Андрей Но - Субъект. Часть третья [publisher: 1С-Паблишинг]

– А что ты хочешь? – повысил голос он, – вернуться в наш город, вызволить их всех и учредить собственный гарем? Идея неплохая, вот только, если ты не забыл, за тобой идет глобальная охота.

– Неважно… Теперь я сам устрою на них охоту.

– Ты в своем уме?! – опешил друг и замахал своими длинными, как крылья мельницы, руками, – у них куча филиалов по всему миру, передовые технологии и даже какие-то инопланетяне со сверхреакцией, про которых ты говорил! На их стороне правоохранительные органы! Ты не сможешь такому противостоять!

– Предлагаешь бездействовать? – рыкнул я.

– Предлагаю пока что просто наблюдать, – его голос был как никогда серьезен, – а там видно будет… Но прошу тебя, не лезь на рожон хоть в этот раз…

И в самом деле. Разве меня это касалось? Меня, приблизившегося к пониманию истинного смысла жизни, в который вовсе необязательно было включать все эти интриги. Это сейчас кажется необходимым бежать и исправлять свои ошибки, прятать под свое крыло тех, за кого был в ответе. Ведь одну уже не уберег. Но чем остальные были лучше. Они все станут для меня одинаково безразличны, стоит мне только вернуться в трейлер и вновь простимулировать свое мотивационное ядро.

Я почти было успокоился, как передо мной внезапно предстало лицо Марты. Породистые и навсегда запоминающиеся черты, чувственные губы, приподнятые скулы, глаза цвета расплавленного серебра. Я попытался стереть ее из памяти сразу после того прохладного телефонного разговора. Нашего последнего. Оказывается, она уже тогда испытывала первые признаки беременности. Я вспомнил ее изможденный вид. Да, все так и есть, все сходится. И как же я тогда не догадался! Но Айсберг, должно быть, в отличие от меня догадался сразу и с того раза дальнейшая судьба Марты мне не была известна. Вряд ли они упустят шанс исследовать последствия моего феномена, особенно после всего, что они со мной сотворили. Они точно не побрезгуют нарушить человеческие права даже по отношению к своему же служащему. Я хотел на это закрыть глаза. Но не мог.

На какую-то секунду я представил себя и её. Вместе. Счастливых, где-то в этих живописных краях. Нет больше никакого Айсберга. И никаких больше недопониманий между нами. Она, такая красивая и неприступная, смотрит на меня, как на своего мужчину…

– Я выдвигаюсь на Айсберг, – твердо сказал я. Друг хотел было что-то возразить, но столкнувшись с моим окаменевшим взглядом, покорно вздохнул.

– Надеюсь, ты знаешь, что делаешь…

– День-два меня не будет. Подожди меня здесь, в этом городе. Никуда не уезжайте. Я не хочу, чтобы с вами что-то произошло. И да… твоей жене лучше про меня не знать. И не видеть меня, – добавил я, мрачно вспомнив свою неконтролируемую детородную способность.

– Не сможем. Послезавтра нас уже ждут дома, – покачал он головой, – таков был изначальный план поездки. Да и если даже плюнуть на план, у нас попросту денег не хватит, чтобы здесь остаться.

– Я достану вам денег, сколько угодно, – горячо возразил я, вспомнив, как видел по пути сюда что-то вроде банка.

– Нет, ты не станешь, ты не такой, – отказал друг, – ты не преступник. Да и нас хватятся. Готов поспорить, о плане нашей поездки знают, в том числе и агенты этого Айсберга. Им только дай повод заподозрить…

– Да… Да, ты прав, – неохотно выдавил я.

– Что ж, ладно тогда, – мы сцепились ладонями, – удачи тебе… В твоем крестовом походе.

Мои губы скривились в непредвещающей ничего хорошего ухмылке.

