Андрей Но - Субъект. Часть третья [publisher: 1С-Паблишинг]

Попереминавшись с ноги на ногу, я отпустил уже было приоткрывшуюся дверь.

– Ну и что мне с этой новости?

– Как что? Не думаю, что это событие пройдет мимо тебя.

– С чего вдруг?

– Ведь как бы ты тогда про него узнал, – лукаво улыбнулась лектор.

В полном смятении я покидал институт, не замечая оборачивающихся студентов на мой заросший спутанными волосами затылок. Неужто это правда, что Марта вышла из пробирки? Или как-то еще, неведомым науке образом. Вот откуда эта противоестественная красота, к которой не придраться! Но не исключает ли подобное происхождение ее права, как человека. И является ли она им в полном смысле этого слова? Ведь кто знает, с чем они еще могли наэкспериментировать…

Но какое мне до этого дело? Пусть даже и не была она в полной мере человеком, но она была единственной, кто придавала смысл мне им остаться. Только ей удалось вернуть меня в этот осточертевший город. Ради ее вызволения я готов был направо и налево убивать, использовать свои способности на полную катушку. Сейчас весь мой мир и намерения сузились до тончайшего лазерного прицела, направленного сквозь стены зданий, безликих людей, туманный горизонт и плотную завесу дыма из бутафорских химзаводов, за которыми таился зловещий небоскреб Айсберг. Разве что, приличия ради, улететь отсюда надо так же незаметно, как и прилетел… Ноги сами вели меня обратно во внутренний дворик общежития.

Конечно, по-хорошему, для начала следовало бы наведаться к другу, убедиться, что с ним и его новоиспеченной все в порядке, как можно скорее выяснить про кота и про… других. Но ждать нельзя.

Готов поспорить, что попытка лектора объяснить ее подозрительную осведомленность о моих намерениях ответственностью, которую она якобы во мне еще давно разглядела – чушь полная. Она – член Айсберга. И если ей известен мой последний разговор с их директором, значит, и все остальные уже пытаются что-то предпринять, думают, как остановить, но… Разумеется, это бессмысленно.

Единственное, что они могут, это перепрятать от меня Марту. И только поэтому любые промедления недопустимы. Только поэтому мне придется разносить их заведение вручную, аккуратно, по камешку, а не издалека, одним-единственным желанием обратив против них всю чудовищную скорость вращения планеты. Хотя, в любом случае, прибегать к этому нельзя. Велик риск задеть ни в чем неповинный город…

– Без образования нынче никуда, – раздался голос из-за мусорных баков. Дернувшись, я уставился на следователя, чья голова формой смахивала на фундук. Его порядком осунувшееся лицо сейчас выглядело так, будто он выиграл лотерею. После двадцатитысячной попытки…

– Даже таким, как вы, не так ли? – закончил он, с трудом сдерживая восторг. Судорожно затянувшись сигаретой, он отшвырнул ее за мусорный бак. По другую сторону шагал осанистый полицейский с направленным на меня пистолетом. Кажется, его я видел у себя дома, когда ретировался через окно. За его спиной прятался тот самый бомж.

– Да, это он. Один в один, что вы показывали, – прокряхтел он, – ну, я свою работу сделал, да же?

Следователь отмахнулся нетерпеливым кивком, боясь отвести от меня свой маниакальный взгляд.

– Ну? Что скажете? Удивлены?

– Не то слово, – промолвил я, – так ведь и сердце встать может…

Воспаленные глаза следователя расширились.

– О-о, угрозы? Представителям правоохранительного порядка? – его рука змеей скользнула к поясной кобуре, – предупреждаю вас. В отличие от моих предшественников, моя рука не дрогнет.

– С каких это пор бомжи задействованы в розыскной сфере? – насмешливо спросил я, прикидывая, убить их сейчас на месте, без лишней болтовни или прыгнуть в небо и улететь молча. Лишать жизни этого настойчивого человека мне почему-то не хотелось.

– К сожалению, комитет стал терять интерес к вашему делу. Вашу прямую причастность к злодеяниям знаю только я. Но от раскрытий вы до сегодняшнего дня достаточно умело ускользали, – подняв пистолеты, они синхронно двинулись на меня. – Нигде не работаете. Даже в университете перестали появляться. Да и у вас прописки то, как таковой, нет. Человек-фантом. Охоту на вас перестали м…спонсировать. Но в неравном поединке все средства хороши, вам ведь это известно? За небольшую плату и некоторые привилегии эти джентльмены, – он кивнул в сторону удаляющегося бомжа, – охотно согласились почувствовать себя в роли дозорных. Тем более мест, в которых на вас можно наткнуться – не так уж много. Отчаянная мера, но, как мы можем наблюдать, весьма оправданная…

Наконец, они замерли в шаге от меня. Следователь внимательно сощурился.

– Что с вашим лицом? Неудачная попытка сменить личность, да..?

– Переходный возраст, – потусторонне отозвался я, разглядывая его напарника. – Ты. Что с моим котом?

Его брови надменно вздернулись, будто усомнился, что обращаются к нему.

– Что еще за кот? В твоей съемной квартире что ли? В какой-то приют сдали…

– Ах ты сволочь…

Напарник отшатнулся, воздух между нами затрещал, и между его ресницами проскочили искорки разряда, опалив глаза. Тот с криком отпрыгнул, руки метнулись к лицу. Следователь упер мне дуло пистолета прямо в лоб.

– Вот только дай мне повод, – прошипел он, – всё, что меня удерживает сейчас от превышения должностных полномочий, так это страстное желание всем доказать, что я был прав. И ты заслуживаешь правосудия как никто больше…

Я медленно перевел свинцовый взгляд на следователя.

– А помните, что вы говорили про самоутверждение?

Его палец дрогнул на спусковом крючке и замер, словно намертво приклеенный к клочку пространства. Руки же напарника ударили по швам, и он вытянулся в стойку смирно. Его локти протестующе задергались, но конечности и позвоночник будто зафиксировало невидимыми тисками.

– Вы были правы, оно губит, – раздельно произнес я, и рука следователя с зажатым пистолетом направилась точно в висок его товарищу.

– Не-ет! – истошно заорали они в обе глотки.

– Опусти ствол! Опусти ствол!

– Не могу!..

– Опусти ствол!..

Их голосовые связки одновременно поджались, оборвав крики. Только выпученные глаза сохраняли подвижность, они бегали в поисках выхода из ситуации, но его не было.

– Однажды оно чуть не погубило меня… Да, я убил того парня! – рявкнул я. – Чтобы отстоять свое достоинство. И спасло меня только то, что у вас не было адекватных улик.

В перекошенном от ужаса лице следователя мелькнули торжественные нотки.

– Надо было выстрелить сразу. Но ведь вам хочется всем доказать… Самоутвердиться своей правотой. Именно это вас и погубило, – закончил я, обрекающе махнув рукой. Оружие следователя выстрелило, забрызгав мозгами напарника мусорные баки. Тот еще постоял некоторое время со снесенной головой в вытянутой стойке, а потом рухнул, как марионетка с оборванными ниточками. Глаза выстрелившего зажмурились, а за ними, в глубине черепа деактивировалась работа гиппокампа. Лицо разгладилось и он, не выпуская оружия, но, потеряв воспоминания, тоже осел на землю. Рядом с его щекой осталась лежать дымящаяся гильза. Отвернувшись, я перевел взгляд вверх, к крышам, к небу. Один прыжок и я исчез в низких облаках.