Руслан Михайлов - Низший-9 [СИ]

Бесшумно спустившись с влажной крыши, я прислонился к стене шагах в пяти от широкой и некогда мускулистой, а теперь просто мясистой спины этого тяжеловеса с молотком. Спуск с крыши мог и не быть таким бесшумным, я действовал по намертво въевшейся привычке, хотя знал, что равномерный стук молотка служит надежной звуковой маскировкой всем моим движениям.

Как необычно для серийного убийцы – пользоваться таким шумным инструментом и действовать так спокойно и неторопливо.

Приколоченная стальными штырями к стене мертвая обнаженная женщина была лет сорока. Отвислый дряблый живот и полные тяжелые груди с отсосанными ребятней огромными сосками подрагивали при каждом ударе молотка. Голова уже не шевелилась – вошедший в левый глаз штырь пробил затылок и закрепил череп на стене под таким углом, что казалось, будто труп смотрит в небо. Руки раскинуты и приподняты. Ноги широко – слишком широко раздвинуты. Над телом едва светится почти умерший светодиодный светильник. В этом городке много таких почти умерших огоньков.

Забив последний штырь, тяжеловес решил передохнуть. Я ему не мешал, продолжая с интересом наблюдать, как он, тяжело дыша и похрюкивая, разминая поясницу и бицепс, убирает молоток в петлю на поясе, достает из нагрудного кармана какой-то листок, подсвечивая себе крохотным фонариком вчитывается, что-то бубнит, сопит, в несколько жадных глотков выпивает остатки из бутылки. К зловонию этого места добавился запах самогона. Я продолжал терпеливо ждать. Закончив чтение и переведя дух, мужчина достал новый предмет из поясной сумки. Им оказался распылитель с белой краской – им он щедро прошелся по стенам под мертвыми руками, предельно неумело нарисовав раскинутые ангельские крылья с печально обвисшими перьями. Убрав распылитель, он вытащил из ножен кукри, с силой полоснул по животу приколоченной женщины, вспарывая его и вываливая наружу всю требуху, что, повисла огромным багрово-черным комом. Тяжело сглатывая, ругаясь, отфыркиваясь и явно с огромным трудом сдерживая рвоту, тяжеловес кончиком лезвия подправил кровавый ком, из нагрудного кармана доставил еще несколько предметов – я знал, что именно – и, повозившись с требухой, поспешно и облегченно отступил, прижался плечом к стене, взирая на сотворенный им и подсвеченный умирающим светильником шедевр.

На стене, раскинув руки и крылья, висел мертвый выпотрошенный ангел. В вываленную требуху было глубоко вонзено несколько нарочито толстых и ярко-оранжевых коктейльных соломинок и пять столь же ярких коктейльных зонтиков.

– Господи – пробулькал тяжеловес и поспешно зажал себе рот ладонью – Окх… Гошпади…

– Ты очень удивительный серийный убийца, Рана Джанг – заметил я, не двигаясь со своей позиции – Очень удивительный… и явно не любящий свое нелегкое дело…

– Господи! – подпрыгнул тяжеловес, рывком оборачиваясь ко мне – Хрень сучья!

Разглядев меня – я стащил прикрывающую лицо полумаску и подался вперед, чуть отлипая от прекрасно скрывающей меня стены, чей рыже-буро-зеленый оттенок идеально подходил под настройки моего умной одежды – Рана Джанг, угрюмый твердолобый исполнительный великан, захлопнул пасть и замер. Только его ручищи его еще двигались, медленно отодвигаясь от пояса с оружием. Растопыренные пальцы ясно показывали – в нас ничего нет.

– Обычно серийники кайфуют от своего занятия – продолжил я, возвращая полумаску на место, чтобы отфильтровать скопившийся в узком переулке смрад – А ты как-то наоборот… Давай начистоту, ушлепок. Это ты тот самый страшный Энджел Риппер, или как там тебя прозвали местные и пресса? Ты тот, кто погрузил этот сраный городок в ужас, воруя женщин прямо из их спален? И это заставило мужиков сидеть дома, заставило их забросить срочную и крайне важную контрактную работу… что в свою очередь заставило могущественную корпорацию нанять меня… а дети? Их убил тоже ты? Ты сотворил с малышами ту гребаную кровавую жуть?

– Я не трогаю детей! Никогда! Никогда! Только баб полосовал! Да и то – разве ж это бабы? Шлюхи! Дешевые шлюхи, что отсосут тебе за сигарету или глоток бурбона! Зачем таким жить?

– Ну да… так это все же ты – Потрошитель Ангелов? – спросил я, делая пару шагов от стены в сторону хрипящего и хрюкающего тяжеловеса, что некогда был силачом, но превратился в жирного борова, еще сохранившего остатки былой мощи.

– Все… сложно… – просипел Рана Джанг, срывая с пояса небольшой серебристый предмет и швыряя в мою сторону. Следом он прыгнул сам, выставив перед собой окровавленный кукри…

– Охренеть – выдохнул я и меня тут же скрутило в позыве рвоты.

С огромным трудом удержав пищу в желудке, я чуть постоял на карачках, затем медленно выпрямился и, выпивая остатки воды из фляги, повторил – Охренеть…

Я помнил только что посетивший меня флешбэк. Помнил! Пусть не полностью, но теперь это не было мешаниной вырванных непонятно откуда обрывков. Более того – я вспомнил всю ту мрачную и страшную историю на островке-городе. Вспомнил с момента как я туда попал и чем все закончилось. Провалы имелись, но… я чувствовал, что там нет ничего особенного в этих потерях.

Стоя неподвижно, я поспешно прогонял воспоминание в голове раз за разом, стараясь запечатлеть их в сознании, чтобы не забыть вдруг снова. Поймав себя на опасном сейчас движении, я заставил руку убраться от кармана с пакетиком «слез». Не сейчас. Но позднее – обязательно. Вместе с той рекомендованной таблеткой…

– Мертвые Дьяволята – прошептал я, мысленно читая всплывший перед глазами газетный заголовок.

С него все началось – со звонка, с огромной наградной суммы, с просьбы поторопиться в обмен на шикарные бонусы за спешку, с жалких крупиц информации и огромных полномочий…

Я помнил. В тот раз я провел расследование в своем излюбленном стиле – быстро и беспощадно.

И бросившийся на меня с загнутым тесаком Рана Джанг не солгал – там все оказалось очень и очень сложно…

– Что я пропустил? – мой вопрос был адресован Хвану, что застыл в довольно странной позе неподалеку, явно охраняя отрубившегося командира.

Странность была в том, что он сидел, использовав в качестве опоры собственный хвост, уткнув клешню в землю. Призм даже ноги скрестил, чувствуя себя вполне удобно. Немигающие глаза не отрывались от новых когтистых пальцев, что поместились на новой руке в странноватом вырезе костяного лезвия. Это как из лезвия тесака выпилить прямоугольный кусок и поместить внутрь лезвия. Когда Хван выпрямлял и смыкал пальцы, лезвие становилось сплошным.

– Боец – напомнил я нахальной гниде о своем присутствии.

Очнувшись, призм тряхнул уродливой башкой и радостно заявил:

– Снова могу взять в руку кружку с кофе!