Юрий Никитин - Крабоид [litres]

– Не понял, – сказал я честно, – как это исполнять закон, нарушая?

Шерлок сказал горько:

– Вот почему я и хотел быть лебедем, потому что человеком быть очень трудно и сложно.

– А почему не стал лебедем? – спросил я серьезно.

Он посмотрел с подозрением, стараясь увидеть издевку, но я смотрю честными глазами, и он ответил нехотя:

– Не хотел жопу мочить. А у лебедя она всегда в воде. В холодной. В общем, эти проблемки все чаще…

Я подумал, ответил рассудительно:

– Тогда, если рассуждать по закону, то вы должны сами быть законом.

Шерлок ожил, сказал Марианне победно:

– Вот видишь, и он говорит, что надо брать закон в свои руки!

Марианна посмотрела на меня сердитыми глазами.

– Не советуй ему такого. Мы не спецназ где-то в чужой Африке, что все равно не больше Техаса. Мы связанные инструкциями по рукам и ногам копы. Да и вообще… Копов слишком много.

Я сказал в непонимании:

– Так это же хорошо?

Она отмахнулась.

– Если все начнем брать закон в свои руки, такое начнется… Люди разные, даже копы. Законы сочиняют люди старые и опытные, либидо затихло, на баб почти не тянет, потому законы создают ничем не замутненные, правильные и точные. А копы чаще всего молодые и горячие… Понял? Нет, вижу.

Шерлок спросил в нетерпении:

– Так едем втроем?

Марианна быстро зыркнула в мою сторону.

– С ума сошел? Его нужно будет оставить в машине!

Шерлок победно улыбнулся.

– Твоя взяла. Оставим в автомобиле, а мы вдвоем возьмем их с поличным.

По его хитрой улыбочке я понял, что в чем-то победил или обыграл Марианну, а она нахмурилась, но вроде бы приняла свое поражение, не спорит. Может быть, это и не поражение, сама подвела к такому решению, у человеков все сложно и непонятно, но, кажется, мне придется сдаться, невозможно понять то, что на порядок выше по уровню…

Марианна подогнала автомобиль ко входу в речной порт, но припарковала в сторонке в самом неприметном месте, где точно никому не помешает и не привлечет внимания.

Я ничего не спрашивал, но она все равно дотошно объяснила:

– Хоть мы не на служебной, но вдруг мой авто знают?

– Лучше перестраховаться, – согласился Шерлок. – Крабоид, у тебя остались пирожки?

– Нет, – ответил я. – Ты все съел по дороге.

– Эх, – сказал он с досадой, – до полуночи еще два часа.

Марианна заметила нервно:

– Можно было приехать позже!

– Рискованно, – ответил Шерлок. – Лучше вот так, а потом сидеть тихо с потушенными фарами. Вдруг наблюдателей вышлют по периметру, груз все-таки на миллионы долларов… Даже на десятки, если привезут катером.

– Многовато, – согласилась Марианна, – всех наркоманов Москвы можно обеспечить на неделю. Поставки растут.

– Растут, – подтвердил Шерлок. – А бизнес есть бизнес, запросы населения нужно удовлетворять, это основа демократии.

Они говорили серьезными голосами, я переспросил:

– Но вы же… хотите помешать доставке этого… необходимого населению?

– Очень даже помешать, – подтвердил Шерлок. – И упечь этих рыночных демократов в такие места, чтобы вышли оттуда разве что стариками.

Я спросил в недоумении:

– Но это же нехорошо?

– Что нехорошо? – спросил он.

– Что мешаете народу…

Он вздохнул.

– Эх, как у тебя все запущено… Да, мы не позволяем народу многое. Крабоид, но мы и сами себе не позволяем! Еще больше не позволяем. Хотя и частенько нарушаем заповеди и даже законы, но потому, что законы не успевают за нами, такими быстроногими… Потому по мелочи хитрим, брешем, изворачиваемся, но следуем в главном русле закона и порядка, которые нам начертала эволюция… это самое главное, что нужно тебе знать. Говорить правду, но не всегда, не всем и не обо всем.

Марианна помалкивает, только поглядывает в нашу сторону блестящими в полутьме глазами, а я спросил ошарашенно:

– Почему так сложно?

Он ответил со вздохом:

– Мы произошли от диких и свирепых зверей, что дрались и кусались даже в семье. А жили семьями до тех пор, пока детеныши не подрастали и не убегали от кусающихся родителей.

Я кивнул, ответил с полнейшей заинтересованностью:

– Как и сейчас живут звери. Я видел. Дальше?

– Так вот, – пояснил он, – проходили тысячи и миллионы лет, ничто не менялось, пока где-то какая-то семья не ухитрилась удержать детей возле себя. Так эта усиленная семья получила преимущество перед другими. А потом несколько таких семей начали жить вместе, и уже могли драться с самыми сильными зверьми и покорять соседей.

– Благодаря чему? – спросил я.

– А вот как раз благодаря тому, – сказал он обстоятельно, – что научились врать, говорить неправду. Кто-то из наших диких предков сообразил, что лучше сдержать свой дикий нрав и не кусать взрослых детей, хоть и хочется, а вместе с ними дать отпор врагу, а уж потом кусаться… то ли в самом деле… что-то помешало…

– Что?

– Ну, скажем, больной зуб, это неважно. С того времени притворство начало сплачивать такие семьи в общества, что и привело к победе таких людей над всем миром. И разгорелась заря победы!

– И теперь? – спросил я.

Он вздохнул, развел руками.

– Посмотри на Марианну. Думаешь, почему молчит, хотя всегда старается возразить, чтобы я не забывал о победе феминизма?

Я в озадаченности перевел взгляд на Марианну. Она поморщилась, явно не хочется о таком говорить, но мы с Шерлоком смотрим на нее требовательно, она сказала с неохотой:

– Ложь везде. Лгут все и всем. И все это понимают. Нам всем нужна ложь во имя спасения, во имя скрепления общества и постепенного вытеснения из себя зверства. Мы ведем себя не так, как должны вести в соответствии со своей звериной натурой, а как должны вести, как если бы этой звериности у нас уже нет, хоть она и есть! Это называется культурой. Понял?

Я помотал головой, так делают эти существа, когда что-то не понимают.

– Не совсем.

Она вздохнула.

– Ну да, это слишком огорошивает. У нас к этому приучают детей с пеленок. Да-да, а потом постоянно одергивают, дескать, в гостях нельзя кусаться, драться, носиться с криком по комнатам, нельзя хватать и ломать, нельзя капризничать, а нужно улыбаться и говорить: «Здравствуйте», «Спасибо», «благодарю», а потом, взрослея, женщинам говорить приятности, а смертельно больным, что идут на поправку…

– Не понял, – ответил я честно, – но если так правильнее, то я из тех, для кого правила – закон. Я слышал, культура – это важно. Хотя и не понял ее сути.

– Культура, – сказала Марианна, – отвечает на еще не заданные вопросы. Не спрашивай, как это, сама не знаю, но где-то слышала!

Шерлок сказал с ленцой, но я в его голосе уловил затаенную угрозу:

– А ведь скоро введут Нейролинк, все люди смогут читать даже мысли друг друга! Представляете, что начнется?