– У меня есть кое-что понадежнее удачи…

Погода вновь разбушевалась. Я быстро несся над чернильными тучами, а завывающий ветер, словно отговаривая, безжалостно хлестал своими ледяными порывами в лицо. Любой бы на такой скорости упал в обморок. Мне же было все равно, ведь я не дышал. С тем же успехом я мог бы перемещаться под водой, ни разу не выныривая для глотка воздуха на поверхность. Подо мной проносились вереницы нескончаемых горных хребтов, местность становилась все суровее и безлюднее. Я уже был близок к берегам крайнего севера.

Все это время я размышлял о том, что мог больше не спрашивать свои инстинкты всякий раз, когда хотел вознаградить себя их наживкой, то есть, эмоциями. И, стало быть, им больше нечем было меня заманивать, провоцировать и подстрекать. Но они и не собирались. Как оказалось, они и сами уже давно перестали меня спрашивать. Они с самого начала взялись воплощать свои заветы, даже не посвящая в курс дела меня. Моя воля утратила право вето.

Теперь, когда возможности мозга расширились, инстинкты уже не так нуждались в сознании и его излишне мудреных алгоритмах действий, направленных на добычу той же пищи. Инстинкты находили нелепыми мои методы по обеспечению комфорта нашему телу. Они не придавали значения многоступенчатой тактике, к которой я прибегал для расположения к себе женщин. Мозг автоматически выявлял особей женского пола с наиболее совместимым ДНК для репродукции и без обиняков оплодотворял их невиданным доселе путем. Без их и даже без моего ведома.

И действительно, к чему весь этот флирт, все эти сомнительные ухаживания, которые не воспроизвести в нужной мере без высшей мыслительной деятельности, когда он запросто мог все эти социальные пункты обойти, пролететь над всеми барьерами отказов и без труда попасть точно в яблочко. Во мне он уже как раньше не нуждался.

Ветер подул сильнее. Спланировав ниже, я разглядел под собой судостроительную верфь. Монументальные и недвижимые сооружения, настоящие горы сплошь из тяжелого металла, мокрые от дождя и брызгов, они зловеще поблескивали в неярком свете охранных прожекторов. Приземлившись на бортик одной из вышек, я упал на колени и меня обильно вытошнило. За все время, пока летел, желудок даже не предпринял попытки проявить хоть малейшую активность, и пережеванные чипсы покоились в нем мертвым, неперевариваемым грузом.

Возле причала покачивались на волнах транспортные судна, танкер со множеством пустых грузовых контейнеров и устрашающего вида ледокол. Смерив взглядом его форштевень, я подумал, что таким можно было бы запросто протаранить стены Айсберга.

Одним прыжком перенесшись прямо на смотровой мостик корабля, я замер, прислушиваясь к алиеноцептивным откликам. На судне был полный экипаж. В рулевом мостике, в постах управления угадывались слоняющиеся фигуры, каюты были забиты под завязку ворочающимися людьми. И в самых нижних отделах, и в машинном отделении, и во внутреннем ангаре со шлюпками и техникой, и возле реакторной установки, они были везде. Их тут было с полсотни минимум. И их необходимо было как-то выкурить. Не с ними же штурмовать остров…

Угрюмый мужчина с обветренным лицом восседал на кресле у себя в капитанском мостике. Глаза потерянно смотрели на окошко, за которым лютовал мистраль. По стеклу, словно кнутом, хлестали вытянутые, как спицы, капли. Ему только что снилось что-то неприятное. Кажется, будто нечто отдаленно напоминающее то ли паука, то ли шелкопряда просочилось в его извилины и стало из них прясть и вязать упитанные, но склизкие, липкие носки, так как, видите ли, у него замерзли ноги. Проснувшись, он обнаружил, что его ступни в холодном поту. Впрочем, они всегда у него мерзли, но послевкусие сна все равно вытолкнуло его из своей каюты наверх, где он предпочел бдеть, нежели возвращаться в царство своего кошмара.