Юрий Никитин - Крабоид [litres]

– Расскажи, – предложил я, – как вы познакомились с Кощеем? Он мне нравится.

Она сказала живо:

– Ой, это было смешно и по-дурацки, но так весело!.. Я с подругой пошла на вечеринку…

Я огляделся, не оборачиваясь, выбрал момент, когда в нашу сторону никто не смотрит, захватил часть пространства вокруг нас и переместил его в прихожую квартиры Ксюхи.

Ксюха продолжала тараторить весело и безмятежно, как распевающая поутру песенки птичка, но вздрогнула, огляделась.

– Ой… Как это?

Я опустил сумку на пол.

– Прибыли. Ты всю дорогу рассказывала о Кощее, как знакомились, как пили и танцевали…

Она огляделась дикими глазами.

– Но как… почему ничего не помню, как добрались?

Я сказал с сочувствием:

– У меня такое же выпадение памяти. Но ты хоть Кощея помнишь.

– Нет, – вскрикнула она, – такого не может быть!.. Я даже с травкой с того случая завязала! Это что, остаточный синдром?.. Я вообще ничего не понимаю!.. Как ты все это сделал? Может быть, ты вообще демон?

Я подумал, хотел ответить, что нет, но если вспомнить их представление о вечном огне Ада и его пылающих безднах, то я в самом деле пришел именно оттуда, где чудовищные с точки зрения биологической жизни температуры.

Правда, там же и адский холод по представлению этих людей, что вообще-то не холод, а на самом деле просто полное отсутствия тепла…

– Да, – ответил я, – демон. Хоть и не демон вообще-то, но демон, ладно. Я и сам не вижу отличий.

Она вытаращила глаза, и без того громадные, как у лягушки.

– С ума сойти… Или я уже сошла?

– Нет, – ответил я. – Из того, что знаю о людях, ты здорова.

– И что ты, как демон, хочешь?.. Пить нашу кровь?

Я пробормотал:

– По вашим верованиям этим занимаются вампиры, а не демоны… Но вампиров не существует.

– Правда? Откуда ты знаешь?.. Если демоны есть, то и вампиры…

– Резонно, – согласился я. – Но их нет. Потому никто вашу кровь, кроме комаров, не пьет. Не считая вшей и клопов… Но у тебя их почему-то нет.

– Зато комары есть, – заверила она. – Тогда зачем ты здесь? Кого-то надо утащить в ад?..

– Наверное, надо, – согласился я, – но это не мое дело.

Она сказала настойчиво:

– Скажи, кого? А я помогу отыскать этого дурака, продавшего тебе душу.

– Зачем?

– Зачем продавшего? Ну ты даешь!.. За те блага, которые ты ему наобещал и, возможно, дал.

– Нет, зачем поможешь его отыскивать?

Она всплеснула руками.

– Как зачем?.. Да чтобы вы поскорее убрались с земли в свою преисподнюю! И у нас будет порядок!

Я посмотрел на нее внимательно.

– И ты хочешь порядок?

Она всплеснула руками.

– Конечно, не хочу!.. Но надо. Без порядка такое начнется…. Порядок нужен. Мало ли что нам не хочется. Нам и вставать по будильнику не хочется, а еще раньше не хотелось идти в школу, в детский сад…

– Ты хорошая, Ксюха, – сказал я. – Ты хорошая.

Она умолкла, а я вышел за дверь, пересек лестничную площадку, на случай если Ксюха проследит за мной в глазок, там вошел в лифт, а уже оттуда переместился в квартиру Марианны.

Ксюха в самом деле хорошая. При всей бунтарскости понимает необходимость порядка. Следовать ему не хочет, но согласна, будет, несмотря на свое же сопротивление. Так что биологическая жизнь, хоть и является нежелательной аномалией, которую нужно убрать, вообще-то выбрала те же рамки, по которым живет Вселенная.

Для меня это уже неудивительно, начинаю понимать, что при всей аномальности появления органики она изначально создавалась на самых глубинных принципах, на которых существует Вселенная.

Потому повеление смахнуть в небытие эту жизнь и забыть о ней, кажется все более спорным.

Вообще реакция Вселенной на возникновение биологической жизни напоминает поведение слона, у которого слегка зачесался бок. Проходя мимо дерева, чиркнул по нему толстой кожей и пошел дальше, оставив пару десятков или даже сотню разрушенных галактик.

Но это инстинктивная реакция, и я сейчас, похоже, ее посланник. А инстинкт, как говорят люди, часто очень хорошо, но еще чаще очень-очень плохо.

Я могу уничтожить любую звезду сотнями способов, а потом собрать ее в точности, однако с биологической жизнью так не получится. Я не смогу восстановить даже комара. Да что там комара, даже самую простую амебу…

Вспомнил торопливый писк Ксюхи насчет сделки людей с дьяволом. Ему приписывают много дурного, но никто не посягает на его исключительную честность. Дьявол никогда не нарушает слово, а договор заключают только для того, чтобы человек потом не отпирался, что не так сказал или не то имел в виду.

И дьявол всегда дает то, что обещал. Это человек старается его обмануть, но так как любой человек как бы для местных свой, даже если мерзавец, то ему все можно, а вот дьявол, пусть даже он Князь Лжи, должен быть честен и точен.

Я не слепой исполнитель воли Вселенной! Я сам приму решение и вынесу приговор как человечеству, так и вообще биологической жизни.

Марианна явилась часа через два, бросила в прихожей сумочку, скинула с задних конечностей туфли, я слышал и даже видел сквозь стену как прошлепала босыми ступнями на кухню, где я сижу за столом и где на тарелочках свежеиспеченные булочки, а кофейный агрегат трещит размалываемыми зернами.

– Ого, – сказала она с огромным облегчением, – ты не только добрался без приключений, но еще и кофе делаешь?

– Какой ты любишь, – уточнил я. – Движение твоих пальцев запомнил, это вот как делать латте, а это экспрессо…

Она сказала весело:

– После трудового дня предпочитаю двойной эспрессо!

– Уже, – сказал я и поставил перед нею чашку с парующим кофе. – Двойной, я запомнил. Мой руки и начинай…

Она хихикнула:

– Да ты уже совсем восстановился!.. Ладно, я быстро.

Я сказал вдогонку:

– Кстати, сегодня в час ночи в порт прибудет судно с грузом героина.

Она застыла на полдороге к ванной комнате, развернулась, глаза распахнулись во всю ширь.

– Что-что?

– Груз героина, – повторил я. – Ты говорила, героин нарушает закон и порядок…

– Это люди нарушают, – уточнила она. – Героин даже законопослушных заставляет делать противоправные и незаконные вещи!.. Потому героин – зло, его нужно изымать и уничтожать. Ладно, мне в самом деле нужно в туалет.

Вернулась она в самом деле быстро, я поинтересовался:

– Героин изымать… а людей?

– Которые употребляют, – сказала она, – лечить, а кто продает им такое – изымать из общества. Хотя я бы и тех, кто употребляет, перебила бы с огромным удовольствием, но нельзя, это во мне говорит пещерный человек, а мы, служители закона, как раз из тех, кто первыми слез с деревьев и, взяв дубины побольше, сразу начали наводить закон и порядок среди тех, кто слезал позже.

Она опустилась на стул, ухватила обеими руками чашку, пальцы длинные и тонкие, такие называют почему-то музыкальными, хотя никакой музыки я из пальцев еще ни разу не слышал.