Василий Евстратов - Гаситель

Слушая всю эту бредятину, никак не мог понять, то ли лысый от потери крови сбрендил, то ли они и раньше какими–то сектантами были. Попытался его словесно прервать и о живце более подробно расспросить, но он на меня вообще не реагировал: глаза круглые, смотрит в небо и перед каким–то Улеем оправдывается.

Пришлось его снова за шкирку взять и встряхнуть хорошенько, о чем тут же пожалел, хоть и добился желаемого. Лысый вскрикнул от боли, а кровь, теперь уже не изо рта, а из–под него чуть ли не ручьём потекла.

— Где вы этот живец взяли? — спросил торопливо, пока тот не помер.

— CaMi зробили! (Сами сделали!) — еле слышно прошептал он. — Не вбивай, хлопець! Все розпов1 м. Улей вже нас покарав, що на св1жака смикнулися. Не любить вш цього. Завжди карае… (Не убивай, парень! Всё расскажу. Улей уже нас наказал, что на свежака дернулись. Не любит он этого. Всегда наказывает…).

Видя, что он снова в свой бред скатывается, прервал его:

— Не убью, Лысый! Не убью, раз вас уже ваш Улей наказал! Ты главное рассказывай! Как вы его сделали? — наклонился я к нему еще ниже, чтоб ни слова не пропустить.

— Горшка, сто грам, (Водка, сто грамм) — принялся он шептать давно заученный рецепт, — споран в нш розчинити, процщити i в вод1 все це розбавити. На твлггра води. Пити потроху… отру'ггися можна (споран в ней растворить, процедить и в воде всё это разбавить. На пол–литра воды. Пить понемногу… отравиться можно).

— Что за споран, Лысый? — чуть не взвыл я, увидев что у того глаза начинают закатываться.

— У вурдалаюв на потилищ наркт … — уже еле слышно шептал он, — у ньому cipo–зелеш виноградинки трапляються. Це спораны. Без них смерть.

«Окончательно свихнулся, — понял я, как только перевел и осознал, что он сказал. — Уже бред несёт».

Но был еще вопрос, который очень и очень сильно меня волновал.

— Меня зомби укусил — это заразно? — спросил, потому что уже не был уверен в этом. Самочувствие после живца стремительно улучшалось, уже не ощущал себя одной ногой в… не в могиле, в нее они не спешат, но вот зомбаком я, до встречи с ними, уже почти стал. И тут такое стремительное исцеление.

Хотелось бы мне верить, что перед тем как резко напрягшись, вытянувшись в струнку — помереть, этот нацик успел сказать нет. Даже не словами, говорить он уже не мог, а глазами и еле–еле заметным шевелением или даже намерением пошевелить головой из стороны в сторону.

Медленно поднялся на ноги, глядя на уже мертвого лысого, из–под которого приличная лужа крови натекла. Хорошо хоть в противоположную от меня сторону. Но как обидно, сколько вопросов и из–за моей несдержанности без ответов остался. Но кое–что, и как бы не самое главное, я от него услышал.

— Спораны, значит? — задумчиво посмотрел я на флягу, гадая: действительно бред, как я изначально подумал, или всё же правду он говорил? Ведь складно говорил: — «Сто грамм водки, в ней этот непонятный споран растворить, процедить и разбавить в полулитре воды». Действительно складно и не похоже на бред.

Складно–нескладно, но как представлю что зомбаков потрошить придется… желудок выдал возмущенную руладу, требуя хоть что–нибудь в него закинуть.

«Действительно живец, — усмехнулся я кривовато. — Думать могу что угодно, а организм своего требует».

Живец этот непонятный реально помогает и с каждой минутой мне всё легче и легче становилось, в голове проясняется. Да и жажда уже почти исчезала, даже дышать стало легче, в горле уже совсем не пустыня Сахара. И я с удовольствием вздохнул полной грудью этот казавшийся сладким воздух, выдохнул облегченно, сбрасывая с плеч невероятно тяжелый груз, который, как оказалось, я на себе носил с тех пор, как тетка обратилась и Димка меня укусил.

— Еще повоюем, брат, — прошептал еле слышно. — Я похоже еще задержусь на этом свете.

Окончательно я поверил в это, когда желудок повторно и более настойчиво зарычал. Но вот удовлетворить его настойчивые просьбы сейчас оыло нечем, мой рюкзак точно пустой, еды там нет. Разве что… Открутил снова колпачок и сделал еще пару глотков живца, пусть в желудке хоть что–нибудь плескается, пока еды не раздобуду.

«А ведь Николаи Олегович, похоже, был прав и водка действительно не дает в зомбака превращаться, — дошло вдруг до меня, когда я снова содержимое фляги понюхал. — Был бы в этом уверен раньше…».

Резко оборвал сам себя. Судьба и так меня бережет, зря я на нее гнал и сейчас продолжаю гнать. Прощенья просим! Мало того что жив до сих пор, так и сюда каким–то непонятным образом добрался. Зомбаки не сожрали, как и говорил — жив до сих пор, так еще и, если лысый не бредил, шанс на дальнейшую жизнь мне предоставила, живчик этот подогнав.

И надо этим подарком пользоваться, а не ворон считать! Везение моё похоже заканчивается, но я и так от души благодарен за шанс, а дальше…

«Дальше мы уже сами справимся, — думал я, глядя на ковыляющего в мою сторону зомбака. Или вурдалака, — как его лысый обозвал. — Вот сейчас и проверим, что за наросты у них там есть. А то что–то раньше я ничего такого не видел. Но я ведь и не присматривался».

Пока вурдалак до меня не доковылял, принялся в темпе трофеи собирать. Первым делом здоровяка, вооруженного Barrett–ом, распотрошил. Подсумки срезал с него, не стал с аккуратностью заморачиваться, из других, кровью замаранных, просто магазины вытащил. Обыскал его тщательно, но ничего похожего на серо–зеленые виноградины не нашел. Хоть ополовиненная фляга с живцом и у него была, помимо еще одной, но уже с водой.

Вот ее я, глядя на уже почти добравшегося до меня зомбака–вурдалака, и опустошил. Хоть и полегчало после живца, но память о жажде никуда не делась и я просто не смог оторваться от фляги, пока последние капли воды не стекли мне в рот.

— Вот теперь повоюем! — пустую флягу на рюкзак бросил, сейчас лежащий возле здоровяка, достал из кобуры Ruger и… — Фак!

Еле успел увернуться, уйдя в кувырок. Эта тварь вурдалачья на рывок пошел, резко ускорившись.

«Совсем тупой стал! — костерил себя последними словами, выходя из кувырка и вставая на колено. — Видно же по нему, да и чувствуется, вонь какая, что эта тварь уже кем–то подзакусил. Нет, нужно обязательно почти в упор его подпустить…»

Встав на колено, поднял Ruger и влепил два выстрела в затылок, замершему спиной ко мне зомбаку. Не ожидал, тварь, что я увернусь, вот и остолбенел на мгновение, дав мне возможность себя завалить.

«Всё же лысый, похоже, бредил, — пришел я к выводу, осмотрев заваленного вурдалака и никаких наростов на нём так и не обнаружив. — Может просто не на каждом такой нарост есть?»

Смотрел я на теперь уже тройку вурдалаков, что на щедро тут пролитую кровь навелись, и надеялся что хоть у одного из них нарост «на потилиц!» обнаружится.