Григорий Елисеев - Лики Януса [litres]

Наемники переглянулись, Хирам едва заметно кивнул, и вся группа, не опуская оружие, стала отступать.

Шагов через десять Владимир почувствовал, что тяжесть начала отпускать, скребущие на душе кошки замолкли, а колени перестали трястись. Дробовик вновь привычно и твердо сжат в ладонях, а не ходит ходуном. Давящее чувство безысходности исчезло, и Свистунов позволил себе выдохнуть. Пугало так и осталось сидеть на фонарном столбе, «глядя» вслед уходящему отряду. Владимир поморщился: отчаяние ушло, но вместо него осталась гнетущая печаль. Как если бы существу, смотрящему на сталкеров, было бесконечно жаль их всех, и оно хотело оплакать горькую судьбу каждого из них.

Громадный пассажирский «Боинг» подставил яркому летнему солнцу свою выцветшую спину. Темно-синяя краска кое-где откололась и облупилась, но в остальном ее просто состарило и законсервировало аномальное время бывшей столицы.

– Ну и здоровая же громадина! – Владимир не сдержал изумленного вздоха, подойдя ближе.

Сталкер запрокинул голову и приложил ладонь козырьком ко лбу. Солнечный зайчик отскочил от обшарпанного борта, и Свистунов заморгал.

От самолета тянулась длинная борозда, пробитая падающим авиалайнером в потоке машин. В ночь превращения Москвы в Зону, когда «Боинг» рухнул на землю, пережеванный и выплюнутый воздушной аномалией, его протащило по шоссе. Стоящие в пробке машины с людьми, рвавшимися выбраться из города, расшвыряло по сторонам словно кегли, и большая их часть так и осталась лежать опрокинутая вдоль широкой прогалины позади самолета.

Хирам вновь негромко и витиевато свистнул, собирая своих бойцов. Наемники, до этого шедшие в шахматном построении, быстро приблизились к командиру, не прекращая при этом смотреть по сторонам.

– Разбейтесь на двойки и окружите точку входа в самолет с четырех сторон. Обо всем подозрительном докладывать мне. Огонь только по моей команде. Голан?

Оперативник «Феникса» с легкой снайперской винтовкой вопросительно кивнул.

– На тебе контроль местности, гляди в оба, чтобы к нам не подкралось ничего, что может захотеть полакомиться нашими филейными частями. Займи позицию во-он там, – Хирам указал пальцем на машину технического обслуживания, навечно замершую возле фонарного столба.

Снайпер вновь кивнул и, подойдя к ржавому грузовику, вскочил на него. Пройдясь вдоль кузова, он наконец нашел точку опоры и весьма резво полез вверх по раздвижному подъемнику. Добравшись до вершины, наемник забрался в служебную люльку и бесцеремонно выпихнул оттуда скелет в выцветшей оранжевой жилетке. Останки безымянного рабочего с треском посыпались на асфальт, рассыпаясь от удара в пыль. Голан тем временем спокойно уселся в люльке и, положив снайперскую винтовку на сгиб локтя, принялся обозревать окрестности через оптический прицел. Шекспир подозвал Романа с Владимиром и указал им на погнутое крыло, удобно образовавшее пологий подъем.

– Отсюда можно подняться до аварийного люка на фюзеляже и с его помощью попасть внутрь, – сообщил военный, указав пальцем на черное пятно на корпусе, оказавшееся открытой дверью.

Отломанная дверца валялась внизу в бурьяне, выросшем в тени огромного крыла. Там же лежала незамеченная сталкерами сначала человеческая фигура. Подойдя ближе, мужчины поняли, что перед ними труп какого-то незадачливого ходока, видимо, надеявшегося поживиться чем-нибудь в обломках самолета. Мертвый сталкер лежал на спине, закрыв лицо руками. На пальцах виднелась спекшаяся кровь.

