Евгений Решетов - Игра наяву 2. Вкус крови [Си]

Я повторил его действия и тоже оказался в машине. Мы принялись здороваться со всеми, кто находился в кузове. Двоих из четырех людей я видел раньше и знал, как их зовут, а вот Серый и Паша Ботаник, были мне незнакомы. Первый являлся хмурым неразговорчивым человеком лет сорока, а вот второй – оказался любопытным малым чуть старше меня.

Он тут же завязал со мной диалог, перекрывая шум мотора:

– Не сочти за бестактность, что такое спрашиваю, но какой у тебя Талант, Максим?

– А если у меня нет Таланта? – хмуро произнес я, закрывая вместе с Косом задний борт грузовика.

– Я предполагаю, что у тебя он присутствует, – улыбнулся Ботаник, а затем громко и пискляво крикнул, кода мы закрыли борт: – Поехали!

Автомобиль тронулся. Я чуть не вылетел из кузова, но все же удержался на ногах и примостился на лавке, напротив Паши. Кос присел рядом со мной и положил вытянутые ноги на свою сумку. Грузовик, набирая скорость, выскочил из города. Впереди лежала дорога в Сосенки. В душе всколыхнулись противоречивые чувства. Я повернул голову и посмотрел на удаляющуюся стену. Целый месяц мне не доведется увидеть город – это долгий срок, за который многое может случиться, надеюсь, что все изменения будут только положительными, и когда я вернусь, то мне не нужно будет решать очередной ворох проблем.

В эту секунду снова прорезался голос Ботаника, который не желал отвязываться от меня:

– Максим, все-таки удовлетвори мое любопытство. Какой у тебя Талант?

– Шаман он, – вместо меня ответил Кос, вольготно развалившись на лавке.

– Шаман? – удивился Павел, скользнув взглядом по моему лицу. – Что-то до меня не доходили слухи о тебе. Недавно Талант обрел?

– Ага, – коротко обронил я, отбивая зад на жесткой лавке – грузовик скакал на кочках, словно желал выбросить пассажиров из кузова.

Кос, едва не откусив себе язык на таких «горках», риторически произнес:

– Ботаник, в кого же ты такой любопытный?

– В мать и отца, – счел нужным ответить парень, а потом подался ко мне и произнес: – А я – лекарь. Если есть желание, то я могу проверить твой организм на наличие скрытых форм заболеваний. Профилактика никогда не повредит. Отчасти этим я и занимаюсь в охранке.

– А как ты собираешься это делать? – опасливо спросил я. Вдруг что-нибудь куда-нибудь пихать придется.

– Ничего сверхъестественного – банально приложу ладонь ко лбу и все. Мне нужен тактильный контакт, – ответил Паша и пересел на мою лавку, подвинув Коса, который что-то недовольно проворчал.

– Ну, хорошо, – согласился я, мимолетно глянув на сгоревший остов автобуса. Он лежал тут возле дороги еще с незапамятных времен и служил неким пограничным столбом. Дальше него оружие со стены города не достает.

– Замечательно, – обрадовался Ботаник, потряс кистями рук, после чего приложил правую ладонь к моему лбу.

Я почувствовал себе, мягко скажем, неловко. Хорошо хоть остальным бойцам охранки было наплевать на то, что мы тут делали в своем углу кузова. Один только Кос с любопытством глядел то на меня, то на сосредоточившегося Пашу, который закрыл глаза и беззвучно шевелил губами.

Прошло несколько десятком секунд и он, наконец, смущенно выдохнул, отняв руку от моего лба:

– Что-то такое есть, но я не могу интерпретировать это.

– Импотенция? – прошептал Кос, с наигранным ужасом приложив руку ко рту.

– Нет, – серьезно ответил Ботаник, задумчиво хмуря лоб. – Безусловно, это не болезнь вовсе, а что-то родственное мутации.

Я мгновенно сообразил, что Паша нащупал «Трансформацию». Мое сердечно екнуло. Не стоит ему знать об этом, ох, не стоит. Возможно, в будущем, я прибегну к его помощи в этом вопросе, но точно не сейчас. Тут я поймал на себе взгляд Коса. Его озабоченно лицо выглядывало из-за плеча лекаря. Судя по глазам парня, он тоже смекнул о чем говорил Ботаник.

В эту секунду грузовичок подпрыгнул на особо большой кочке, и мы все чуть в космос не улетели. У меня даже дыхание замерло: а ну как боеприпасы в ящиках рванут? Но нет – они были так хитро упакованы, что подобная встряска им была нипочем.

Неожиданно с лавки вскочил Кос. Он поднял упавшую книгу лекаря, прочитал ее название и с наигранным интересом спросил у него:

– Историей увлекаешься?

– А? Да, – не сразу вынырнул Ботаник из своих мыслей, взял протянутую книгу и добавил, глядя на нее: – Очень редкий экземпляр.

– И откуда она у тебя? – полюбопытствовал друг, усевшись обратно и явно уводя разговор подальше от меня.

– Потом расскажу, – не пошел у него на поводу Паша и, обернувшись ко мне, негромко сказал, пряча слова за грохотом бортов и шумом мотора: – Тебе надо обратиться в больницу. Я посоветую нужных врачей.

– Да я уже был там. Ничего серьезного, – соврал я, для убедительности изобразив скучающую гримасу. – Пилюльки какие-то прописали пить.

– Ботаник, отстать ты от человека, – накинулся на него Кос. – Расскажи мне лучше, что-нибудь об истории мира. Я, знаешь ли, тоже увлекаюсь.

– Ты? – изумился лекарь, округлив глаза. – Отрывки о распутных женщинах там читаешь?

– Я серьезно, – нахмурился друг и обиженно поджал губы.

– Ладно-ладно, прими мои извинения, – улыбнулся парень, а затем строго сказал уже мне: – Лечение не бросай.

– Даже не думал, – серьезно произнес я.

Ботаник кивнул головой и спросил у Коса:

– А о каком периоде ты хочешь услышать?

– Расскажи о Слиянии и о том, что последовало за ним, – жарко попросил он, вроде бы действительно загоревшись интересом.

– Я бы тоже послушал, – неожиданно донесся прокуренный голос Паука.

Оказывается, он прислушивался к нашему разговору, но, скорее всего, до него долетали лишь обрывки фраз. Грузовик выл так, что мы иногда сами себя не слышали. О моей проблеме со здоровьем Паук точно не должен был услышать.

Он пересел поближе к нам и оказался напротив Ботаника. Паук являлся одним из самых опытных бойцов охранки. Я украдкой принялся его рассматривать, хотя уже не раз видел. Внешне он был невысоким широкоплечим мужчиной с загорелым мускулистым телом, сплошь покрытым татуировками. Даже на его лысой голове присутствовал сложный рисунок из крыльев, обоюдоострого топора и девы в доспехах. Лицо, изборождённое мимическими морщинами, он пока не трогал, но, мне кажется, вскоре и оно покроется какими-нибудь изображениями, которые станут украшать: массивную нижнюю челюсть, приплюснутый лоб и нос с немного вывернутыми ноздрями.

Вдруг наши взгляды встретились. Его серые глаза, глубоко упрятанные в череп, смотрели на меня с легким презрением бывалого воина, увидевшего какого-то зеленого новичка. Немного помедлив, я ответ свой взор и переместил его на оружие Паука, которое лежало на его коленях. Это был гранатомет. В длину от кончика короткого ствола и до конца массивного приклада он был сантиметров восемьдесят, и обладал вытянутым прицелом.