Григорий Елисеев - Лики Януса [litres]

Шекспир поморщился:

– Более чем, – подтвердил военный, – предательский выродок.

– Этот, как вы сказали, выродок собирается отвезти готовые сыворотки «Вод Рубикона» руководству «Обсидиана». Сейчас он направляется на крышу соседнего корпуса, где его ждет вертолет. Если он успеет, то… ну вы и сами понимаете, что случится.

И вновь жуткая ухмылка с клыками, с которых течет слюна. Владимиру показалось, что на краткий миг Гахет потерял самообладание. Мужчина в костюме сжал кулаки.

– А вот это плохо, я надеялся, что у нас больше времени, – наконец выдохнул он. – Слишком плохо… Шекспир, карту!

Военный кивнул, поднимая здоровую руку и выводя с закрепленного на рукаве дисплея трехмерную проекцию комплекса. В воздухе завертелись кубы и прямоугольники зданий, пронизанные капиллярами коридоров и комнат. Гахет нахмурился.

– Так, значит, чтобы попасть в соседнее крыло, нам нужно пройти через камеры содержания, лаборатории псионики и рекреацию научного сектора. Это займет у нас…

Хофф раздраженно зашипел и резким движением сорвал крышку с одного из контейнеров на портупее. Тлеющий внутри артефакт от притока воздуха вспыхнул с новый силой. Александр стиснул зубы, когда боль от контакта с аномальной энергией затопила его тело, а затем ударил в стену открытой ладонью. Краска на стене запузырилась, пошел легкий дымок. По поверхности, ширясь и разветвляясь, побежала паутина трещин, а затем стена взорвалась. В проеме завертелась бетонная пыль, стальные перекрытия потекли от жара на пол. Стоявший по ту сторону солдат в черной униформе отлетел к противоположному концу помещения и повалился на паркет бесформенной грудой сломанных костей. Другие адепты вскинули оружие, на груди Хоффа заплясали красные точки от ЛЦУ. Бывший наемник заревел, артефакт в контейнере забился о стенки и затем со звоном разлетелся на куски.

Волна пламени прокатилась по комнате по ту сторону разбитой стены, срывая с потолка лампы и выворачивая доски пола. Окна брызнули водопадом осколков. Бойцы «Обсидиана» упали там, где стояли. От них остались лишь обугленные скелеты и раскаленный металл, текущий из рук, вместо штурмовых винтовок. Хофф оскалился, с его губ потекла кровь. Алые струйки пролегли от носа и глаз.

– Так ведь… будет много быстрее, да? – тяжело дыша, объявил он и, наклонившись, первым шагнул в пролом в стене.

Владимир переглянулся с остальными членами отряда. Телохранители Гахета оставались безучастными ко всему, просто сканируя глазами окружающее пространство на предмет угроз. «Призраки Метели» и Шекспир смотрели на произошедшее с открытыми ртами. Роман зло и мрачно ухмылялся.

– Ну и что вы встали? Идемте, нужно остановить Брагина! Если он отвезет готовые «Воды Рубикона» своим хозяевам, то Янус со своей Установкой станет наименьшей из наших проблем! – Гахет махнул рукой и полез следом за Александром.

Хофф тем временем уже пробил следующую стену и ушел в коридор, из которого сейчас раздавались вопли. Когда отряд наконец нагнал его, Свистунов почувствовал подступающую к горлу тошноту. Бывший наемник стоял посреди изломанных тел в черной униформе и белых лабораторных халатах, раскиданных по всему коридору. В дальнем конце дымились два исковерканных экзоскелета, из которых сыпались искры. Перед Хоффом пошатывался человек, судя по одежде – сотрудник научного отдела ЦАЯ. Адепт «Обсидиана» что-то скулил, но Александр не отвечал. Когтистые пальцы Хоффа сжимали голову ученого.

– Старший помощник Глазин… Неужели… Ты… Так не рад плоду своих трудов? – прохрипел Александр и, не дав человеку ответить, оторвал ему голову.

Обезглавленный труп завалился к ногам Хоффа, а тот лишь отшвырнул кровавый трофей прочь. Затем посмотрел на членов отряда через плечо.

– Не осуждайте… Вы и понятия не имеете, что… они делали со мной… – с презрением бросил бывший наемник и двинулся дальше.

Мутировавший человек направлялся туда, где за спинами отключенных экзоскелетов виднелись двойные двери.

Владимир увидел, что нагрудные панели экзоскелетов разбиты вдребезги, а тела пилотов в униформе внутренней охраны срослись с доспехами. Оба погибли жестокой смертью в аномальном пламени.

– Предательские ублюдки. – Подошедший Шекспир сплюнул на броню одного из них. – Если бы такие, как они, не повелись на посулы «Обсидиана», мы бы сейчас не стояли одни против шторма.

– И не слушали бы шепот призраков, зовущих нас из-за пелены, – внезапно кивнул Роман.

Сталкер, казалось, с интересом уставился в мертвые глаза пилота экзоскелета. Затем лицо Нестерова исказила кривая улыбка.

– Вот, значит, как… Спасибо за совет, друг. – Роман вновь кивнул и провел ладонью по искореженному наплечнику доспеха.

– Ну, вы там идете? – прорычал Хофф.

Когда он не касался артефактов, его лающий бесконечно злой голос даже можно было принять за человеческий.

– Я, может быть, весь из себя такой крутой и молниями из глаз стреляю, но я вообще-то как бы тут помираю от того, что я теперь ходячая аномалия-мутант. И пока вы лясы точите, у меня внутренние органы отказывают, а моя личность распадается на куски и тает. Я уже не уверен, как меня точно зовут и… ухх…

Александр схватился рукой-протезом за лоб.

– Как же, мать его… больно-то! – взревел он и, не говоря больше ни слова, распахнул двойные двери, ведущие в переход к соседнему корпусу.

Растяжка сработала с явственно различимым звоном. Четыре световые гранаты, подброшенные гравитационным артефактом в воздух, затопили коридор ослепительным сиянием. Владимир успел повалиться на залитый кровью пол, моргая и пытаясь восстановить зрение. Кто-то закричал, а в следующую секунду из перехода открыли огонь.

Шипящий термический заряд оставил на двери оплавленный контур. С грохотом раскаленный добела запорный механизм рухнул на пол. Дверь продержалась секундой дольше, а затем ее створки провалилась внутрь.

– Пошли! – скомандовал Хирам, первым швыряя в открывшийся проход светошумовую гранату.

Еще несколько полетели следом. Одна из них, приземлившись на бетонные плиты гаража, принялась крутиться вокруг своей оси, распространяя сизую дымовую завесу. Хирам надвинул на глаза тепловизор и первым нырнул в серую мглу.

В статической взвеси замелькали белесые силуэты. Хирам пропустил один удар сердца, давая глазам мгновение, чтобы удостовериться, мигает ли хоть на одном маячок, маркирующий союзников. Часть силуэтов были поджарыми и угловатыми из-за боевой брони, у других на бегу развевались крылья – полы лабораторных халатов. Но ни на одном не моргал маяк системы опознавания. Хирам позволил себе оскалиться и спустить курок.