Александр Рудазов - Апофеоз

– Нет, извини, – в конце концов с сожалением сказала Лахджа. – Меня муж не поймет, если я ему титана рожу. Может, просто секс без обязательств?

Диагрон улыбнулся в бороду и налил ей еще пива. Лахджа выпила. Потом еще. И еще. Ей нравилось проводить время вот так – у лесного костра, в хорошей компании, с пивом и шашлыками. Места здесь холодные, правда, земля уже снегом покрыта, но что это значит для титана и демона? Ничего не значит.

А торопиться ей некуда. Если бы в пропавшем ларчике было что-то критически важное, Хальтрекарок не гонял бы любимую жену, а ринулся в погоню сам. И настиг бы похитителей гораздо быстрее – он же демолорд, у него космическое могущество.

Правда, на памяти Лахджи он еще ни разу не пользовался им для чего-то, кроме увеселений. До ужаса ленивый у нее муж все-таки. Ленивый, избалованный, развращенный… в общем-то, большинство гхьетшедариев таковы.

Вот этот титан не таков, сразу видно. Работяга, целеустремленный. Всего себя посвятил долгу. Веками ходит по свету, приумножая титанов род. Молодец. Помочь ему в этом Лахджа не поможет, но пива с ним выпьет с удовольствием.

И она выпила еще пива.

Наутро Лахджа проснулась рядом с остывшим костром. Титан еще спал. Демоница осторожно убрала его руку со своей груди и задумалась, чмокнуть ли его на прощание. Достоин ли этого любовник на одну ночь?

Подумав, все-таки чмокнула в кудрявую голову. И еще сфотографировалась. А то Сидзука не поверит, что у нее был перепихон с титаном.

Доев остатки шашлыка, Лахджа превратилась в белоснежную лошадь и поскакала обратно к портальной станции. Она потеряла целую ночь, надо наверстывать.

Пир цвергов. Как описать его? Когда цверги сходятся за одним столом, то полы красны от вина и кругом битая посуда. Шум, чад, все рвут у друга лакомые куски.

Со дня бегства из Хасмы королевская семья ни разу не устраивала торжеств. Не было повода. И настроения тоже не было. Каждый ходил осунувшись, не видя в будущем ничего хорошего.

Но сегодня все переменилось. Вернулся посланец Наверх… пусть не с тем, за чем его посылали, но вернулся.

Яминии пообещали подмогу.

И в доме комендант-городничего расстелили скатерти. Выкатили из кладовых бочонки с вином и элем. Откупорили бутыли с брагой тройного перегона. Выставили ноздреватые сыры и сочные окорока. Разложили на столах дорогие растения Сверху. И даже предложили гостям тазики с водой для омовения рук – неслыханное чванство!

Искатели Криабала не чинились. Это Фырдуз сидел тихохонько – остальные набивали рты наравне с цвергами. Отрезали от жареных свиных туш, отламывали от пирогов с мясной начинкой, клали на хлеб колбасные ломти, поливали еду грибным соусом. Скатерти очень быстро стали грязны – салфеток у цвергов не водилось, рты и руки вытирали чем придется.

– А где там солонка?.. – скрипучим голосом спросила королева.

– Я передам, – протянула руку Остозилар.

– Да ладно, я сам передам, – протянул руку Перетрекумб.

– Я первый предложил.

– А мне зато ближе.

– Король получит солонку только от меня! – вскипела Остозилар.

– Да я ее уже взял, вот жиж!.. – схватился за белый судок Перетрекумб.

– Оставь ее мне, братец, – прошипела Остозилар, стискивая ладонь принца. – Если лишишь меня этой чести, то станешь моим заклятым врагом.

– Солонка!.. – простонала королева.

Ее так и не передали. Престарелая Тсаригетхорн печально вздыхала, глядя на перебранку принцев, а те вот-вот уже собирались перейти к драке.

– Кхем-кхем!.. – раздался мягкий голос и звон вилки о бокал. – Дорогие мои друзья! Быть может, я не совсем кстати сейчас выступлю, но мне кажется, что именно сейчас лучший момент, чтобы поблагодарить наших дорогих хозяев за этот великолепный прием!

Ссора притухла. Голос отца Дрекозиуса словно обволакивал, туманил рассудок. Цверги – народ грубоватый, к витийствам не склонный, но и они сейчас завороженно слушали жреца.

– По моему скромному мнению, сей ужин воистину удался, – говорил он, глядя в свой бокал. – Не желаю обидеть никого, чье мнение отличается от моего, но если таковые здесь присутствуют, то пусть встанут и выскажутся честно и прямо. Пусть ответят, пусть обоснуют свою позицию – и вот увидите, друзья мои дорогие, я сумею ее опротестовать. Будучи по мере сил объективным, я приведу столько аргументов в пользу моей точки зрения, что только круглый невежда все еще сможет утверждать, что она неверна пусть даже в самой пустяковой малости…

Дрекозиус говорил… ни о чем. Он и сам уже хорошо принял на грудь, поэтому просто не мог сосредоточиться на чем-то конкретном. Его спич длился несколько минут, но сказано по сути было только одно – ужин ему понравился.

Однако по окончании бессвязной речи цверги бешено захлопали. И даже принцы забыли о сваре, а королева наконец-то получила свою солонку. Яминские сановники ритмично закачались с полными кружками и впервые за несколько дней завели бравурную песню.

Громче всех горланил его святейшество, всеблагий понтифик Гушима. Хотя по нему никто бы не сказал, что это член высшей коллегии жрецов, один из двадцати шести отцов церкви. Искатели Криабала поначалу его и не распознали в этом невзрачном цверге. Он больше походил на рудокопа, только что явившегося из шахты – одежда пыльная, в руке кирка.

Но то был сам понтифик Макдебурд. Цверг, только благодаря которому хобии до сих пор не захватили Халлар.

– Подойди-ка сюда, отрок, – произнес он, глядя на Дрекозиуса.

Тот невольно втянул голову в плечи и просеменил к понтифику. Называть отроком почти пятидесятилетнего видама кто другой бы не осмелился, но пресвятому Макдебурду недавно исполнилось триста лет. Цверги живут почти впятеро дольше людей, для них это не возраст.

– Ответствуй мне, отрок, как на духу, – сурово пробасил понтифик. – В самом ли деле добрые вести вы нам сюда принесли? Не каверзу ли какую умышляете? Ибо ведомо всему живому и дышащему, что зло таится в речах Бельзедора, и коли тот одной рукой даст, то другой отнимет вдвое более.

– Всем сердцем и главою припадаю к стопам вашего святейшества, – пролепетал Дрекозиус. – Слово даю честное, персты даю на отсечение и Двадцатью Шестью клянусь, что не будет худа в сем начинании, а если и будет, то гораздо менее, нежели блага. И не потому, что я слепо врагу рода севигистского доверился, а потому, что служат хобии врагу еще худшему, а потому выгодно Бельзедору Яминии помощь оказать. Спасена будет страна цвергов, заверяю в том ваше святейшество.

– Страны и города – то пустое, – поморщился понтифик. – Временны они и эфемерны. Стоит сейчас здесь королевство Яминия, до него была провинция Подгорного царства, до него – россыпь мелких княжеств, до них – провинция Парифатской империи, а до нее… одним богам ведомо. Может, будет после Яминии сызнова провинция – теперь Подгорного Ханства. Что с того? В чем разница? О другом тебе толкую.