Олег Леконцев - Горячий контакт

– Курсантов подобрать можно. Разумеется, по нашим предложениям. А вот инструкторов и других представителей постоянного штата… У нас у самих людей не хватает.

Я ухмыльнулся. Вот ведь кулак! Вытащил удостоверение и положил на стол перед Оладьиным. Тот взял его в руки и внимательно прочитал. Констатировал:

– Понятно. Главком дал тебе такие полномочия, что ты можешь хоть мачту радиосвязи забрать.

Я кивнул и подчеркнул:

– Поэтому буду брать всех, нужных для Центра. Подождем Свекольникова, доложусь ему и потом за дело. Ко мне замом не пойдете?

Лицо Оладьина посветлело. Но потом он огорченно сказал:

– Генерал не отпустит. Сработались мы с ним.

– Жаль, но я все же попробую.

На панели кабинетного компа загорелся индикатор вызова. Оладьин включил связь. Звонил Свекольников, сварливо поинтересовавшийся, кто решил покончить жизнь от его руки.

– Товарищ генерал, – не принял его шутливый тон полковник, – прибыл личный представитель главкома с большими полномочиями, требует немедленно прибыть в штаб. Будет отбирать курсантов и инструкторов.

Даже на расстоянии был слышен тяжелый вздох генерала.

– Скажи ему, сейчас буду.

Он действительно быстро прибыл и прошел в кабинет Оладьина.

– Генерал Свекольников, – холодно представился он.

– Полковник Савельев, – в ответ отрекомендовался я.

– Савельевых развелось, – проворчал генерал, рассеяно глядя в мою сторону.

– Да нет нас мало, – возразил я.

Свекольников наконец-то заподозрил что-то неладное. Он резко приблизил свое лицо к моему и сделал открытие:

– Савельев, Димка! – он недоуменно посмотрел на погоны: – слушай, ты же лейтенант. Невозможно за такой срок в полковники пробиться. Ого, да это же орден "За заслуги". Что за маскарад, их на всей Земле не больше полусотни вручено. И Георгиевский крест. Какого генерала ты ограбил?

Выслушав эту немного бессвязную речь, я молча протянул пластиковое удостоверение. Генерал удивленно забормотал, выхватывая из контекста отдельные фразы: "Полковник Савельев… личный представитель главкома… имеет право… все части и военнослужащие ВВКС обязаны…"

Вгляделся в цифровое фото, увеличив его до предела. Потом посмотрел на меня, словно впервые видел.

– Да не подделка это, – пришел ему на помощь Оладьин, – мне из Москвы накануне звонили, рассказывали об этом попрыгунчике, спрашивали, не наш ли. Я не подтвердил, думал другой.

– Хорошо, – все еще ошарашенный Свекольников, присел за стол, – о ком будет идти речь? Сразу подчеркну – Оладьина не дам, стану около него с пистолетом и пристрелю, если начнете отбирать.

– Тогда Сидорова и Коро… мичмана Возгальцева.

– Лучших забираешь. Ладно, им необходимо повышение, а то закисли на курсах. Но все, больше никого не получишь.

Я улыбнулся. Очень уж комичен был генерал.

– Надеюсь, товарищ генерал, кадровики быстро оформят перевод.

– Оформят, только нужно подтверждение штаба главкома.

– Я подтвержу.

Кадровик, знавший прибытии оч-чень важного офицера, примчался с файлами личных дел через двадцать минут. Мы даже не успели выпить по кружке чаю.

Раскрыли дела на компе, Свекольников поставил свою электронную подпись, а я – печать главкома.

Кадровик, увидев мои манипуляции, ахнул и словно стал меньше ростом. С такой печатью я мог совершить любые кадровые перестановки на курсах. Разумеется, начальника курсов и его зама мне не даст тронуть Захаров, а вот остальных…

К этому времени появились Сидоров и Возгальцев. Свекольников сообщил им о смене места службы. Сидоров возмутился. Мичман промолчал, но было видно, что он тоже хочет изложить свое мнение о паршивых начальниках.

Я в начале разговора отодвинулся в тень громоздкого старинного шкафа, но решил вставить свои пять копеек:

– Товарищ подполковник, в период войны нужно пренебрегать своими личными интересами.

Это я очень точно скопировал слова Сидорова, произнесенные нам в один из первых дней учебы. Но подполковник не обратил внимания на юмористический подтекст, раздраженный неприятной новостью. Тоже не узнал. У них тут массовая потеря памяти?

Я подошел к столу. Сидоров мазнул глазами лицо, отвернулся, глядя на Свекольникова. Потом вздрогнул, вернул взгляд обратно на меня.

– Савельев, чтобы курицы несли кубические яйца!

Я красуясь, вытянулся. Возгальцев, также ахнувший, даже ущипнул себя, пытаясь прийти в привычное состояние.

– Это я вас перевел на новое место службы, – пояснил я, – что вам не нравится? Будете служить у беркутов, в Москве. Мечта любого офицера. Подполковник Сидоров, вы назначаетесь заместителем начальника Учебного центра по летно-тактической работе, а вы, капитан Возгальцев, поскольку в свое время просили о теплом местечке, – заместителем начальника по строевой и физической работе.

Возгальцев дернул себя за реденькие волосы, показывая, как он себя проклинает за необдуманные слова.

Мой голос потяжелел:

– У вас есть какие-то возражения, товарищи офицеры?

– Никак нет!

Чувствовалось, что они произнесли эти слова автоматически, подчиняясь гипнозу властного голоса.

– Замечательно, – я повернулся к генералу, – надеюсь ограничений в отборе курсантов не будет.

– Да нет, – пожал плечами генерал, – правда, курсанты, как вы знаете, уже распределены. Хотя, что я говорю, с вашими-то полномочиями…

– Тогда, товарищи офицеры, – обратился я к своим новоявленным подчиненным, – начинайте просматривать личные дела курсантов.

Информация эта было сверхсекретная, но Свекольников оставался невозмутимым. Оладьин открыл рот, чтобы возразить, и беззвучно закрыл. Спорить со мной было бесполезно.

– Я сейчас слетаю в соседнюю часть сушек, возьму несколько машин с двойным управлением и договорюсь о снабжении горючим и боеприпасами. Транспортом обеспечите, товарищ генерал?

– Конечно, – ответил Свекольников, заинтересованный, как я смогу заставить поделиться известного на всю Сибирь своей скупостью подполковника Нелыпина.

Психология. Когда к командиру 125 отдельного полка ПВО явился полковник беркутов, весь в парадной мишуре и орденах, предъявил удостоверение, подписанное самим главкомом, и вежливо попросил в общем-то о сущей мелочи, подполковник не знал куда меня посадить, не глядя подписал требование и приказал помпотеху и интенданту срочно обеспечить машинами и комплектующими и перегнать все в точку Х.

Мы поговорили полчаса, выпили по кружечке кофе и расстались, довольные друг другом.

Сидоров и Возгальцев, опираясь не столько на личные дела, сколько на свои впечатления, к моменту моего возвращения отобрали восемнадцать человек.

Щедрость Нелыпина оказала большое впечатление на всех, в том числе на Свекольникова. Он что-то пробормотал и больше не возражал на мои действия.