Светлана Тулина - Сволочь [СИ]

Одним только словом. Ларри! Самым важным словом, словом хозяина первого уровня. Мог бы, да. Но не захотел.

Эх, Ларри…

— Линн? Ты что здесь…

— Тебя жду, придурок! Увидела свет, еле успела. Со двора караулила, боялась, что полиция опередит, со двора видно твои окна и почти всю крышу. Ты почему садился без света? Я даже не сразу поняла…

— Линн, послушай…

— Нет, Рентон, это ты послушай! Какого черта, Ларт?! Почему ты не мог мне сразу позвонить и все рассказать?! Почему я должна узнавать от Кэт?! Почему отключил комм?! Можно подумать, меня это не касается! Можно подумать, ты самый крутой на всей Ферне! Можно подумать — я для тебя вообще никто и звать никак! Можно подумать… Ларт?! Ты что — пьян?! Нашел время!

Линн, сперва схватившая было Ларта за плечо и даже слегка его тряханувшая, отшатнулась, брезгливо разжав руку и презрительно морща носик. Понюхала пальцы. Сморщилась еще сильнее — ну да, переодеться Ларт не успел. Вымыть голову тоже. И сейчас алкоголя на его волосах и форме хватило бы для вполне определенного вывода не только Линн, но и дюжине куда менее доверчивых присяжных.

Линн тряхнула кистью с брезгливостью кошки, случайно наступившей в чужую лужу. Закатила глаза, но, ничего утешительно на потолке не обнаружив, лишь процедила:

— Ничего лучшего не придумал, да?..

Ее красные косы были растрепаны, глаза сверкали, грудь ходила ходуном — похоже, Ларт был не одинок в своем недоверии к лифтам и по лестнице девушка все семь этажей тоже пробежала. Только ей пришлось вверх.

— Лишь бы повод нажраться! Мужики…

Ларт, сперва собиравшийся возмутиться и попытаться хотя бы вкратце объяснить подруге, что он сделал уже и что собирается сделать сейчас, а также почему ей самой от этого лучше держаться подальше, вдруг осознал, что сама судьба подсовывает ему идеальный выход. Единственный в своем роде, универсальный. К тому же объяснять — слишком долго, а он буквально кожей чувствовал, как утекают минуты.

— Хочу — и пью, — сказал он, подпустив в голос пьяной грусти и еще более нетрезвого пафоса. — И буду. Еще. Ясно?

— Ларт, я тебя в таком состоянии за штурвал не пущу! — попыталась Линн перегородить ему дорогу к лифту (Ларт все же счел, что в данной ситуации лифт — меньшее зло). Но Ларт, качнувшись сразу в несколько разных сторон с грацией и непредсказуемостью пьяной макаки, легко преодолел это препятствие. И уже в свою очередь перегородил ей дорогу выставленными вперед ладонями — когда Линн попыталась протиснуться в узкую кабинку вслед за ним. Пояснил с преувеличенной серьезностью и нарочито внятно:

— Линн, я хочу нажраться. В хлам. В сосиску. В говно. Пока не забуду, какое дерьмо этот мир. Пока сам не стану таким же дерьмом. Пока не забуду об этом. А потом я буду блевать. Долго. Нудно. С чувством. Я не хочу блевать на тебя, Линн. Не стоит за мной ходить. Обещаю с крыши не прыгать и бластером в ухе не ковырять. Чесна-скаутское.

— Ларт, кончай ерничать! Ты что — сдался? Вот просто так взял и сдался, да?! Не верю! Ларт, ну так же нельзя! Надо что-то придумать! Обязательно надо что-то… Потому что иначе это будет убийство, ты же себе сам потом не простишь, я же тебя знаю! Мы… мы должны что-то придумать, Ларт! Мы обязательно что-нибудь придумаем…

Последнюю часть Линн протянула с таким сомнением в голосе, что если бы Ларт был киборгом со встроенным детектором — он бы ей точно не поверил. Впрочем, он и так ей не поверил.

— Плевать. И блевать. Чао, Линн.

— Подожди! Ларт! Я придумаю, слышишь?! Я точно придумаю!

Это звучало куда увереннее, но створки уже сомкнулись.

В любое другое время Ларта бы очень сильно обидела эта замена «мы» на «я», а особенно — возрастание процентного содержания уверенности, вызванное упомянутой заменой терминов (машинный канцелярит, зараза! Ну да, с кем поведешься… какая же он все-таки сволочь этот Сволочь!). а еще больше его обидела бы жалость с легким оттенком презрения, мелькнувшая в глубине ее глаз (неужели ты так плохо меня знаешь, Линн? Неужели ты действительно так плохо меня знаешь…). В любое другое время — да. Но не сегодня. Сегодня на такую ерунду времени просто не было.

Поверила, что Ларт слабак, пьянчуга и тряпка, достойный лишь презрения? Вот и ладушки. Значит, поверила и в то, что он вовсе не собирается делать ничего такого, во что обязательно надо вмешаться, рискнув как минимум карьерой и свободой, (а может быть даже здоровьем и жизнью, это уж как карты лягут). Она ведь любит возглавлять опасные безобразия, так что пусть лучше верит в то, что тут безобразие ожидается относительно безопасное, просто мерзкое, и присоединяться к нему, а уж тем более возглавлять нет ни малейшего смысла.

Главное, что сумки она не заметила.

— Я что-нибудь придумаю, слышишь? Я что-нибудь точно придумаю…

Дежавю. Как же она глупо и беспомощно звучит, эта фраза! И фальшиво. Настолько фальшиво, что вовсе не надо быть киборгом, чтобы эту фальшивку заметить. Оказывается, когда произносишь ее сам, фальшь слышна ничуть не менее, чем со стороны. Хотя ты и старался добавить в голос уверенности, чтобы фраза прозвучала именно так, как должна была. Ну, можно сказать, что именно так она и прозвучала. Как и должна была. То есть беспомощно и фальшиво.

Ларт скривился. Хотел сказать еще что-нибудь в том смысле, что ты, мол, не переживай, я ведь обещал, пацан сказал — пацан сделает и все такое и все такое. Но побоялся, что прозвучит оно еще более фальшиво, а у этой сволочи детектор. То есть в итоге получится только хуже, ну и зачем тогда?.. Вместо этого шагнул в коридор (тяжелая сумка, качнувшись, больно стукнула по ноге), старательно делая вид, что не замечает, как медленно гаснет что-то в рыжих глазах, вспыхнувшее было, когда он открыл дверь и с кривоватой ухмылкой буркнул:

— Ну привет. Сидишь? А я тут это… ломать тебя пришел!

Желтый сектор. Перевод всей полицейской системы в автономно-закрытый режим для смены паролей подразумевает и временное отключение всех камер. И блокировку центрального входа, конечно же. Как и лифта. А вот пожарной лестницы — нет, пожарная лестница проходит по другому ведомству и ее двери не подчиняются центральному компьютеру полицейского управления. Да здравствует бюрократия и разделение сфер ответственности по максимуму!

Осветительные панели в коридоре были отключены, лишь тревожно мигали оранжевые аварийки. И глаза сидевшего на полу под окном бонда тоже сверкнули навстречу Ларту совсем по-кошачьи, почти что желтым, и показалось на секунду… да нет. Конечно же, показалось. Ларт уронил на пол тяжелую сумку, неловко завозился рукой во внутреннем кармане куртки, пытаясь вытащить на свет мигающих авариек угловатую плоскую коробку, которая так и норовила зацепиться за все, что только можно, всем, чем только можно.