Сергей Мусаниф - Больше, чем физрук [СИ]

— В смысле, Соломон? Ты считаешь, что это он все эти истории распространяет?

— Лучший вид лжи — это ложь, перемешанная с правдой, — сказал Виталик. — В теории нужно, чтобы правды было не менее сорока процентов, в идеале — шестьдесят. Теперь смотри, рейдовый данж был? Был. Отца ты вынес? Ты. Высокородного эльфа с крыши скидывал? Скидывал. Орков почти всех перебили? Ну, тут фиг знает, я не считал. Но полагаю, что довольно много. Итак, это была проверяемая часть истории. Кто мог знать столько правды, чтобы подмешать туда немного лжи? Особенно меня эпизод с эльфом интересует, к хренам. Ты много кому о нем рассказывал?

— Нет.

— Ну, и сами эльфы, я думаю, о таком на каждом, сука, углу не болтают, — сказал Виталик. — А значит, круг осведомленных лиц предельно мал. Ты, я, возможно, Федор, но он не в курсе про орков, например. Соломон. Еще, может быть, Элронд, но я на него не думаю. Задача Элронда сейчас — сидеть тихо и не отсвечивать, а привлекая внимание к твоей персоне, он непременно привлечет и внимание к себе. И кто у нас остается?

— В чем же его профит? — спросил я.

— А что ты вообще о нем, сука, знаешь? — спросил Виталик. — О нем, о его мотивах, о целях, к которым он идет?

— Ровно столько же, сколько и ты.

— А значит, сука, ничего, — сказал Виталик. — Но есть у меня одно, сука, подозрение.

— Например?

— Вот тебе история, — сказал Виталик. Я закатил глаза, допил остатки пива и потянулся к следующей кружке. Слушать истории Виталика на сухую было невыносимо. — Это был лет двадцать назад, когда я только начинал работать в нашей службе, которая и опасна и трудна…

— Это вообще про другую службу песня, — сказал я.

— Это такая обобщающая, сука, песня. Можно подумать, у нас все легко и мирно проходило, — сказал Виталик. — Так вот, был один тип по кличке…. сука… — его лицо исказилось. — Не помню. Вот как так-то, а?

— А это так важно, как его звали? — спросил я.

— Да нет, сука, совсем не важно, — сказал Виталик. — Просто меня бесит, что я целые куски своей жизни не помню. Короче, был он террорист и убийца, но не идейный, а за деньги. Наемник, сука. Работал на всех, кто был в состоянии ему заплатить, причем суммы там были зачастую совсем, сука, не космические. Выполнял заказы и для американцев, и для арабов, на англичан одно время работал, брал частные заказы от кого угодно вообще и даже мы его один раз использовали.

— А это точно не секретная информация для служебного пользования исключительно? — уточнил я.

— Так у тебя все равно никаких пруфов нет, можешь с этой истории хоть на "Эхо Москвы" идти, хоть сразу в интернете, к хренам, выкладывать, — сказал Виталик. — В общем, в какой-то момент он всех достал и было принято решение его ликвидировать. Мы по этому делу с англичанами работали, как ни странно. Был там один парнишка, Гарри, сука, Борден, он мне еще руку сломал, но то по пьянке и я сам в этом виноват. В общем, это совсем другая история, и вот ее я почему-то, сука, помню.

— А что с тем наемником-то? — спросил я.

— Да грохнули мы его, — сказал Виталик. — А потом пришли к нему домой, он в пригороде Лондона обитал, в частном особняке, фамильном гнезде, кстати говоря, потому как был он, сука, натуральный аристократ из древнего рода, и знаешь, что мы нашли у него в подвале?

— Бомбу? — предположил я. — Ядерную.

— Деньги, — сказал Виталик. — Горы наличности, прямо как у Уолтера Уайта, только больше. Причем, валялись они как попало и даже в целлофан завернуты не были. А в Англии, как ты понимаешь, сыро. А в особняках, особенно старых, еще и крысы. В общем, деньги были в плачевном состоянии, гнилые, обкусанные, а еще часть мы нашли в доме, он ими камин топил.

— Потому что в Англии сыро, — сказал я.

— А то ж, — согласился Виталик. — В общем, стало нам очевидно, что, хотя деньги он и брал, работал он не ради богатства. Ну, и славы, как ты понимаешь, на этом поприще тоже большой не сыскать.

— Просто энтузиаст своего дела, — сказал я.

— Ну да, — сказал Виталик. — Мерзавцу просто нравилось взрывать, стрелять и резать. Ему хотелось, чтобы мир вокруг него горел.

— Эм… И ты рассказал мне эту изумительную историю, потому что…

— Наблюдаю определенное, сука, сходство, — сказал Виталик. — Но это так, на подумать, делать с этим пока ничего не надо, наверное. Может, я просто старый и мнительный зомби, который с обеда выпил слишком много пива.

— Может быть, — согласился я и задумался.

— А ботинки себе все-таки новые купи, — посоветовал Виталик. — Пинаешься ты, сука, много, вот обувь твоей абилки и не держит.

Я сидел на траве и привыкал к новым ботинкам.

Они были коричневые, высокие, со шнуровкой, идеально сидели на ноге и вес их практически не чувствовался. Кроме того, они давали плюс сколько-то там к ловкости, плюс сколько-то там к выносливости и стоили всего сто пятьдесят местных денег.

Как ни крути, удачная покупка.

Куртку тоже пришлось сменить. Земная одежда не выдерживала интенсивности местных боев, и в какой-то момент городские портные отказались ее штопать. Ну вот и кто они после этого?

Новая куртка была кожаная, с какими-то заклепками, ремешками и бляшками. Других в местной лавке просто не было.

Куртка тоже давала какие-то бонусы, но я в них не особенно вникал. Дерется не одежда, дерется человек, поэтому одежде нельзя доверять слишком многое, и полагаться на нее тоже нельзя.

Виталик стоял на пригорке и крутил в руках свой здоровенный топор.

Помимо ботинок и куртки я прикупил еще дюжину рубашек. Не знаю, зачем столько, но мне почему-то захотелось купить именно дюжину, как в старых книгах про джентльменов викторианской эпохи. Сейчас одиннадцать штук валялись у меня в инвентаре, а двенадцатую я надел.

Рубашки, по счастью, никаких бонусов не давали и были, как им и положено, просто кусками тряпья.

Соломон как-то сказал, что одежда в Системе — это твой первейший союзник, и, может быть, отчасти это и правда, но иногда все же стоит задаваться вопросом, а кто ты есть без своего костюма.

Местные слишком полагаются на свою экипировку, а я ретроград, мне этот подход не близок. Я бы и пистолет за поясом носил, а не в инвентаре, но он притягивает любопытные взгляды, а стражники начинают смотреть и вовсе подозрительно.

Соломон извлек из инвентаря арбалет, приложил его к плечу, упал на одно колено, тщательно прицелился и всадил болт Виталику в бедро. Элитный зомби пошатнулся, шкала его здоровья упала процентов на пятнадцать.

— Умри, подлый читер! — крикнул Соломон.

Перезаряжать арбалет он не стал, сменил его на меч и полез на пригорок.

Я выудил трубку, неторопливо набил ее табаком и закурил. Когда я закончил с этими манипуляциями, Соломон добрался до вершины пригорка и скрестил свой меч с топором Виталика. Ну, как скрестил… Он просто выставил перед собой клинок, а Виталик принялся лупить по нему топором.