Аластер Рейнольдс - Медленные пули [сборник litres]

– Ты хладнокровный, расчетливый ублюдок.

Иволга сказала это почти с улыбкой, питая к Мерлину и восхищение, и отвращение.

– Просто придумай способ, Иволга. Я знаю, ты можешь. Да, и еще одно.

– Что?

– Присмотри за моим братом, ладно? Конечно, то еще сокровище, но все равно он один такой на свете. На той стороне тебе потребуются такие, как он.

– Ты тоже пригодился бы нам, Мерлин.

– Возможно, но меня ждут другие дела. Например, решить вопросик с оружием, которое позволит покончить с хескерами. Ты же знаешь, я собираюсь его отыскать. Даже если на это уйдет вся моя жизнь. Надеюсь, когда-нибудь вы вернетесь и увидите, чего я добился.

Иволга кивнула, но промолчала. Оба знали, что в словах больше нет нужды.

Как он и ожидал, Иволга с Коростелем перешли на ту сторону. Свирель теперь была у него: непримечательный матово-черный конус, содержащий тайну пересечения пути длиной в световые годы за несколько мгновений субъективного времени, примостился на металлических подвесках внутри «Тирана». Мерлин не знал, как именно они убедили Совет оставить свирель ему. Вполне возможно, никакого разрешения не было, а была какая-то махинация. В конце концов, все черные конусы похожи друг на друга.

Но это была подлинная свирель – и последняя, оставшаяся у них.

Теперь она стала невообразимо драгоценной, и Мерлину предстояло попотеть, чтобы за предстоящие недели выведать ее секреты. Бесчисленное множество людей умерло, пытаясь получить доступ к системе перехода Пролагающих Путь, и, вполне возможно, Мерлин стал бы всего лишь одним из них. Но нет, все должно было обернуться иначе. Мерлин был теперь одинок – возможно, никто за всю историю человечества не бывал настолько одиноким, – но вместо отчаяния он ощущал холодный, чистый восторг. Теперь у него была миссия. Она могла оказаться тяжелой до изнеможения, могла закончиться поражением, но он желал ее исполнить.

Где-то у него за спиной замурлыкала свирель.

Миссия прервана.

Даже сейчас я не совсем понимаю, что произошло. Мы с кораблем двигались по Пути – рядовое путешествие, все работало как часы. Я сидел, слегка подвыпив и глубоко задумавшись, и вертел в уме зацепки, словно пещерный человек, пытающийся высечь огонь из камня, в надежде, что искра озарения направит меня к Оружию, тому самому: никто не думал, что я его найду, а я всеми фибрами души ощущал, что оно где-то здесь. Я представлял себе, какая встреча меня ждет, когда я вернусь в Когорту с такой добычей. Мне простят все грехи, когда увидят, что я действительно нашел его, что оно реально существует, что мы наконец обнаружили нечто пригодное для борьбы с хескерами. В приятных грезах, порожденных вином, казалось вполне вероятным, что мне простят все.

Тут это и произошло. Резкий крен, от которого вино и бокал полетели со стола, а впавшая в панику аварийная сигнализация завыла. Я сразу понял, что это не обычная турбулентность Пути. Корабль отчаянно трясло, но я все-таки сумел добраться до рубки и сделал все что мог, стараясь восстановить контроль над ситуацией. Полет на чистой интуиции – мы с Коростелем летали так на Изобилии, когда Изобилие еще существовало.

Потом я осознал, что мы очутились вне Паутины, вывалились обратно в сокрушительную медлительность обычного космоса. Звезды в иллюминаторах были неподвижными, и их цвет нисколько не намекал на релятивистский эффект Доплера.

– Повреждения? – спросил я.

– Перечислить все? – огрызнулся корабль.

Я велел ему попридержать свой сарказм и начать излагать мне плохие новости. И новости воистину были плохими. Драгоценная свирель все еще работала – я потрогал ее и ощутил знакомое дрожание, указывающее, что она по-прежнему ощущает близкое присутствие Паутины, – но это была единственная критически важная для полета система, которая не взорвалась, не деформировалась или попросту не испарилась от непредвиденного выхода из Паутины.

Нужно было сесть на какую-нибудь планету и произвести ремонт. На несколько недель или месяцев – смотря сколько времени понадобится кораблю, чтобы нарыть и обработать сырье, необходимое для починки, – поиск моего Оружия придется отложить.

Но это не означало, что я рассчитывал на длительную остановку.

Корабль продолжал медленно снижаться. Сощурившись, Мерлин посмотрел сквозь иллюминатор на раскаленное добела сияние – жгучее око яркого солнца. Оно было белым, но не убийственно-белым. Наверное, звезда из середины ряда. Либо конец класса F, либо начало класса G. Мерлин подумал, что в ней есть оттенок желтого. Пожалуй, очень близко к этому.

– Скажи, где мы находимся?

– Звезда называется Каллиопой, – сообщил «Тиран». – Класс G. Согласно последним данным Когорты, в ее систему входит пятнадцать планет. Пять – земного типа, из них четыре – необитаемые. Пятая, самая дальняя, предположительно была колонизирована людьми в начале периода Расцвета.

Мерлин посмотрел на данные реестра – они прокручивались на стене кабины. Планета, о которой шла речь, называлась Лекиф. Типичная, обладающая водой планета земного типа, подобная тысяче других, известных ему. У нее даже имелась почти обязательная большая луна.

– Давненько это было, корабль. Каковы шансы, что там, внизу, все еще кто-нибудь есть?

– Трудно сказать. Облетавший планету уже после составления реестра корабль Когорты не смог связаться со здешней колонией, но это не значит, что здесь никого нет в живых. После появления хескеров многие колонии постарались как можно лучше замаскироваться, прячась от инопланетян.

– Значит, все-таки можно наткнуться на встречающую делегацию.

– Посмотрим. С твоего разрешения, я использую оставшееся топливо, чтобы добраться до Лекифа. Это займет некоторое время. Не хочешь пока поспать?

Мерлин посмотрел на гробоподобную плиту в боксе для анабиоза. Он мог пропустить несколько дней или недель, которые займет дорога до планеты, но тогда пришлось бы снова переносить чрезвычайно неприятный выход из анабиоза. Мерлин терпеть не мог, когда его будили во время обычного сна, – что уж говорить о глубокой гибернации или анабиозе.

– Пожалуй, откажусь. Мне еще много чего надо прочесть, чтобы наверстать упущенное.

Позднее – значительно позднее – «Тиран» объявил, что они легли на орбиту Лекифа.

– Хочешь взглянуть? – с ноткой дурашливости спросил корабль.

Мерлин потер уставшие глаза:

– Судя по твоему тону, ты знаешь то, чего не знаю я.

Картина сперва обнадежила Мерлина. Внизу раскинулся голубой океан, зеленые и коричневые пятна суши – скорее большие острова, чем континенты, – свитые циклонами в спираль облака из водяного пара. Все это необязательно означало, что здесь по-прежнему есть люди, но внушало куда больше оптимизма, чем, допустим, изрытый кратерами радиоактивный труп планеты.