Иван Булавин - Пустыня [СИ]

— Может, надо было сразу так сделать? — спросил он, язык уже заплетался, — никого не убивая?

Я не ответил, обсуждать по пятому кругу одно и то же уже надоело. Лично у меня есть ещё планы вернуться в свой мир, не знаю, как, но попробую. Кроме того, у меня там мама. Её тоже могут найти, надеюсь, что теперь искать уже некому. Полиция, к счастью, заложников не берёт. А нам сейчас только сидеть и ждать.

Утро было тяжёлым. Выпили мы много, а привычки к таким возлияниям у нас не было. Голова болела, тошнота наводила на мысли о суициде, а во рту, словно тушканчик наблевал. Заснули мы в комнате, где когда-то разговаривали с Нэнси, мелькнула мысль, что нужно куда-то перебраться, а то здесь через пару дней жуткий свинарник будет. Шурика рядом не было. Должно быть, проснулся раньше и вышел. С трудом заставив себя встать, я ухватился за косяк, ноги держали плохо, а головная боль ещё усилилась. Спотыкаясь, вышел на улицу. На месте вчерашнего пикника нашёл Шурика. Тот сидел на стуле, который успел откуда-то притащить, рядом стояла бутылка минералки. Глаза его были закрыты, по лбу струился пот, хотя на улице было прохладно.

— Саня, — позвал я, голос был хриплый, а от напряжения в голове застучали молотки.

Товарищ по несчастью приоткрыл один глаз. Очень мутный глаз.

— Я тут, там осталось немного, похмелись.

— Это алкоголизм, — напомнил я.

— Угу.

Дотянувшись, я схватил минералку, непослушными пальцами открутил пробку и влил немного в рот. Проглотить получилось, но лучше не стало. Покосившись на остатки вчерашнего пиршества, я увидел, что в бутылке «Финляндии» действительно на дне немного осталось. Собрав волю в кулак, я подполз к «столу» вылил остатки водки в кружку, поставил перед собой и замер. Так, смогу ли? Никогда не похмелялся, а тут… Набравшись смелости схватил кружку, выдохнул и опрокинул отраву в себя, сразу же присосавшись к бутылке с водой.

Желудок восстал, словно угнетённый пролетариат, начав яростно сокращаться, чтобы исторгнуть из отравленного организма лишнее. Собрав волю в кулак, я пытался ему помешать. Только через пару минут, когда я всё же победил, получилось выдохнуть и расслабиться. Тошнота ушла, головная боль постепенно утихала, а сознание прояснялось, впрочем, последнее я бы не стал относить к положительным изменениям. Реальность наша была такова, что смотреть на неё следовало исключительно через дно гранёного стакана.

— Чем вчера кончилось? — спросил я у Шурика.

— Да ничем, — он открыл глаза и встал со стула, — допили, да спать легли.

— Ясно, пожрать есть чего?

— Варить я не стал, там консервы, хлеб, есть две шайбы красной икры.

— А чего молчал, надо было на закусь её.

— А с утра опухнем так, что глаза не откроем, солёная.

Наплевав на его угрозы, я достал пластиковую ёмкость с красной зернистой массой и начал отрезать ломоть хлеба от слегка зачерствевшей буханки.

— Тебя не смущает, что ты этим ножом людей резал? — спросил Шурик, присаживаясь рядом с очередной бутылкой, видимо, закусь показалась всё же привлекательной.

— Нисколько, — ответил я, сооружая бутерброд, — я его помыл, этого достаточно. Никакой метафизики я в это не вкладываю, нож есть нож, им можно резать хлеб и людей с одинаковым успехом.

Среди запасов еды нашлись овощи и зелень, всё это мы выложили на стол, настоящий стол, позаимствованный в одном из домов. Ещё бы стаканы найти, а то пьём, как бомжи, из кружек.

— Предлагаю сильно не напиваться, — сказал Шурик, а то Нэнси приедет, посмотрит на нас, сделает выводы и уедет поскорее.

— Принято, — согласился я, поднимая кружку, — поехали…

Нэнси появилась вечером третьего дня, когда мы уже начали сходить с ума от пьянства и вынужденного безделья. Мы сидели на перроне с биноклями и поочерёдно прикладывались к бутылке виски. Здоровья пить пока хватало, но белая горячка уже притаилась в кустах.

— Смотри, — Шурик указал вперёд, — там, по ходу, горит что-то.

— Да ну, — я приложился к биноклю, из-за линии горизонта поднимался жиденький слой дыма. Понаблюдав ещё с полминуты, я понял, что он медленно смещается в сторону.

— Паровоз, — сказали мы хором, поглядев друг на друга.

— Ну, или какой-то идиот с дымовой шашкой бегает, — выдвинул он другую версию.

Гадать долго не пришлось, очень скоро с той стороны, куда уходили рельсы, показалась чёрная точка, которая, по мере приближения, увеличивалась в размерах, пока не обрела черты очень футуристичного паровоза, за которым был прицеплен один вагон. Тендера с топливом я не увидел. Приближаясь к станции, стальной монстр начал потихоньку сбрасывать скорость, но струи пара ниоткуда не вырывались, и гудка не было. Прогресс налицо.

С тихим шипением техника въехала на станцию, из паровоза вышли двое, одной была Нэнси, а следом за ней на перрон шагнул высокий мужик. На вид ему было лет сорок, хотя, кто их знает, может все восемьдесят, или даже девяносто. Кстати, а самой Нэнси сколько? Мужик этот был худым и подтянутым, чисто выбритое лицо, коротко стриженые тёмные с проседью волосы. Создавал впечатление интеллигента. Разве что, одежда его никак не вязалась с образом. Яркая гавайка и шорты с тапочками, а венчал всё это великолепие пробковый шлем. Белый сахиб.

Мы вышли им навстречу, сказать по правде, вид у нас у самих был не слишком презентабельным. Шурик был полуголым, в закатанных камуфляжных штанах и босиком. Я накинул куртку на голое тело, но застегнуться забыл. И это не считая опухших от пьянства физиономий и ядрёного выхлопа.

— Добрый день, господа, — сказал негромко мужик и поморщился, на господ мы явно не тянули.

— Здрасте, — ответил я, стараясь не дышать в его сторону.

Шурик обошёлся вежливым кивком.

— Здесь найдётся место, где мы могли бы спокойно поговорить? — поинтересовался пришелец, Нэнси, что характерно, молчала и просто смотрела на нас.

— Сказать по правде, здесь нет никого, кто мог бы нам помешать, — объяснил я, — но, если вам не трудно, лучше пройтись немного дальше, там оборудовано место для отдыха, пара дополнительных стульев у нас найдётся.

Стулья действительно нашлись, Шурик быстро смахнул крошки со стола, и поставил на него бутылку коньяка. Пришелец на коньяк посмотрел неодобрительно, потом сказал:

— Нэнси, дорогая, приготовь нам чай.

— Угу, — ответила она и направилась к плите, где удачно стояла пятилитровка с водой.

— Итак, — он сел напротив нас и сложил руки на столе, — позвольте представиться, зовут меня Родион Белый, я занимаю должность главы разведки анклава. Нэнси рекомендовала вас, как хороших специалистов в… своей области. То, что она рассказала о вас, кажется невероятным, впоследствии я дам задание нашим учёным поработать с проходом. Но сейчас это не главное.