– Умер недавно. День или два назад. – Шекспир потыкал тело стволом автомата.

Затем посмотрел вверх. Прямо над его головой чернел темный зев люка. Роман с заинтересованным видом присел на корточки рядом с мертвецом.

– У него глаз нет, – внезапно сообщил Нестеров, – он их себе вырвал.

– Фу, какая гадость, – откликнулся Свистунов, с опаской глядя то на труп, то на самолет. – А может мы это? Домой пойдем, а?

Никто не засмеялся.

– Скорее всего воздействие на разум. Блуждающая псионическая аномалия или локальный Выплеск. Просто примите пару таблеток из аптечки и будете в порядке, – пожал плечами Шекспир.

Военный вспрыгнул на крыло и вскоре застучал ботинками по нему, поднимаясь наверх. Роман с Владимиром переглянулись. Эхо кивнул и, опустив рюкзак, вытащил оттуда две герметичные запайки с медикаментами. Одну из них он протянул другу.

Владимир высыпал горсть пилюль в рот и, быстро запив из фляжки, последовал за Шекспиром. Сталкер, впрочем, не особо надеялся на то, что препараты помогут, и уже представлял себе свой собственный труп с выцарапанными глазами, гниющий возле брошенного самолета.

Когда Свистунов несколько раз чуть было не поскользнулся и встал на четвереньки, чтобы продолжать подъем, он дотронулся ладонями до крыла. Нагретый солнцем металл внезапно оказался мягким на ощупь, а в глубине под ним что-то пульсировало. Владимир стиснул зубы и тихо выругался, когда к пульсации добавились мерные глухие удары, слишком похожие на сердцебиение. Шедший рядом Роман при этом, опять не испытывая никакого дискомфорта, уверенно шагал вперед. К тому моменту, когда обливающийся потом Свистунов добрался до верха, Нестеров уже встал возле люка. Тот оказался заметно выше от крыла, поэтому разглядеть, что творится внутри самолета, было невозможно. Эхо, сцепив руки в замок, наклонился вперед и вновь кивнул Владимиру.

– Ну… удачи там. Если вас начнут жрать, орите громко, чтобы мы услышали и успели убежать, – сообщил Шекспир, но шутка получилась плоской, а сам полковник выглядел бледным.

Когда Свистунов взобрался на плечи к Роману, военный украдкой перекрестил их.

– Только не помрите там, ладно, ребят? – тихо прошептал он.

Слегка подпрыгнув, Владимир сумел уцепиться за край люка и, закряхтев, подтянул себя, ввалившись внутрь. Не давая себе опомниться, Свистунов вскочил на ноги и вскинул дробовик. Быстро оглядевшись по сторонам и не увидев ничего подозрительного, Владимир развернулся обратно к люку. Шекспир все так же чернел на крыле, медленно прохаживаясь вдоль поднятых закрылков. Остальные наемники рассыпались по улице, укрывшись за машинами и нервно озираясь вокруг. Свистунов улегся на пол и протянул руку Нестерову, молча ожидавшему внизу. Роман ухватился за предложенную ладонь и резво взобрался по корпусу внутрь самолета.

– Склеп, полный праха и тоски по ушедшим временам, – сообщил Эхо, обведя взглядом салон.

Здесь царил полумрак, нарушаемый лишь косыми лучами света, падающими из-под полуопущенных шторок на иллюминаторах. Стоящие в два ряда кресла прогнили и покрылись плесенью. На некоторых вырос грибок, тускло фосфоресцирующий в особо темных углах. На полу лежал толстый слой пыли с едва различимыми отпечатками ног предыдущих смельчаков, рискнувших сунуть нос в авиалайнер, ставший братской могилой. Пассажиры все еще были здесь. К креслам оказались пристегнуты скелеты в полуистлевшей одежде, у некоторых до сих пор были надеты кислородные маски. Дыхательные трубки свисали из-под потолка, словно диковинные лианы.