Уильям Гибсон - Агент влияния [litres]

– Подними ноги, – скомандовал Севрин.

Туловище опустилось на колесики. Севрин встал, ухватился за ручку на чехле и вытащил черный телескопический стержень. Наклонил дрона, провез несколько футов, до стола. Верити пошла за ним.

– Надень. – Севрин взял со стола сложенную черную одежду, которую Верити прежде не видела.

Она положила еду на стол, взяла у Севрина одежду – это оказалось огромного размера черное худи – и надела поверх жакета.

– И это. – Севрин вручил ей темные очки. – Зарядное устройство возьми, – сказал он Диксону.

Верити, вспомнив про свою еду, завернула кусок пиццы в две бумажные салфетки, канапе в две другие и сунула их в карманы худи.

В лифте она надела очки и накинула капюшон. Типичный костюм для избегания прессы, слишком хорошо знакомый ей по послестетсовским временам.

В вестибюле Диксон придержал одну из парных стеклянных дверей, Севрин выкатил дрона из здания. Следом вышла Кэти Фан, Верити – за ней.

Подсвеченная прожектором вывеска китайского оптового магазина фруктов отчасти разогнала сумрак темных очков.

– Наш. – Севрин указал на черный микроавтобус «мерседес». Окна были еще темнее корпуса.

В чехле на колесиках, со сложенными, как у мумии, беспалыми насекомоподобными руками, дрон походил на личинку чего-то более грозного, перевозимую в питомник для механизированных чудовищ.

Диксон помог Севрину спустить его на две ступеньки перед входом.

Кэти Фан указательным пальцем приподняла капюшон черного худи и посмотрела Верити в глаза:

– Береги себя. Надеюсь, еще увидимся.

– Спасибо, – ответила Верити. – И за пиццу.

За спиной открылась пассажирская дверца микроавтобуса.

– Ты встречалась с ней лично? – спросила Кэти Фан, подразумевая, что сама не встречалась.

– Думаю, ты общалась с ней настолько лично, насколько это возможно, – ответила Верити.

– Готово. Зарядник там. – Диксон показал, где его оставил, и отошел от пассажирской дверцы.

– Она ценила нашу работу, – заметила Кэти Фан, – и меня как-то меньше напрягало, кому мы его продаем. В умелых руках он реально зверь.

– Мне она тоже нравилась. – У Верити защипало глаза.

– Пора ехать, – крикнул Севрин из машины.

Верити его не видела, но повернулась и пошла к микроавтобусу, неся на плече сумку. Зарычал двигатель, включились фары.

Верити забралась в неосвещенный салон, дверца закрылась.

Из-за темных очков, слез и тонированных стекол ничего видно не было. Верити сняла очки и откинула капюшон. Теперь она разглядела дрона: он был пристегнут ремнем в конце ряда сидений, за Севрином.

– Сядь рядом с ним, – сказал тот из-за руля.

– Не хотела бы я сидеть к нему спиной. – Верити перешагнула через зарядник и села рядом с дроном.

– Пристегнись, – напомнил Севрин, выворачивая с площадки перед «Фабрикацией Фан».

Верити пристегнулась. Он повернул налево, к площади Джека Лондона, прочь от залива. Потом снова налево. Верити вспомнила его слова про инструкцию.

– Верити? Я Рейни, – произнес незнакомый голос, гораздо мягче, чем у Тлен. – Жена Уилфа.

Верити искоса глянула на дрона, снова представив себе миссис Дрон в шляпке с цветами.

– На твоем месте, – продолжал новый голос, – я бы сочла это наглостью, но мне захотелось представиться. Уилф работает из дома, так что я в курсе ситуации.

– У тебя не английский акцент.

– Канадский.

Верити оглядела безголовое туловище дрона, отметила контуры лючка, из которого выдвигался видеопроектор.

– Ты в Лондоне?

– Мы живем здесь, а работа у меня в Торонто.

– Что за работа?

– Связи с общественностью.

– Вместе с Уилфом?

– Нет. Мы познакомились, когда работали вместе, потом я переключилась на кризисный менеджмент. Ты обращалась к специалисту после разрыва со Стетсом?

Такой совет ей давали многие, включая Верджила.

– Нет. Это было бы продолжением того, от чего я хотела отделаться. Откуда ты знаешь про Стетса?

– Я о тебе читала.

Севрин поправил наушник и произнес что-то односложное, потом еще что-то, чуть длиннее.

– Что это за язык? – спросила Верити.

– Молдавский, – ответил он, снова поворачивая влево.

Сквозь тонированные боковые окна почти ничего было не разглядеть, невыразительный вид в лобовое стекло тоже никаких подсказок не давал.

– Сколько вас там? – спросила она дрона.

– Трое, – ответила канадка, Рейни. – Уилф сидит в контроллере. Мы с Тлен подключены по телефону. Все мы можем независимо смотреть через камеры в дроне. Уилф рассказал мне про Юнис.

– Она исчезла. Наверное, умерла, только она изначально не была живой.

– Почему?

– ИИ.

– Я бы не считала, что она была неживая, – сказала Рейни.

– Она называла себя многослойной программой. – Верити глянула на Севрина, гадая, как он воспринимает их разговор. Потом вперед, и увидела, что они снова едут по магистрали Нимица, к мосту. – Что такое контроллер?

– Он предотвращает движения тела, когда управляешь устройством. Не настоящий нейронный отсекатель, у дрона нет нервной системы. Но поскольку Уилф только учится ходить, его ноги по-прежнему немного шевелятся. Когда он идет в дроне, то здесь, сидя на диване, дергает ногами.

– Он учится ходить?

– Да, – сказал Уилф. – Спасибо.

– Тлен? Ты здесь? – спросила Верити.

– Да, – ответила Тлен.

– Ну прямо пикник, – заметила Верити.

Запульсировала эмблема Лоубир. Недертон языком отключил звук.

– Как я понимаю, сейчас главная работа Рейни заключается в эмоциональной поддержке расстроенных клиентов.

Недертон глянул на почти бритый затылок водителя, на старинную автодорогу впереди, на Верити справа от дрона и затемненные окна по обеим сторонам.

– Да.

– С настоящей минуты будем считать ее участницей проекта. Мне думается, они с Верити поладят. Я поговорю с ней, обсудим вознаграждение.

– Не думаю, что вознаграждение будет значимым фактором. – Недертон снова открыл глаза.

Рейни рядом не было. Он встал, прошел на кухню, налил себе стакан гранатового сока и выпил.

– Согласна, – заметила Лоубир. – Потому-то я и думаю, что ее помощь может быть полезна.

Недертон смотрел, как гаснет увенчанная маленькой короной эмблема, и чувствовал, что его понизили в должности, но все равно гордился Рейни.

– Рейни? Ты еще здесь? – спросила Верити.

Севрин выехал из кубриковского туннеля Трежер-Айленда на старый отрезок моста. Теперь уже не было сомнений, где они едут и куда направляются.

– Она с Томасом, – ответил Недертон.

– Кто такой Томас?

– Наш сын.

– Сколько ему?

– Одиннадцать месяцев.

У дрона вновь открылся лючок. Перископ выдвинулся и начал проецировать видео на спинку водительского кресла. Малыш в полосатом бело-синем комбинезончике сидел на светлом деревянном полу и увлеченно хлопал ладошками по большому тряпичному мячу, похожему на хэндмейдовский. Другой мяч медленно прокатился перед ребенком за край кадра.