Андрей Но - Субъект. Часть третья [publisher: 1С-Паблишинг]

Я нахмурился, что есть сил напрягая память. Да… Кажется, я несколько раз пересекался с ней в метро, когда возвращался с учебы. Каждый раз я порывался с ней заговорить, но не хватало смелости. Оставалось разве что украдкой поглядывать на ее точеный профиль и тихо скулить от бездействия. Она полностью показалась из-за проема. Под белой, облегающей пижамой обозначился выпуклый живот. Она точно так же разглядывала меня, но вряд ли могла узнать. Неудивительно. Ведь сколько же таких как я за жизнь изъедали ее жадным взглядом…

– Помогите, – прошептала девушка.

Я едва сдержался, чтобы не схватить ее в объятия. Какие же опыты на них тут ставят?!

– Я помогу! Я пришел освободить тебя! – горячо пообещал я, шагнув навстречу. – Что они с тобой делали?

И тут ее прорвало.

– Меня и… Кажется, я не одна такая… Нас держат против воли… Каждый день они приходят, пихают свои зонды… Заставляют пить таблетки… Убрали все твердые предметы, потому что я уже не… не… не хочу жи-и-ить, – заикнулась она и слезы потекли из ее больших глаз. Я осторожно обнял ее, успокаивая.

– Все будет хорошо, я всех заберу… Они больше не потревожат.

Она подняла покрасневшие, взмокшие глаза.

– Кто ты?

– Я…

Нависла тягучая пауза. Девушка недоуменно вглядывалась в мое напрягшееся лицо.

– Кто ты?

– Прости! – вырвалось у меня. – Но… это по моей вине ты здесь.

Она отшатнулась, губы изумленно раздвинулись.

– Ты имеешь ввиду… Так это ты ?

– Я не хотел… Не знал…

– Это ты изнасиловал меня…

– Нет! Я не…

– Приперся!.. Это из-за тебя я здесь! – взвизгнула она, и ее перекосило от гнева.

– Я все исправлю, – пролепетал я, ошарашенный тем, как ее прекрасное лицо в один миг стало отталкивающим. Вскричав еще раз, она бросилась на меня, молотя кулачками по лицу, груди и чему придется. Неловкими движениями я перехватил ее руки, пытаясь прижать к себе, но она продолжала с остервенением извиваться. Превозмогая чувство вины, я породил самый слабый, насколько это возможно, потенциал действия в ее клауструме. Тело в моих руках моментально обмякло.

Бережно приподняв, я отнес бедолагу обратно в камеру и положил на кровать. Осмотрелся. Внутри меня все сворачивало от гнева и сострадания. Будь здесь больше предметов, привычных атрибутов из жизни, да хотя бы просто окно… Да хотя бы разноцветные стены, а не эта стерилизующая мозг белая краска! Разве бы тогда ее реакция была такой? Разве можно оставаться в этих четырех стенах нормальным человеком…

Рывком подняв за ладонь дежурного, я приложил его руку к следующей камере. И к следующей… И к следующей… Некоторые из них оказывались пустыми, но я не останавливался до тех пор, пока все двадцать четыре не были отворены. Юные, брызжущие молодостью девушки, роковые и знающие себе цену женщины, налитые соком студентки, надменные, с великолепно слепленными ногами модели и танцовщицы и все, все самые красивые из всех, кого я только встречал за свою жизнь, сейчас, облаченные в одинаковые белые пижамы, пугливо жались в кучку и неотрывно глядели на меня. А я глядел на них, потеряв дар речи.

Во мне бушевали противоречивые эмоции. Неуместные желания… На какое-то время я забыл, за чем пришел. Никогда еще мне не было так тяжело собраться с мыслями. Но вдруг меня словно окатило ледяной водой. Среди них не было Марты.

– Значит так, – я пытался держать голос непреклонным и уверенным, – сейчас мы будем эвакуироваться. Берите все самое необходимое…

Горстка девушек с готовностью шагнула навстречу, но одна из женщин, с высокой грудью, аристократичной наружности, строгим тоном возвестила:

– А с чего это мы должны за тобой идти?

Взглянув на нее внимательнее, у меня чуть не отпала челюсть. Та самая стриптизерша из обвалившегося клуба. Именно ее фото я тогда увидел в газете. Она все еще выжидающе смотрела. Честно говоря, подобного вопроса я не ожидал.

– А назови мне хоть одну причину здесь остаться.

– Их нет, – согласилась стриптизерша. – Но, по-крайней мере, нас здесь не пытаются убить. А что с тобой ждет?

Я развел руками.

– Вы вернетесь к родным, в свои дома.

Послышалось хныканье.

– Они не дают поговорить с родителями…

– Я так соскучилась по своему любимому… Почему он за мной не пришел…

– Я никуда не пойду, – отрезала белокурая девочка, – внутри меня сидит какая-то чертовщина! А эти люди единственные, кто могут помочь!

– Ну и оставайся, – презрительно бросила одна из тех, что уже стояла рядом со мной.

– Постой-ка, – сощурилась стриптизерша, – а это не ты тогда показывал мне фокусы? И не расплатился за коктейль?..

– Сейчас это не…

– Не верьте ему! – вскричала она, и тут ее лицо стало подозрительным. – И как вообще… что ты здесь делаешь?! Это из-за твоих фокусов я… мы здесь?!

Ее поддержали изумленными перешептываниями. Шепот перерастал в недовольное, неверящее шипение.

– Послушайте. Кем бы я ни был, в любом случае оставаться здесь небезопасно. Ты помнишь, что было с тем клубом? – обратился я к подбоченившейся стриптизерше. Та коротко кивнула. Я медленно обвел темный свод коридора многозначительным взглядом.

– Здесь скоро начнется то же самое.

У стриптизерши на лице промелькнул животный ужас.

– О боже… – пролепетала она упавшим голосом. Ее коленки затряслись. – Когда это начнется?

Я развернулся боком, приглашающе протянув ладонь.

– Сразу после того, как вы сядете на электропоезд.

Стриптизерша без колебаний шагнула вперед и за ней по инерции неуверенно потянулись остальные. Повезло еще что друг друга почти не знают… А то так бы столкнулся с упрямством женского коллектива с выпирающими животами, который ни в чем не переубедить. И ничего не противопоставить… Наверное поэтому их тут держали порознь.

– Все за мной! – взяв на руки бессознательное тело самой первой, я повел их к главному лифту. Хоть он и был рассчитан на несколько тонн, мы физически не могли все поместиться разом. Пришлось переправлять их наверх небольшими группками. Проблема осложнялась тем, что они боялись оставаться без моего ведома и потому одни требовали остаться с ними в холле наверху, а другие умоляли не покидать их в пугающем подвале.

Зато в холле красавица на моих руках неожиданно ожила и даже не предприняла попыток накинуться снова, за что я был ей весьма признателен. Впрочем, она еле волочила ноги и по возможности опиралась плечом на меня. Страстно надеясь, что в момент моей отлучки она не раскроет ту общую черту, что нас всех сейчас объединяла, я спустился вниз за последней горсткой. Сунув руки в карманы, я напряженно размышлял, куда могли отдельно от всех спрятать Марту. Может, ее, как члена их организации, держали в особых, щадящих условиях?