Александр Рулев - Чужой реванш

Зачем же спать, если можно радоваться жизни?! Сон — это неразумное расходование времени! С ним необходимо бороться. Раньше это осуществлялось с помощью кофе, нынче с помощью ай-ди (I.D — от английского inside-doctor (внутренний доктор) — меди-имплантант прикрепляемый к стенке желудка, на жаргоне: айдишник, реже — эдик). На этом основана современная цивилизация, пришедшая с Запада. В заключении Антон понял, откуда взялись все эти инопланетные чудовища — от недосыпа. Раньше они только снились нам, пока мы не стали спать все меньше и меньше. Но чудовища из снов никуда не делись. Сначала они вылезли на страницы книг, потом на экраны кинозалов и так далее, пока не возникли в реальности. Нам нужно больше спать, и чудовища исчезнут сами собой, оставшись в наших снах.

Он пережевывал остатки бутерброда с сыром, задумчиво глядя в ящик, где показывали новости.

— Вчерашнее нападение пришельцев стало первым в этом году. ВКС сумели уничтожить крейсер еще на подлете к Земле. Один десантный корабль пришельцев был сбит над Сахарой. К сожалению, второй десант успел проскочить ПВО и приземлился на территории России в районе Перми… Так уж повелось, что большинство акций пришельцев в последнее время почему-то было направлено против России. Наверное это злой рок, не оставляющий нашу страну уже целое тысячелетие, — иронично заключил телеведущий.

— Ты скоро? Я почти собралась! — крикнула из прихожей Соня.

— Да, я уже поел…

— Ну, так одевайся быстрее.

Антон выключил терминал без сожаления. Он уже смотрел новости третий раз за сегодняшнее утро. Введенский быстро оделся и последовал за Соней, ожидавшей его в прихожей.

Весь путь до работы Соня читала англоязычный научный журнал. Введенский тщетно старался ни о чем не думать, но мысли все равно давали ему покоя. Прошедшие два месяца в корне изменили его жизнь. Теперь слишком многое приходилось скрывать.

Ему до сих пор не лезло в голову, что у него есть любовница, да еще к тому же сотрудник Интербезопасности! Не то чтобы он совсем охладел к жене. Просто у них с Соней было все обыденно, а тут такой фонтан новых ощущений. К тому же Марина оказалась очень умной женщиной. Антон безуспешно пытался разобраться в собственных чувствах. Безусловно, вначале это была только «шпионская интрижка». Введенский переспал с Мариной из-за страха, что отказ лишь обострит ее подозрения и заставит с удвоенной (читай, неудовлетворенной) силой копать под него. Затем, когда он узнал Марину ближе, страх пропал, уступив место интересу. Но при этом Введенский никогда не забывал, кем она работает. И все же, насколько он разбирался в женщинах, Марина была к нему неравнодушна. Но полностью доверять он не мог ни Марине, ни кому бы то ни было другому. Антон был вынужден вести двойную или даже тройную жизнь. Ему человеку, который всегда был честен с самим собой и с окружающими, подобная запутанная игра доставляла массу неудобств. Антон боялся что рано или поздно неосторожным высказыванием выдаст себя и тогда… Впрочем, лучше не думать, что будет тогда. Наверное, Джеймс Бонд нашел бы вход из этой ситуации, но он далеко не Джеймс Бонд, а всего лишь запутавшийся в чужих интригах профессор.

Проходная, в которую обычно заходила Соня, находилась ближе к Витебскому вокзалу. Поэтому оставшийся путь Антон совершал в одиночестве. До входа в институт оставалось шагов пятьдесят, когда чья-то рука легла ему на плечо. Антон дернулся от испуга и, резко обернувшись, посмотрел на неожиданного собеседника.

— Вы быстро ходите, Антон Петрович. Я еле вас догнал!

Ну да, конечно. Виктор Аркадьевич. Явился — не запылился. Антон хорошо запомнил бородатое лицо пожилого гэбиста.

— Доброе утро, — поздоровался Введенский.

— Ах да. Доброе, доброе… Ну и морозец выдался. Холодно почти как у нас.

— Чем обязан? — спросил Антон, подсознательно чувствуя, что на этот раз не отделается просто беседой.

— Нам необходима ваша помощь. Вылететь надо сейчас же, — спокойным голосом произнес Прохоров.

— Лететь?! С чего вы взяли, что я полечу куда-то с вами?

— А я думал, у вас было время подумать. Неужели вы еще ничего не поняли? — несколько удивленно сказал он.

— Даже если я соглашусь, мне нужно отпрашиваться с работы. Предупредить жену и вообще…

Прохоров стукнул себя полбу.

— Вот дурень! Совсем забыл. Все чин чином, мы вам уже оформили командировку. Ваше начальство предупреждено. Самолет ждет. Так что давайте прямо сейчас и поедем. Нам еще на Ржевку переться.

Бесцеремонность Прохорова возмутила Антона.

— Послушайте, черт вас побери, я никуда не полечу! — Антон вдруг раскраснелся.

Его охватил приступ злости за то, что кто-то распоряжается им как марионеткой. Виктор Аркадьевич как будто понял, о чем сейчас думает Введенский.

— Ради бога извините, что обидел вас. Я просто хотел… Впрочем, убедитесь в этом сами. Сходите к Капылевичу. Я буду ждать вас здесь, — фээсбэшник показал на черную «волгу» стоявшую неподалеку.

Антон отвернулся от Прохорова и быстро исчез в дверях проходной института. Он сразу же направился в кабинет к директору.

Неужели это правда? Неужели они имеют какое-то влияние на Капылевича? — с такими мыслями Введенский шел по длинным коридорам ВНИИВПа.

Секретарша ковырялась в сумочке, когда в приемную ворвался Антон.

— Евгений Максимович у себя? — спросил он.

— Ага, только он не в духе.

— Это после смерти сына…, — буркнул себе под нос Антон и постучал в дверь.

— Да-да войдите, — ответил директор.

В его кабинете царила мрачная обстановка: шторы закрыты, свет выключен, горела только лампа на старом огромном столе, света которой едва хватало, чтобы осветить рабочее место директора. Капылевич сидел в кресле и крутил в руках модель космического корабля, задумчиво разглядывая каждую деталь. Антон слышал, что эти модели сделал его сын.

— Доброе утро, Антон Петрович, — тихо поздоровался директор. В его голосе по-прежнему чувствовалась боль утраты. Время было не способно залечить его рану.

— Доброе утро, Евгений Максимович. Извините, что беспокою вас… Но мне тут сообщили о какой-то командировке…

— Да-да, конечно. Я не успел вам передать. Наши друзья попросили о помощи и настояли, чтобы выехали именно вы….

Капылевич продолжал говорить, но Антон уже не слушал директора. Стоило ему услышать слово «друзья», как Антона точно обухом по голове ударило. Теперь он понял, почему ВНИИВП несмотря ни на что переживал все неурядицы, упорно словно вездеход, выезжая из любой грязи, которую на него лили конфедераты. Еще бы с таким прикрытием! Ведь крышей института были российские спецслужбы. Удивительно, что в течение столь долгого срока Капылевичу удавалось не афишировать этот факт.