Олег Леконцев - Горячий контакт

Валя быстро захмелела, но, почувствовав это, далее почти не прикасалась к бокалу, а налегала на рыбу и омара. Мы несколько раз танцевали. Попытки пригласить красавицу лицами со стороны натыкались на мой ледяной взгляд. Что уж они там видели, но никто не осмелился подойти.

В разгар веселья зазвонил телефон. Я поморщился, но включил связь. И чуть не вскочил по стойке смирно. Звонил главком.

– Отдыхаешь, – с заметным сарказмом спросил Захаров, – когда займешься формированием Центра?

– Завтра, товарищ генерал-полковник.

– Ага, а сейчас, значит, Любаревич развлекаешь?

Я невольно оглянулся. Главком засмеялся:

– Не ищи соглядатая. Тебе сейчас завидуют, как минимум, миллиона два военнослужащих. Выбор одобряю. Теперь о деле. Через час в штаб дивизии беркутов доставят пластик с твоими полномочиями. Они большие. Когда будешь возвращаться, позвони мне, я тебе назначу время приема. Пора тебе уже узнать обо всем.

Он резко оборвал связь. Валя, поняв, с кем я разговариваю, замолчала, а когда разговор оборвался, только мягко улыбнулась, увидев мое озабоченное лицо.

– Ты такой молодой, а уже становишься озабоченным бюрократом, – попеняла она мне.

Мне осталось только развести руки.

После ресторана мы долго гуляли по улицам. Конечно, немного нарушали распорядок, но вряд ли кто решиться предъявить мне упрек, а уж связываться с Любаревич означало не только наткнуться на разгневанный взгляд, но и на скальпель в случае попадания в санчасть.

Мы даже поцеловались. Я подумал, что если бы навязался к ней "на чашку чая", она бы не отказалась. Но всему свое время. Мне уже не семнадцать лет, гормоны не вскипают в сумасшедшей пляске.

Около четырех часов ночи или утра – кто как пожелает, я явился к своему новому жилью. Тихо вошел, чтобы не разбудить Ладыгина. Напоролся на сюрприз. На косяке входной двери квартиры был прикреплен малозаметный генератор гравитационных импульсов. Если бы не отточенный взгляд пилота – истребителя, обязательно бы напоролся. При пересечение импульса что-то должно сработать: либо коробочка закричит благим матом, либо у Ладыгина сработает передатчик. Детские игры. Я обесточил генератор и с чувством выполненного долга завалился спать, приказав квартирному компу разбудить меня в шесть часов.

Впрочем, вбитый на генетическом уровне распорядок дня заставил проснуться самому в пять тридцать. Двухчасовой сон позволил восстановить силы, а умывание под краном холодной водой окончательно взбодрило. Почистил зубы, побрился, попил воды из-под крана – из съестного в квартире была только казенная мебель, переоделся в парадное обмундирование со всеми регалиями, которые у меня были, подхватил "дежурный" чемоданчик и около шести отправился в штаб. И, конечно же, сразу напоролся на комдива, который с нетерпением мерял шагами лестничную площадку.

– О, – обрадовался он мне, – а я жду, думаю минут десять еще дам поспать и позвоню. Как прошел незабываемый вечер с Любаревич?

Елки-палки, все знают о свидании!

– Не морщись, я так, шутя. Более важные проблемы есть. Поздним вечером на твой адрес с фельдъегерем пришла спецпочта.

– Главком мне сообщил, – уточнил я.

– Вот оно каково, – как бы удивился Ладыгин, – кое-кому главком лично звонит. Хорошо устроился.

Я широко улыбнулся, постаравшись, чтобы улыбка выглядела искренней.

Мы отправились в штаб, где я смело взрезал пластик небольшого пакета, запечатанного электронной печатью штаба главкома. В ней, как и предупреждал Захаров, было удостоверение и временная электронная печать на десять суток. Я пробежал глазами текст и молча протянул удостоверение Ладыгину. Тот прочитал и присвистнул.

– И этот человек, – ехидно произнес комдив, – уверяет нас, что он перестал быть представителем главкома. Да у тебя полномочия увеличились на несколько порядков.

Я молча согласился и перешел к делу:

– Туда я долечу на попутных, а вот обратно нужна машина. Пришлете пассажирскую тушку?

– Да тебе проще конфисковать, – пробурчал комдив, но сразу же согласился, понимая, что я могу просто заставить его лично пригнать Ту.

Мы распрощались, я перехватил легкий завтрак в штабной столовой, открывающейся в шесть утра, и поспешил на аэродром.

Шинель была перекинута через руку и дежурный, видя мой иконостас, подошел, почти чеканя шаг. В ответ на мой вопрос ответил, что через десять минут на Урал, в Челябинск, идет привычный мне грузопассажирский борт. Меня это устраивало. От Челябинска же по российским меркам до Новосибирска рукой подать.

Так и оказалось. В нашей провинции появление боевого полковника с двумя высшими орденами, пусть и низших степеней произвело неимоверный фурор, сравнимый только с визитом президента. Молоденький лейтенант, командир транспортника, идущего до Владивостока, с легкостью согласился сделать крюк и подбросить меня до базы ВВКС, где располагались Новосибирские курсы.

ПВО базы, обменявшись паролями с бортовым компом, пропустила машину и вскоре я уже шел по до одури знакомому плацу. Было тихо и пустынно. Курсанты, скорее всего, либо где-то занимаются, либо над ними изымается Коромысло. Известная картина.

Прошел в штаб. Дежурный, с любопытством посмотрел на меня и не узнал. Быстро же они забывали ночные штурмовки. Хотя, скорее всего, ордена и звание полковника маскировали недавнего курсанта. Потребовал Свекольникова. Оказалось, что его нет. Посмотрев на мои ордена, дежурный изъявил желание поискать генерала и попросить его явится в штаб.

Я благосклонно кивнул, спросил, кто старший имеется в наличии. Оказалось, Оладьин. Попросил сообщить ему, что с ним желал бы пообщаться начальник Учебного центра XVI дивизии беркутов полковник Савельев.

И пока сержант из дежурной смены бегал к полковнику, устало расположился в кресле спиной к кабинету Оладьина.

– У нас служил ваш однофамилец, – услышал я голос Оладьина. Полковника явно выгнало из кабинета любопытство. Не так часто на курсы являлись нештатные старшие офицеры.

– Почему же однофамилец, – громко возразил я и, поднявшись, пошел навстречу Оладьину.

Полковник споткнулся, чуть не упал, но восстановил и равновесие, и самочувствие.

– М-да, – он с ревностью оглядел украшения моего кителя, – кое-что мне знакомо, но вот эти ордена я вижу впервые. И погоны…

– Ордена знаете за что – сбитые сушки, а погоны… взял поносить.

Оладьин хохотнул, подумал о чем-то своем, потом предложил пройти в его кабинет.

– Слушаю вас, – перешел на официальный тон.

– Будучи начальником Учебного центра дивизии беркутов, только еще открываемого, отбираю курсантов и постоянный состав.

Оладьин внес корректировку в мои требования: