Александр Афанасьев - Тьма под солнцем [litres]

Выйдя из пропахшего потом и страхом зала – она пошла по коридорам. Они были завалены мебелью – здесь готовились к обороне, к боям в самом здании. Тут же – были заложники, они старались не смотреть на нее.

Зайдя в комнату, она достала телефон. Набрала номер. У нее были дети, двое. Младшему – примерно как самым маленьким в зале. Это не мешало ей нести террор.

– Салам… – машинально сказала она

– Салам… – ответил ей мужской голос

– Ты кто?

– Ты нехорошо поступаешь, Алия. Очень нехорошо поступаешь…

Ноги окаменели…

– Будь ты проклят… – сказала она – будь ты проклят…

– Ты сама виновата!

– Не трогай их, Аллахом прошу.

– Не трогай их, тварь!!! – завопила террористка

– Ты знаешь, что должна сделать во имя Аллаха, Алия! Аллах с тобой…

Выпустив из рук телефон – он упал и ударился об пол – Алия сделала шаг назад. Потом еще один… Она стояла спиной к выходу – и получалось, что она шла к выходу.

Да… Это и есть выход.

– Сестра, что с тобой?

Шахидка – сцепив зубы, соединила провода детонатора. Последней ее мимолетной мыслью было то, что детонатор не подвел. Потом – рвущая боль навсегда вырвала ее из мира людей.

Будущий главарь террористической группы родился двенадцатого сентября семьдесят второго года в селе Галашки на границе Северной Осетии и Ингушетии. Его родной дом находился по адресу Партизанская улица дом 11, его отцом был просто сельский труженик, тракторист. Отец развелся с матерью, первые годы жизни он жил с матерью. В школе его не запомнили – он не был особенным. Ничем не выделялся. Веснушчатый, совершенно обычный парень

В первой чеченской Хучбаров совсем не участвовал – жил в России, под Орлом в населенном пункте Знаменка, в гражданском браке у него родилась дочь. В мае девяносто восьмого он совершает двойное убийство – после этого он вынужден бросить семью, дочь и бежать на родину. Только на Кавказе он может скрыться – в России его арестуют. Отцу он говорит, что если бы он не убил тех армян – они убили бы его. Отец ему верит – а что еще остается?

С началом второй чеченской – Хучбаров уходит в боевики. Он все равно вне закона, в розыске за двойное убийство, терять ему нечего. Первоначально он входит в банду Арби Бараеву, но потом – переходит в одно из бандформирований, подчиняющихся дивизионному генералу Абу Идрису [69] Шамиль Басаев . В двухтысячном году – у родного села он участвует в нападении на колонну федеральных сил, в ходе которой погибает почти два десятка солдат и офицеров. Теперь – он разыскивается уже как террорист и активный участник бандформирований…

– Отец…

Худой, изможденный, с морщинистым лицом старик не пошевелился.

Мысленно попросив прощения у Аллаха, Руслан подобрал камешек, бросил в отца. Камешек попал по ноге…

– Отец! Да’й [70] Отец (ингушск.). .

Отец пошевелился. Начал оглядываться…

Руслан негромко постучал палкой по забору.

– Отец!

– Руслан!

Отец направился к нему, опираясь на палку.

– Отец, нет! Нет!

– Ты ранен?

– Нет! Иди в дом! Открой дверь, я приду!

– Здесь никого нет.

– Только Аллах знает это наверняка. Иди…

В доме – Руслан набросился на нехитрую еду, которую выставил на стол отец. У него был остаток мясного ингушского пирога, который ему дали с собой на свадьбе дальних родственников. Тагир Хучбаров был беден: он не воровал и честно работал, он не гнал водку, не бадяжил бензин – и потому его дом был одним из самых бедных в поселке. Здесь была единственная комната – стол, стул, окно, печь и все.

Перед тем, как есть – Руслан задернул занавеску наглухо. Отец – с тревогой наблюдал за его действиями.

– С тобой все в порядке?

– Хвала Аллаху! – Руслан набивал пирогом рот, ел торопливо и жадно.

– При чем тут Аллах… – с горечью сказал отец

Руслан глянул на него, но ничего не сказал и продолжил есть.

– Как твой сын?

Руслан недоуменно глянул на него

– Ты о чем, отец?

– О твоем сыне. Ты не забыл о том, что он есть?

У Руслана была женщина в Чечне. Вдова – таких там было много. Он подумал, что речь идет о ней.

– Нет, не забыл.

Руслан, не прекращая жевать – достал откуда-то из-за пазухи пачку денег. Положил на стол.

– Трать осторожно…

Отец не прикоснулся к деньгам.

– Ты чего?

– На этих деньгах – кровь.

Руслан покачал головой

– Они честные. За работу.

– Кем ты работаешь?

Руслан ничего не ответил.

– На этих деньгах – кровь. Кровь Башира.

Руслан ощерился

– Я знаю. Братья сказали… Отомщу.

– У тебя нет братьев. У тебя есть брат. Точнее – был.

Руслан перестал жевать.

– Что ты хочешь?

– Я хочу, чтобы ты вышел из леса.

Руслан отрицательно покачал головой

– Юхлоарджо. Позор.

– Этот позор, я возьму на себя. Вернись… можно договориться обо всем.

– Позор…

Руслан Хучбаров, живший на взводе – даже за стеной уловил осторожные шаги. Они шли его путем – через огороды…

Ничего не сказав – он бросился бежать, резко подорвался с места, как зверь. Зазвенело стекло. На улице – остановившаяся, перекрывшая дорогу неприметная Нива, стрелок с автоматом, ствол которого напоминает водопроводную трубу – за ней. Спецназ! Он кувыркнулся – пули прошли совсем рядом, одна рванула одежду, обожгла кожу.

Дом находился на самом краю поселка. Совсем рядом – кукурузное поле.

Бежать!

Тело с хрустом вломилось в зеленую стену толстых, мясистых стеблей. За спиной – отрывистый лязг команд, пули идут выше. Хотят живьем брать, гады…

На ходу он выхватил пистолет. Выстрелил несколько раз назад, в сторону преследователей. Пистолет был плохой, маломощный – ПМ, который он снял с убитого милиционера. К тому же – он сообразил, что пуля ПМ никого не убьет, а вот свое местоположение – он выдал.

Выругавшись, он резко сменил направление. Ему надо было не к лесу… там то его и ждут. Надо было к проселочной дороге – может быть, он поймает машину. И тогда спасется.

Хвала Аллаху, не было слышно вертолетов. Если у федералов есть вертолеты – тогда от них не уйти…

На проселочную дорогу он не вышел – а буквально вывалился, хватая ртом воздух. И – о, Аллах – на дороге была машина, он едва не напоролся на нее. Это был УАЗ с чеченскими номерами, хвала Аллаху…

– Д’адита! – он вспомнил нужное слово по-чеченски, заколотил по двери кулаком – Д’адита!

Среднего роста, пожилой, лысоватый, с волчьими глазами водитель открыл дверь машины.

– Садись, – по-русски сказал он.