Константин Бражников - Ангел на плече

Фрол стоял на «площади» Лужков и ждал Гортага, своего бывшего десятника еще по службе в Ордене. Надо было собрать хлопцев, да сходить до Туманного леса, в то место, где старая дорожка травой лесною заросла, что до заимки охотничьей в былые времена вела. С утра до него Желька прибежала, жена одного из охотников, что вчера за кабаном пошли, говорит, до полуночи муж возвернуться обещал. А уж на небе солнце встало, а их все нет. И в рев дуреха. Он ее успокоил, как мог, сказав, что мужики и задержаться могли. Мало ли, зверь здоровый попался, иль наоборот не добыли, вот и решили до утра обождать. Не пустыми же домой вертаться? Молодка слезы лить перестала, но в глазах все одно тревога сидит. Отправил девку домой, сам сюда. Неспокойно на душе у старого сотника. Он тяжело вздохнул. Сабир охотник опытный, да и товарищи его не в первый раз в Туманный лес идут, должны были уже вернуться.

— Звал меня Фрол? — раздался за спиной зычный голос.

— Звал Гортаг, — деревенский голова обернулся к здоровенному детине. — Ты на сегодня дела свои отложи, да парней своих кликни.

— Так своих дел нет сотник, — скрестив руки на могучей груди, пробасил мужчина, — нынче все по твоему приказу тын ставят. А случилось то что?

— Сабир с охоты не вернулся, с утра жинка его прибегала, в слезах вся, — Фрол оперся на бревно коновязи и с прищуром посмотрел, как вдали мужики крепят очередное бревно защитного тына. — Сходить надо, глянуть. Может и тревожиться девка зря.

— Сабир охотник бывалый, — повторил его мысли Гортаг, и встал рядом, — если к сроку не вернулся, самое оно, чтобы тревожный десяток поднимать.

— Мы уже давно крестьяне мой старый товарищ, — усмехнулся Фрол, — нет у нас десятка тревожного, да и сотника нет. Есть соседи да други. — Вновь повернулся к богатырю десятнику, — Отбери пятерых, только тех, у кого шаг полегче, в Туманном лесу сила твоя лишней будет. Старшим Родьку поставь и чтобы к ужину вернулись.

— Сделаю командир, — по орденской привычке стукнул себя по груди Гортаг и скорым шагом ушел выполнять приказ.

— Брони пусть не берут, и в драку не лезут, — крикнул ему вдогонку Фрол. Потом уже тише, больше для себя, добавил. — Глянут просто и все. Надеюсь пустая эта тревога.

От мыслей его оторвал громкий стук лошадиных копыт. Всадник, молодой парнишка, на взмыленной лошади, промчался мимо мужиков, что ставили бревна забора и, распугивая деревенских, приближался к «площади». Осадил коня в двух шагах у коновязи, рядом с которой стоял деревенский голова.

В соскочившем с животного пареньке Фрол признал Климовского сына Артага.

— Доброго… дня тебе… дядька Фрол, — глотая слоги, с прерывистым дыханием, пытаясь сглотнуть несуществующую слюну в пересохшем горле, со слезящимися глазами, сиплым голосом приветствовал его всадник. — Отец… велел…

— Сходи воды испей и охолонись, а то не ровен час язык проглотишь, — мужчина кивнул в сторону деревенского колодца, у которого уже собралась детвора и, прекратив свои игры, любопытными глазенками пялилась на неожиданно появившегося Артага.

Парень пил из сложенной лодочкой кисти руки, жадно хватая ртом прохладную воду, что проливалась и не давала утолить жажду, а лишь немного смачивала пересохший рот. Стоявшая рядом девушка в легком сарафане с милой улыбкой протянула небольшую миску. Он зачерпнул воду и большими глотками, захлебываясь, буквально вливал в себя живительную влагу. Утерев рукавом губы и подбородок, вернул миску, поблагодарил девицу и вернулся к Фролу.

— Отдышался? — спросил парня деревенский голова. — Вот теперь говори.

— Отец велел знахарку твою найти, — накидывая уздечку на бревно, откашлявшись, еще с легкой хрипотцой в голосе, произнес Артаг. — Анисьей кличут.

— Не моя она, — хмыкнул Фрол, — живет здесь у нас, это верно. Только хозяев у нее нет.

— Да я же это к слову, дядька Фрол, — сконфуженно ответил парень и опустил глаза. Затем уже совсем тихо пробурчал. — Мамке худо очень.

— Ну, раз худо, тогда пошли. — Старый сотник хлопнул Артага по-отечески по плечу. — Чего в пустую время тратить.

— Погоди, — паренек не отрывал свой взгляд от земли. — Тятька еще велел тебе про страхи ночные рассказать.

— Ну, вот по дороге и расскажешь, — развернувшись, Фрол направился к дому знахарки, жестом руки позвав парня за собой.

Артаг обреченно опустил плечи и с поникшей головой двинулся вслед за бывшим сотником. До дома знахарки они дошли быстро, паренек вошел в дом Анисьи с хмурым лицом, он не знал, как начать разговор.

Фрол не стал стучать, а просто по-свойски, зашел в дом и уселся за стол, указав Артагу на соседний стул. Хозяйка дома восприняла их появление спокойно, она не прекратила что-то толочь в маленькой ступке, стоя у печи.

— Доброго дня тебе хозяйка, — поздоровался мужик и кашлянул в сжатый кулак. — Ты уж прости, что без стука.

— Да брось Фролушка, — повернувшись, Анисья тепло улыбнулась гостю. — Когда ты стучал то?

— По делу мы к тебе, — смутившись перед парнем, глухо пробормотал Фрол. — Просьба у него до тебя.

— Говори, раз дело есть, — она вновь повернулась к печи и продолжила стучать венчиком в ступке.

— Рассказывай, — мужчина посмотрел на Артага.

Парнишка застыл. Что говорить? Отец просил все рассказать дядьке Фролу. Как можно такое рассказывать при посторонних? Артаг молчал. Он не знал, что ему делать.

Женщина отставила ступку в сторону, отряхнула руки, поправила передник, подошла к столу и села напротив. Подперев лицо руками, она посмотрела на замершего парня.

Взгляд ее черных глаз завораживал, он одновременно проникал внутрь и пронзал тебя насквозь. Невозможно было отвести глаза от этого темного омута, тебя словно затягивало внутрь этой черноты, и она вытаскивала все твои тайные мысли на свет.

— Проклятье твое ушло, — знахарка пристально вглядывалась в парня, когда ее белки стали ярко зеленого цвета, тихо произнесла, — вижу, помогли тебе. Тварь проклятую не ты убил. — Растягивая слова, медленно говорила Анисья. — Тяжело на сердце твоем, недобрые вести принес…

— Хватит, — крикнул парнишка, уткнувшись глазами в столешницу и тяжело задышав. — Хватит, — уже спокойней повторил он. — Я сам все поведаю, как тятька наказал.

И он заговорил. Рассказал о жреце, что наложил проклятие на мать. О страшном монстре, что превратила его семью в оборотней. О тех ужасах, что творили они в шкуре обращенных тварей за ежедневную порцию противоядия. О новом бессмертном господине, что спас их, убил стрыгу и снял проклятие. Он говорил быстро иногда сбиваясь, старался не смотреть на сидевших напротив собеседников. При рассказе о своих ночных походах, прятал под стол руки. Только раз набрался смелости посмотреть на знахарку, когда говорил о матери.