

Его подвели к широким дверям, которые сразу послушно распахнулись, впуская его. Внутри, заложив руки за спину и покачиваясь с пятки на носок и наблюдая за происходящим внизу, за прозрачным смотровым стеклом, стоял Кромлех Циотан.

При появлении Артёма, он повернулся к нему, приветливо развел в стороны руки, словно намеревался обнять старого приятеля.

— Артё-ём Геннадьевич, дорогой ты мой человек, — пропел он. — Рад. Рад видеть тебя. Жаль только, что при таких тревожных обстоятельствах…

— Где Ульяна? — Артём напряженно всматривался в лицо директора, пытаясь разгадать, что у того на уме. Креоник послушно выводил данные биотелеметрии Ульяны.

Директор показушно покачал головой:

— Ну, что же ты, Артём, столько времени не виделись, а ты сразу о делах…

— Ей плохо. Прошу вас, — Артём смотрел на него с ненавистью. Плотно сжав зубы, давил в себе желание схватить за лацканы белоснежного кителя, тряхнуть так, чтобы навсегда стереть с лица эту пренебрежительную и злорадную усмешку.

Директор склонил голову к плечу, посмотрел искоса:

— Мне нужны все схемы, чертежи Фокуса, его программа биомодуляции, структура синапсических связей… Весь материал с первого дня работы над проектом. Весь.

Замолчал в ожидании ответа.

Генетик беспомощно прикрыл глаза, выдохнул:

— Я сделаю всё, что вам нужно, только пустите меня к ней. Сейчас. Если с ней что-то случится, то можете забыть обо всех схемах, чертежах и разработках на Фокус.

Он уставился на директора, не мигая. Тот удивленно изогнул бровь:

— М-м? Даже так? Гм. Удивлен, конечно…Ну, иди, спасай своего навигатора… Или что там от неё осталось, — он небрежно кивнул за стенку аквариума.

Артём перевёл взгляд в том направлении, которое указывал креонидянин. Под сердцем похолодело: посреди небольшого, залитого агрессивным белым светом помещения, заблокированная в навигационном кресле, лежала Ульяна. Бледное лицо, искусанные в кровь губы, неловко вывернутые и накрепко прикованные руки вцепились в подлокотники. Из-под ногтевых пластин сочилась кровь.

— Сволочи. Что ж вы делаете-то, а? — Артём повернулся к Кромлеху. Мембрана, наконец, распахнулась, открывая узкую винтовую лестницу вниз, в аквариум.

Тоскливый писк аппаратуры, неровная дорожка биоритмов, зеленоватый носогубный треугольник. Артём бросился к Ульяне.

— Улька, ты меня слышишь? — автоматически отметив, что у нее холодная влажная кожа, покров бледный, он рванул клапан кармана, выхватил шприц с нейростабилизатором, быстро вел препарат. Девушка порывисто выдохнула, дрогнули ресницы.

Он, чертыхаясь, осмотрел её тело, увидел свежие ссадины на щеке, следы побоев. Скулы свело. В голове мелькали и отбрасывались за нереальностью планы спасения. Тут же отметил: дверь в коридор открыта. Он ослабил крепления на запястьях и щиколотках, поправил подголовник, только тут обнаружив кровь на лианиновом полотне.