Алеф Эл - Землянин 5.0 [litres]

Двойной удар выбил пистолет гиеноида. Воспользовавшись перерывом, я перекинул энергомат со спины в руки и сделал четыре последовательных выстрела, каждый из которых высек сноп искр из тела противника. Гиеноид свалился камнем, раскинув руки в стороны.

Я повернулся. Одному противнику все-таки удалось ранить марсианина в ногу, но как же крепок оказался организм пришельца, и это при полном отсутствии в нем технологий! Поняв, как нужно действовать, Рэй отбросил щит и ринулся напролом. Тут же в него врезались еще две вспышки, но с той же низкой эффективностью. Я ответил врагам собственной пальбой, сбил прицел гиеноида, и сверкающий пучок лучей его пистолета полетел в сторону, пока, метров через двести, не растратил энергию полностью и не рассеялся.

Рэй настиг ближайшую цель и, широко размахнувшись мечом, отрубил одну руку и глубоко вонзил лезвие в тело жертвы. Не замедлил последовать и второй сокрушающий удар. Гиеноид, извернувшись, сумел сохранить голову, но удар в грудь оказался несопоставимым с функционированием системы.

Настал черед энергомата. Новая серия из четырех выстрелов, и еще один труп.

Оставшиеся двое гиенодов побросали оружие и обратились в бегство.

Неудивительно. Им нечего было противопоставить марсианскому «танку».

Убежать, конечно, он им не позволил. В несколько взмахов могучими крыльями Рэй нагнал первую цель, опрокинул и придавил своим весом. Далее последовал точный удар, пробивший тело насквозь.

Та же судьба постигла и последнего противника. На этот раз Рэй нанес удар прямо на лету. Голова отлетела далеко в сторону, а тело, прежде чем упасть, пробежало еще метров пять.

Сражение окончилось, и я занялся куда более приятным последствием – сбором трофеев. В рюкзак отправились четыре стандартных энергопистолета – такой точно всю жизнь был чуть ли не единственным моим оружием – и три энергогранаты МБД.

Ко мне потянулся туман эксманов. Поскольку Рэй не имел связи с нейросетью Земли, эта добыча доставалась мне. Эксманы как энергия не исчезали бесследно и только переходили от одного носителя к другому.

Наполняясь опытной энергией, я с удовольствием сжимал и разжимал кулаки.

– Прямо чувствую, как совершенствуется моя система: ее мощность возрастает и, – я присмотрелся к небу вдалеке, – я как будто даже стал лучше видеть.

Рэй проследил за моим взглядом.

Там, на горизонте, от земли и до неба поднималась серая клубящаяся стена. Она походила на очень густой туман, но представляла явление гораздо более страшное. Пепельная буря вздымала горы земного праха и спешила похоронить все мертвое и живое. Ничтожные мелкие частицы пепла проникали в дыхательный аппарат человека и выводили высокоорганизованную систему из строя. Вот почему теперь не осталось птиц и летающих насекомых – все они держались земли, чтобы в нужный момент просить ее покровительства. Пепельные бури являлись главным страхом современного человека, заняв нишу землетрясений, причинявших нам великие беды до поры, пока мы не научились возводить города из гибкого пластика.

Рей забрал мой рюкзак и полетел вперед. Я бежал, пытаясь не отставать, но чем дальше отдалялся от Новой Атлантиды, тем глубже мои ноги погружались в пепел – за городом он был рыхлым и неутоптанным. Я проваливался уже по колено, скрипел зубами, торопился, а только расходовал энергию впустую. Буря догоняла. Сколько историй рассказывали о путниках, бесследно сгинувших в такую непогоду? Может быть, их забальзамированные пеплом тела прямо сейчас находятся под моими ногами?

Я бежал по следам гиеноидов, и они все не заканчивались. Рэй стремительно удалялся, так что теперь я находился на равном расстоянии между ним и стеной пепла.

«Подожди», – мысленно попросил я, боясь остаться наедине с бурей.

«Если тебя настигнет буря, прими устойчивое сидячее положение, натяни костюм на лицо и прижми ткань руками, – спокойно наставлял он. – Не тревожься. Даже если умрешь, я откопаю тебя и верну к жизни».

Последнее заявление не слишком обнадеживало. А если не вернет? Если система получит критическое повреждение?

Буря дышала в спину, толкалась, насмешливо играла пеплом перед моим лицом. Рэй скрылся за обрывом, и теперь я должен был остаться один. Ноги увязали все глубже, буря обессиливала, и я чувствовал себя улиткой, уползающей от голодной рыбы. Одна рука не отрывалась от носа и рта. Глаза сдвинулись в щелки и больше не справлялись со своими обязанностями. От отчаяния хотелось совершить глупость – развернуться и выстрелить в бурю. Или в себя. А что, быстрая смерть предпочтительней медленного удушья – главное, не перестараться.

Ноги неожиданно стали убегать вперед и вниз, и я запоздало вспомнил, что впереди обрыв. На мгновение, взмахнув руками, мне удалось удержать равновесие. Но буря нетерпеливо толкнула в спину. Глотая пепел, я неуклюже покатился. Остановка случилась внезапно. Я кувыркнулся в последний раз, вспахал носом пепел и утонул в нем. Тщетно пытался разогнуться – буря прибивала к земле и засыпала новым слоем пепла.

Сильные пальцы ухватили меня за плечи. Я взмыл в воздух, перед глазами пронеслась ревущая серая пелена и резко сменилась мягкой темнотой. От бури меня отделил метровой толщины круглый люк. Примерно такой же был установлен перед топливным отсеком «Феникса».

Рэй отряхивал руки. Судя по выгнутым задвижкам и обломкам запорных механизмов, люк был не открыт, а взломан. Должно быть, мы оказались в очень старом заброшенном бункере, ведь стены его, пол и потолок сооружались из металла, тогда как почти повсеместно его давно вытеснил более прочный и легкообрабатываемый углепластик. Вдоль широкого коридора тянулись по стенам редкие слабые лампы, не способные разогнать и половины местной темноты. Пол по всей длине усыпала серая, бурая и черная шерсть. Гиеноиды, определенно, обитали здесь уже давно. Удачное расположение бункера помогало им сохранять тайну своего логова. Люк находился прямо под холмом, так что даже легкий ветер засыпал его стасканным со склона пеплом.

Чувствовал я себя вполне сносно, ранения даже с учетом падения в сумме получались не слишком значительными, и обновление, равно как восстановление, могли подождать. Рэй же, к моему удивлению, имел статус «не поврежден».

– Но ведь тебя ранили, – озвучил я сомнения, не проговорив сам предмет вопроса.

Он, однако, все понял.

– Это царапины, которые твоя система не считает ранами. – Он резко понизил голос: – Я чувствую присутствие многих живых существ, запахи гиеноидов и трупного разложения.

– Мы пришли за живыми людьми, – напомнил я. – Или за теми, кого еще можно оживить. А когда в команде есть марсианин, зачистка логова каких-то гиеноидов не вызывает трудностей, – после резких скачков от бессмертной жизни к неизбежной смерти и обратно мой мозг пытался защитить психику неглубоким юмором.