Николай Андреев - Дорога в Лефер

Катерги прорезали небо, осыпая бегущих врагов миллениями стрел. Изумрудные холмы оказались посреди лета оказались покрыты лавинами — лавинами трупов. Прямо под катергами, по земле, ровными рядами шли легионеры. Плечом к плечу. Ровные шеренги, с копьями в руках, с мечами на поясе. Прошедшие сотни, тысячи боев и стычек, — каждый из них стоил деки, а то и кентурии врагов. Да и что это были за враги, ха? Ни единого даймона не было средь них! Бывшие рабы крылатых бестий, они бежали прочь. Но — какая мерзость — за ними, но не против них, бежали бывшие слуги. Они предали хозяев. Забыли о милостях Государства, а вожди их возомнили себя равными ванакту. А потому смерть для них была уготована еще более страшная, чем для даймоновых приспешников. Маленькие катерги, звавшиеся дромонами [2] «Дромон» — бегун. , врезались в холмы, обращая сам воздух в пламя. Начиненные специальным составом, эти воздушные корабли требовалось только направить на цель. Рулевой тут же перепрыгивал на соседнюю катергу, и громадина обрушивала на врага Государства огненное безумие.

Сотворенные под надзором Аркадия, эти дромоны подарили не одну победу легиону. Серые плащи с вышитыми фицрами-«рожками» маршировали по равнинам, холмам и лесам этой земли, и никому не было от них спасения.

В первые месяцы Нарсес выжидал, собирая силы. Наладив сообщение с зеленокожими, он начал торговлю. Продукты в обмен на безделушки. Все, что легион не мог сделать сам, то добывалось у обитателей равнин. Оказалось, что встреча в лесу произошла случайно. Их народ предпочитал привольное раздолье равнин. Потревоженные Великим штормом, они долго, очень долго не показывали носа на берегу. Да только — жажда. Недра страдали от землетрясений, и много рек испарилось: под ними разверзлась сама земля, иные же стали такими солеными, что от долгого питья воды из этих рек живые существа погибали. Пресную воду окрестным племенам удалось сыскать только в лесах, тех самых лесах, где произошла первая встреча с ванактовыми слугами. Вождь орков дал понять, что половина ручья — их. Он боялся кровопролития: и так слишком много его собратьев устало или погибло. Война (а что иное могло последовать за дракой с чужаками?) отняла бы последние силы племени.

Нарсес быстро сошелся с умным вождем, освоив, кажется, за считанные дни язык зеленокожих. Он помог, прислал лозоходцев, и те отыскали воду. Благодарные орки пообещали свою помощь в любой битве. Многие рядовые бойцы и даже офицеры, вплоть до центурионов, не оценили великодушия Нарсеса. Требовалось уничтожить чужое и чуждое племя, пока оно не восстановило силы после безводья. Но — Нарсес. Он убеждал, уговаривал, угрожал. Перемещался по лагерю еще быстрее, чем прежде. Он доказывал буквально на пальцах, что орочьи племена разбросаны по всем равнинам этого материка — а размер здешних земель не удалось оценить даже капитанам катерг и разведчикам, много дней шедших по берегу в обе стороны от лагеря — легион же всего один. И то — неполный. Сейчас любая затяжная война могла стереть с лица земли только-только отстраивавшуюся крепость-форпост Государства и всех его сынов. Нужно было подождать, втереться в доверие к местным. А после направить их силы против третьего народа. Нарсес был уверен, что вскоре они встретятся еще с кем-то, — и оказался прав.

Первыми вернулись не дозорные катерги даже — скороходы-каподистрийцы. Они доложили об увиденных на далеком берегу кораблях. Десятках, сотнях кораблей. А у самого горизонта виднелись еще, и еще, и еще… Кажется, целый народ решил сняться с насиженного места и обрести новую родину. Каподистрийцам не составило труда узнать этот народ, прислужников крылатых даймонов. Высокие, с зелеными глазами, их пехотинцы изрядна потрепали за минувшие века силы Государства. С такими — даже в преобразившемся мире — нельзя было бы договориться. Если, конечно, под договором не понимать завещание: перебив всех до единого, завещать потомкам не повторять судьбы врага.

Меньше чем через солнцеворот собрался военный совет. В этот раз мнения разделились. За Нарсеса — и удар катергами по только-только приближающимся кораблям — была половина. Другая половина — за удар чужими руками по уже высадившимся силам. В конце концов, решили отправить гонцов к народу Орка, а тем временем нанести удар катергами. Лид вышел из своей палатки — что с ним редко случалось в часы, свободные от уроков — лично проводить уходящую алу. Крыло катерг — всего пять, жалких пять катерг, и один дромон — разрезало воздух. Легионеры ликовали. Впервые за долгое время боевой флот Государства — пусть даже жалкая, едва видимая тень его — поднялся в воздух. Все как один встали на колени, запев хвалу ванакту, Государству и Повелителю ванактов. Нарсес был черней тучи: самые худшие его предчувствия сбывались. Он рвался в бой, на флагманскую катергу, но офицеры вместе с рядовыми легионерами встали грудью: не дадим умереть, не пустим.

Стратиг, не желая идти против легиона в этом деле, сдался. В сознании он проигрывал сражение раз за разом, снова и снова…

А следующим утром он уже стоял на коленях, рыдая, как ребенок. Едва шевелясь — из поплавков потихоньку выходил теплый воздух — возвращалась флагманская катерга. Одна, совершенно потрепанная. Одна! А было — шесть! Шесть кораблей!!!

Экипаж рассказал о сраженье. Еще на подлете катерги заметили. Расположившиеся на взморье лучники начали обстреливать летающие корабли. Откуда ни возьмись появились даймоны. Нет, — предупреждая вопросы товарищей, говорили матросы. Их родичи. Они использовали какую-то волшбу, слабенькую, но ее хватило, чтоб ослабить катерги. И тогда экипаж дромона пошел на таран. Никто не успел перебраться на соседние катерги, да и не смог при всем желании. Сквозь порывы ветра, свист взлетавших в небо центурий стрел и шипенье волшбы, слышался гимн Государству. Почти всех волшебников удалось достать. Только единицы сумели спастись, что в конечном счете погубило все катерги, кроме одной. Прислужники крылатых даймонов сражались с остервенением, будто бы заразившись безумством от своих хозяев.

Когда погибал один, его место занимали сразу двое, не только мужчины, но и женщины, старики, дети. Такого не было даже в самые последние дни сражений против крылатых даймонов. Такого вообще никогда не было на памяти легионеров. Даже Аркадий — и тот невольно ужаснулся рассказу выживших. Нарсес же выслушал безмолвно — и все так же, не проронив ни единого звука, прошел в свой шатер. Он не спал всю ночь напролет: внутри горела лампада, освещавшая силуэт согбенного непосильной тяжестью стратига. Впервые после Великого шторма они понесли потери. Две трети катерг — уничтожены! Противник не остановлен, наоборот, предупрежден о присутствии легионов на этих землях. Теперь враг будет не просто ожидать встречи с ними — искать ее. Ведь пять катерг — это такая мелочь по сравнению с обычными силами легиона! А значит, ванактовых слуг здесь мало, неимоверно мало, их раздавят за место под солнцем. Что чужестранцы пришли сюда, чтобы найти новый дом — это стало понятно из рассказа о том, кто и с каким остервенением сражался. Целый народ переселяется, им некуда больше идти, а значит, они будут драться до конца. Легионеры — тоже, но их конец наступит гораздо раньше…