Аластер Рейнольдс - Медленные пули [сборник litres]

В те первые дни Мерлин узнавал все скорее благодаря Минле, чем взрослым. Взрослые, похоже, были готовы, как минимум, сделать попытку ответить на его вопросы, если могли их понять. Но обычно эти объяснения не давали ничего. Ему показывали карты, печатные труды, исторические и технические, но все это не проливало света на множество загадок этой планеты. А на расшифровку текста у «Тирана» ушло бы даже больше времени, чем на расшифровку устной речи.

А вот у Минлы были книжки с картинками. Дочь Кукушки явно симпатизировала Мерлину, хоть между ними и не было ничего общего. Мерлин при каждой встрече дарил ей новый свежесвитый цветок какой-нибудь редкой разновидности, найденной в биобиблиотеке. Еще он взял за правило рассказывать девочке что-нибудь о месте, где произрастал цветок, хоть она мало что понимала. Казалось, ей достаточно ритма рассказа, пусть тот и ведется на чужом языке.

В мире Минлы было не так много цвета, и подарки Мерлина, видимо, очаровывали ее своей яркостью. Раз в день им разрешали встречаться на несколько минут в унылой бесцветной комнате внутри главного здания. Поблизости всегда находился кто-нибудь из взрослых, но, в общем, Мерлину и девочке позволяли свободно взаимодействовать. Минла показывала Мерлину свои рисунки или маленькие сочинения, записанные корявым почерком: «Тиран» отнес этот рукописный шрифт к группе Лекиф-А. Мерлин изучал работы Минлы и возносил хвалу, когда они того заслуживали.

Интересно, почему им разрешили эти встречи. Минла явно была умной девочкой, – даже не будь у него свидетельств в виде множества сочинений и рисунков, он мог бы определить это по развитой для ее лет речи. Возможно, кто-то решил, что встреча с человеком из космоса, которую не перенесешь на будущее, важна для ее образования. Возможно, сама Минла выклянчила у отца разрешение проводить больше времени с Мерлином. Мерлин мог это понять. В детстве он тоже питал безобидную привязанность к взрослым, зачастую к тем, кто приносил подарки, и в особенности к взрослым, которых интересовало то, что он им показывал.

Не могло ли за этим стоять нечто большее? Вдруг взрослые решили, что ребенок – лучший канал коммуникации, и Минла была теперь их представителем? Или они надеялись, что Минлу можно использовать для эмоционального шантажа, желая получить незаметный рычаг давления на Мерлина, когда он решит, что пора улетать?

Он не знал. Но был уверен в том, что книги Минлы порождали не меньше вопросов, чем давали ответов, и что даже при простом перелистывании страниц в его собственном разуме распахивались окошки в детство, которые он считал давно и надежно закрытыми. Эти книги до странности походили на те, которые Мерлин помнил по Дворцу Вечных Сумерек, на те, из-за которых он враждовал с братом. Похожий переплет, такие же разбросанные по тексту черно-белые рисунки или пестрые акварельные иллюстрации на глянцевых листах, собранные в конце. Мерлину нравилось подносить книгу к окну и разглядывать ее на свет, чтобы странички с иллюстрациями блестели, будто цветное стекло. Это показал ему отец, на Изобилии, когда сам Мерлин был ровесником Минлы, и ее восторг перекликался с его собственным через немыслимую бездну времени, расстояния и обстоятельств, разделявших их детские годы.

Одновременно Мерлин уделял самое пристальное внимание тому, что говорилось в книжках. Многие истории повествовали о маленьких девочках, вовлеченных в фантастические приключения с участием летающих животных и других волшебных существ. Другие были солидными, излишне серьезными образовательными текстами. Изучая их, Мерлин начал узнавать об истории Лекифа – по крайней мере, в изложении для детей.

Жители Лекифа знали, что они пришли со звезд. В двух книжках даже имелись изображения большого шарообразного космического корабля, передвигающегося по орбите планеты. Рисунки расходились во всех существенных деталях, но Мерлин был уверен, что они изображали одно и то же полузабытое историческое событие: так, книги его юности по-разному изображали прибывших на Изобилие людей-переселенцев. Впрочем, в здешних книжках не было упоминаний ни о Паутине, ни о Когорте или хескерах. Что до местных теорий о происхождении летающих островов, то Мерлин отыскал лишь одну зацепку. Она крылась в пугающей серии рисунков: ночное небо в расщелинах цвета лавы. Постепенно из него начинали выпадать целые куски, открывая иной, более темный, более глубокий небесный свод. Некоторые куски на рисунках рушились в море и поднимали чудовищные волны, смывавшие прибрежные селения, а другие парили в небе без всякой поддержки, на высоте нескольких километров. Если взрослые и помнили, что их маскировочное небо было разбито инопланетным оружием (и что его применили инопланетяне, находящиеся за пределами планеты), в книжки Минлы не попало ни единого намека на неудобную правду. Разрушение неба рисовалось как стихийное бедствие, наподобие наводнения или извержения вулкана. Достаточно для благоговейного трепета, достаточно для зачарованного взгляда, но недостаточно для ночных кошмаров.

Должно быть, это было воистину ужасно. Проведенный «Тираном» анализ установил, что летающие острова можно сложить воедино, словно пазл. В этом пазле имелись бреши, но бо́льшую их часть можно было заполнить, если поднять торчащие из моря глыбы и поставить их на место. Все необитаемые летающие острова были перевернуты относительно их вероятного положения в изначальном небе – скорее всего, опрокинулись после разрушения. «Тиран» мало что мог сказать насчет этого, но было ясно, что, если куски земли переворачивались, все необходимые для жизни вещества падали на землю или их смывало дождем. По всей видимости, все нужные материалы подняло в воздух, когда оставшиеся без поддержки обломки – а ведь наверняка были и те, где не сохранилось антигравов, и те, которые из-за повреждений не могли удержаться в воздухе, – начали рушиться вниз.

О том, как люди вообще ушли в небо, и о нынешней политической ситуации книги Минлы говорили безнадежно расплывчато. В них имелись картинки, явно изображавшие сражения прошлого, которые велись с помощью животных и пороха. Были сцены из жизни высшего общества: принцы и короли, балы и парусные гонки, убийства и дуэли. Искатели приключений поднимались на воздушных змеях или воздушных шарах, чтобы исследовать небо, позже следовали явно оплаченные правительством разведывательные экспедиции, целые флотилии неуклюжих воздушных судов. Но Мерлин так и не узнал, почему жители земли теперь воевали с жителями неба, да и не очень интересовался этим. Значение имело лишь одно: у народа Минлы были ресурсы для того, чтобы помочь ему. Он мог бы справиться без них, но, если бы ему предоставили все необходимое, дело пошло бы куда быстрее. И потом, было приятно после длительного одиночества снова увидеть человеческие лица.