Юрий Никитин - 2039 [litres]

Рукопожатие крепкое, ладонь сухая и горячая, я постарался вложить в ответку как можно больше усилий, но в то же время не шевельнуть ни единым мускулом лица.

Он, похоже, остался доволен как крепостью моей ладони, так и соблюдением старых церемоний, сел на указанный мной стул, но произнес без улыбки и очень деловым голосом:

– По сути, в моих руках все воинские части Московской области. Здесь исторически наиболее боеспособные части. Во всяком случае те, что верны присяге и не разбежались, прихватив стрелковое оружие. Хотя кое-кто уволок и тяжелые пулеметы. Это я так, чтобы остерегались всяких групп слишком активных добровольцев.

– Надежды на полицию нет? – уточнил я.

– Полиция пока что работает, – сообщил он, – но половина состава тоже разбежалась, остальные не успевают… Это как гасить пожар в доме стаканом воды! Но на воинской базе под моей рукой костяк армии. Нам хотелось бы остаться в стороне, армия не должна использоваться внутри своей страны, но, боюсь, конфликт слишком уж разросся. Если дальше пойдет так…

– Понимаю, – ответил я. – Но почему вы решили говорить со мной?.. У нас есть правительство.

Он отмахнулся с небрежностью, словно смахивал пролетающую паутинку.

– Духовные лидеры в нашем мире значат больше официальных лиц. Вон три миллиарда мусульман ловят каждое слово аятоллы Сеида Хомейни, не обращая внимания на то, что говорят их правительства!.. А в Штатах Курцвейл имеет влияния и власти больше всех президентов и банкиров.

– Я не Курцвейл, – напомнил я. – Он гигант, а я так, его ученик.

Он ответил строго:

– Вы местный, ваше слово весомее. Курцвейл как бы уже только символ, портрет в сияющей вышине на уровне облаков… Потому я, представляющий помимо всего еще и с десяток разношерстных организаций, предпочитаю вести переговоры с ключевыми фигурами.

– Но я…

– Вы уже лидер, – прервал он. – Хоть вроде бы из норки не высовываетесь, но к вам прислушиваются даже ваши противники. Вы скрываете свое влияние, но, если проанализировать очень тщательно, многое станет более понятно. А у нас в штабе очень хорошие аналитики. И сразу же обратили внимание, что ваш директор, отправляясь на лечение, свои полномочия передал вам.

– На недельку, – напомнил я. – И передал мне, а не другому видному профессору, потому что тот мог и не отдать обратно, а со мной вообще не посчитаются.

Его лицо оставалось как вырезанным из камня, только во взгляде промелькнула искорка.

– Не прибедняйтесь. Аналитики указывают на вас, как наиболее компетентного преемника.

– В нашей стране, – сказал я, – все лучшее отдавалось военным. Верю, что у вас аналитики лучшие из лучших. Только насчет меня просчитались.

Дверь неслышно отъехала в сторону. С подносом в руках вошла Диана. На этот раз в предельно скромном платье, даже прическу успела сменить на чуть ли не комсомольско-крестьянскую, туфли на низком каблуке, а поднос держит целомудренно на полувытянутых руках.

Я вскочил и помог ей переставить на стол чашки, а она взялась за тарелочку с печеньем.

Генерал даже глазом не повел в ее сторону, хотя белая нежная рука почти коснулась его чисто выбритой до синевы щеки.

В свою очередь Диана не улыбнулась ему, хотя стоило бы, раньше всем мило улыбалась, странный просчет такого опытного психолога, а когда проделала весь ритуал, взяла поднос в одну руку и взглянула на меня с вопросом в глазах.

– Спасибо, Диана, – сказал я. – Можешь идти.

Она вышла, строгая и ровная, а генерал, все так же не обращая на нее внимания, ответил с некоторым нетерпением:

– Наша страна всегда жила в окружении врагов. Потому армию приходилось постоянно модернизировать и держать наготове… Так что наши аналитики в самом деле лучшие. Вашу роль понимают точнее, чем хваленые стратеги в Кремле.

– Но я не президент, – ответил я вяло. – И вообще у меня нет власти…

Он взглянул в упор, во взгляде промелькнуло раздражение.

– Что сейчас президенты?.. Так, дань традиции. Или даже министры обороны?.. Велят прекратить бесчинства в своих странах?.. Сейчас слушают и слушаются авторитетов, а не назначенных на какие-то должности. У чиновников свои игры, но общество их уже не замечает. Блокчейн и децентрализация свое дело сделали. Так что демократия в полном разгуле!

– К этому все шло, – пробормотал я. – Считалось, что чем демократичнее и свободнее человек, тем лучше. Ему и для него.

Он сдвинул плечами.

– В теории так, но это если человек – человек, а не скотина. Что при нынешнем разгуле демократии может президент, который еще и Верховный Главнокомандующий? Двинет войска?.. Но армия тоже… демократичная. Половина, если не больше, разделяет взгляды и страхи простого демократа. Если отдать приказ стрелять, либо откажут в повиновении, либо уже открыто перейдут к ним.

Я поинтересовался тихо:

– А вы… на какой стороне?

– Армия вообще в стороне, – отрубил он. – Ее везде создавали для защиты от внешнего врага.

– Тяньаньмэнь, – напомнил я.

Он поморщился.

– Будь у нас волнения всего лишь на одной площади, я бы уже вывел танки и расплескал мятежников по брусчатке!.. Но у нас полыхает вся страна. Кстати, еще раньше полыхнула Европа, на которую как бы положено равняться, хоть и не хочется. И вообще весь мир в огне. Наши аналитики подсказывают очень настойчиво, что мир можно спасти, приняв условия неолудов, как вы их называете. Условия, между прочим, здравые. Жизнь наконец-то стала счастливой для всех!.. Вам нужно всего лишь призвать ученый мир остановиться. Прекратить разработку еще более новых технологий, что могут привести мир к катастрофе!.. То, что придумано и создано, – достаточно для счастья.

Я сказал тихо:

– Это не выход.

– Выход, – отрезал он. – Сразу же прекратятся все бесчинства!.. Не прекратятся?.. Тогда я выведу на улицы танки и вобью в землю всех, кто противится! Уже не вас, а неолудов. Скажу честно, они мне совсем не нравятся, как всякая горланящая и бесчинствующая толпа. Но сейчас это они представляют Россию.

Я сказал с тоской:

– Знаю о настроениях простого народа, но вы же не настолько простой? Прогресс не остановить, это one way…

Он прервал:

– Можно. Сами видите, практически весь народ этого требует. Против только горстка ученых!.. А если вас в самом деле ведет не стремление к еще большему благу человечества, как утверждают неолуды, а лишь эгоизм?..

– Планета нагревается, – напомнил я. – Сколько городов в прошлом году снесло ураганами и цунами? В этом разрушений будет больше. Наводнения затопили целые регионы и не отдают обратно, а тайфуны разрушают берега вместе с беспечно расположенными там городами…

Он прервал:

– Это происходило и происходит сотни миллионов лет. Одиннадцатилетний цикл Солнца, малые и большие ледниковые периоды, но люди приспосабливались! А сейчас вообще почти не заметят эти мелкие разрушения. Через несколько лет снова наступит райский климат и продлится семьсот лет… Думаете, мы не знакомы с этими сводками?