Иван Булавин - Пустыня [СИ]

Преодолев ещё метров пятьдесят, мы остановились.

— Кто это был? — спросил Шурик, который полз первым, — успел разглядеть?

— Нет, кто-то очень здоровый, он этот завал одним ударом разбросал, а если судить по топоту, то слон, не меньше.

— Ничего, — он пытался не падать духом, — большая тварь от пули тоже дохнет, главное попасть. Впереди развилка, куда дальше?

— Пытаюсь понять, — сказала Нэнси, передавая мне мой рюкзак, — направления воздуховодов не имеют ничего общего с устройством самих помещений, но пройти сможем далеко.

— До конца? — уточнил я.

— Нет, вынуждена вас разочаровать, то помещение, куда мы должны попасть, вентилируется кучей маленьких ходов, рано или поздно придётся нам вылезти.

— Тихо! — сказал я, — слышите?

Где-то позади снова был слышен тот самый топот.

— Нас ищет, — констатировал Шурик, — Стёпа, что у тебя заряжено?

— Гранаты.

— Замени одну зажигалкой, лучше картечью.

Я кивнул, переломил ружьё и заменил один патрон. Разумно, можем оказаться в тесном закрытом помещении, где гранатой стрелять себе дороже. Вентиляционные ходы, постепенно уходили вниз, в одних местах это был пологий спуск, переходящий с этажа на этаж, в других ходы шли вертикально вниз, и нам приходилось прыгать. Трижды мы слышали, как в помещениях, через которые мы проползли, начиналась какая-то реакция на шорох и стук. Изредка доносился всё тот же топот.

Внезапно полумрак, к которому мы уже привыкли, сменился ярким светом. Шурик, который полз впереди, спрыгнул вниз, за ним последовала Нэнси, а за ней из разорванного жёлоба выпрыгнул и я. Мы оказались в очередной лаборатории, чем здесь занимались, сказать было сложно, вдоль стен стояли барокамеры, некоторые из которых включились при запуске системы энергоснабжения. Когда глаза привыкли к яркому свету ламп, мы смогли рассмотреть вентиляционный короб. Он был разорван, не распилен, не взорван гранатой, а именно разорван. Кто-то, обладающий чудовищной силой и когтями, длиной в полметра, что-то (или кого-то) оттуда доставал. Толстая оцинкованная сталь была порвана на лоскуты. О судьбе того, кто был в трубе, можно было легко догадаться, стену украшало застарелое бурое пятно.

— Надо осколки отогнуть, — Шурик показал рукой на уходившее в стену отверстие, — тогда снова влезем и пойдём дальше.

— Смысла нет, — задумчиво ответила Нэнси и снова погрузилась в себя, — мы прошли шесть уровней вниз и, если навигатор не ошибается, около полутора километров по горизонтали. Цель должна быть прямо под нами.

— Ха-ха-ха, — раздался голос позади, мы резко обернулись, вскинув стволы, но стрелять не стали.

Это был человек.

— Признаю, вам удалось зайти гораздо дальше, чем прочим искателям удачи, а всё благодаря простейшему трюку с вентиляцией. Кто-то здорово ошибся, сделав трубы такими. Помню, как-то у нас сбежали лабораторные мыши, именно по трубе. А потом, то тут, то там, стали находить задушенных лаборантов…

— Короче, — сказал я ему.

Он замолчал и подошёл поближе, теперь мы смогли его рассмотреть, как следует. Это был худощавый мужчина, лет сорока на вид, он был одет в белый халат, но от уже виденных нами зомбаков его отличало то, что халат был чистым. Волосы его были коротко подстрижены, но явно давно не мыты, что бросалось в глаза на фоне белоснежного халата. Пепельно-серый цвет лица тоже выдавал в нём какую-то болезнь, хотя, возможно, длительное время в закрытом помещении повлияло. Но главным были его глаза, у некоторых они бывают мутными, или наливаются кровью, или желтеют от гепатита, здесь же белки глаз были залиты какой-то чернотой, которая делала радужку и зрачок почти невидимыми. Впрочем, я бы не обольщался насчёт его болезней, он силён и опасен, иначе не вёл бы себя так нагло с тремя вооружёнными людьми.

— Можно и короче, — он присел на стул и пристально посмотрел на нас, глаза стали ещё темнее, — моя фамилия Клейн, доктор Клейн, после безвременной кончины директора этого заведения, я управляю всем проектом.

— Дядя, не свисти, — Шурик попытался его образумить, но ствола не отводил, — какого проекта? Центр давно заброшен, по этажам твари шастают, а наверху, между прочим, аппаратуру вывозят.

— Как тот партизан, который не знал, что война кончилась, и ещё десять лет поезда под откос пускал, — поддержал я.

— Да будет вам известно, что мне глубоко плевать на происходящее на верхних уровнях, — он широко улыбнулся, зубы были странного синеватого цвета, — настоящие исследования здесь, в самом сердце, здесь находится вся нужная аппаратура, здесь создаётся то, что уравнивает учёного с богом, с той только разницей, что бог вымышлен, а учёный сидит перед вами.

Он мерзко захихикал, словно нашёл в своих словах что-то смешное. С головой этот яйцеголовый явно не дружит.

— Чего тебе от нас нужно? — устало спросил Шурик.

— Надо полагать, вы пришли сюда из любопытства, чтобы просто посмотреть на красивые кабинеты с пробирками и ретортами? — голос его начал напоминать змеиное шипение, глаза сощурились и окончательно почернели, — сомневаюсь. Вас интересуют прорывные технологии, то, что другие учёные, те, что живут на поверхности, мечтают создать, но не могут.

— Допустим, — спокойно сказал я, — что с того? Дай нам то, что мы хотим, и мы спокойно уйдём.

— Знаете, — он покосился в мою сторону, — вас я, наверное, оставлю в живых, вы выглядите человеком грамотным, а мой лаборант уже порядком поизносился, лучше ему влиться в ту тёплую компанию, что встречает гостей наверху.

— Ничего, что мы тебя на мушке держим? — спросил его Шурик, которому разговор начал надоедать.

— Вы, люди, — начал он говорить, на слове «люди» сделал упор, словно себя человеком уже не считает, — всегда такие самонадеянные, неужели вы думаете, что человек, добившийся своим трудом уровня бога, испугается палок и камней? И даже если вы справитесь со мной, вам предстоит встреча с Брендоном.

Следующие два события произошли одновременно, учёный резко выбросил две руки вперёд, а Шурик разразился автоматной очередью. Я почувствовал удар такой силы, что опрокинулся назад, успев, однако, выпалить из ружья. Рядом со мной на пол с глухим звоном упал медицинский скальпель. Броня выдержала, как и в случае с киборгом Гришей, Шурик вон, даже на ногах устоял. Только стрельбу отчего-то прекратил. Встав на ноги, я увидел причину.

Доктор Клейн метался в стороны с такой скоростью, что невозможно было уследить, просто размазывался по воздуху, почти не задерживаясь в одном месте. Впрочем, это неважно, от трёх очередей ему не увернуться. Я перекинул автомат из-за спины. Доктор, почуяв, что запахло жареным, метнулся вперёд, но дружные очереди из трёх стволов сделали своё дело. Вернувшись к нормальной скорости, он откатился назад, попаданий было несколько, белый халат пропитывался кровью, настоящей, красного цвета. Прижавшись, к стене он снова противно захохотал и начал погружаться в стену. Я повернул к нему ружьё.