Андрей Но - Субъект. Часть четвертая [publisher: 1С-Паблишинг]

– Вопрос даже не в том, откуда и как, а в том, ради чего… Тесла, что ценил выдуманные жизни не меньше, чем настоящие, вдруг приносит в жертву колоссальную территорию леса, со всей его живностью, с поселениями неподалеку. Наносит ужасный урон миру, в котором сам живет, ради горстки вымышленных героев из чужой головы. Это кажется иррациональным, но только до тех пор, пока не предположишь, что…

– И наш мир нереален тоже? – перебил доктор Брозэф.

Лектор удивленно вскинул брови и посмотрел на него уже другим взглядом.

– Именно.

– Признаться, мой дорогой друг, я тоже уже рассматривал эту мысль… А чего тут удивляться? Ты же видел мою работу. Как после такого можно оставаться плоскомыслящим? Но я пришел к выводу, что все-таки это невозможно.

– И почему же?

– Ты сам можешь ответить на этот вопрос, – процедил Брозэф, покосившись на тихо приоткрывшуюся дверь. В кабинет проскользнул интерн и, жестом показав, что не помешает, прошел к дальнему столу, сел за него и замер. Лектор же, казалось, остался невозмутим, что слушателей стало больше.

– Какие уроки ты вынес из своего затянувшегося сна?

– За спиной моего внимания ничего нет.

– Так.

– Того, чего я не знаю, не существует.

– Даже я не смог бы сформулировать точнее, – одобрил доктор. – Устройство вымышленного мира и его насыщенность зависят исключительно от знаний того, кто его создал. Ни больше, ни меньше. Конечно, мир может делать вид, что знает нечто, чего не знает его проектор, он может даже верить в это. Но когда одной лишь веры было достаточно? За ней ничего нет. Пустота. Самоосознание себя, как вымысла. Если он, конечно, еще успеет себя осознать, прежде чем ты от него отвернешься.

А теперь оглянись вокруг? Разве можно сказать, что там, за окном, всё светится, движется, мельтешит, размножается только вокруг этой комнаты, пока ты здесь? И разве ты еще не убедился, на примере того же выдуманного солнца, что у меня есть знания, которых нет у тебя?…

– А кто сказал, что это мой сон? – поднял бровь лектор.

– А ты хочешь сказать, что мы проекции чьего-то сна? В таком случае, этот человек знает много, даже очень… – усмехнулся Брозэф. – Но даже не в этом дело. Допустим, можно прочесть все библиотеки мира, но разве это даст способность воспринимать весь неохватный мир одновременно? Было бы чересчур эгоцентрично допустить, что мы и только мы в данный момент чей-то объект восприятия…

– Согласен, – абсолютно спокойным тоном сказал лектор. – И это возвращает нас к магиону.

Легкая усмешка на губах доктора Брозэфа увяла, и он повнимательнее нахмурил лоб. Интерн же сидел с полуоткрытым ртом, переводя взгляд с одного на другого, совершенно не понимая о чем речь.

– Тесла в свое время тоже сразу осознал все эти недостатки животворящего воображения. Но ему хватило смелости понять, что это не отменяет фундаментальной значимости мысли, как начала всего сущего.

Побывав там, где я, он понял, что времени, как необратимой последовательности чего-либо, не существует. Все это каприз воображения. В наших мыслях времени вообще нет, мы перемещаемся в любую сторону, в любой понравившийся миг, мы можем его заставить замереть. Тесла так и сказал, что время нас не поджимает… но и не ждет. Однажды все равно должен настать момент, что даст начало всему, что мы сейчас видим… Видели… И когда-либо увидим.

– И что же это за момент?

– Сохранение того, что создало воображение, – менторским тоном произнес лектор, словно он пересказывал материал из одобренных образовательным стандартом учебников. – Сохранение любого образа, что только придет на ум, в его первозданном виде, во всех его изначально заданных характеристиках, что продолжат автономное существование уже независимо от их творца.

Доктор Брозэф издал короткий, лающий смешок.

– И как же, простите, это сделать?

– Сервера, – невозмутимо ответил лектор. – Много серверов. И не такие, как у твоего магиона, с маленьким кэшем, которого хватает разве что на быструю синхронизацию мыслей двух пользователей…

– И эти сервера будут выполнять работу за человека? – подал голос интерн.

– Поддерживать автономность ее результата, скорее.

Интерн сделал вид, что понял, и все вопросы отпали. Пододвинув к себе чью-то подарочную коробку конфет на столе, он принялся закидывать их одну за другой в рот.

– Тесла изобрел способ оцифровывать мысль человека, но не удерживать. На тот момент объем хранилища данных едва мог позволить себе один мегабайт. А сейчас мы научились вмещать терабайты в носитель, размером со спичечный коробок. Но даже футбольного поля, усеянного рядами этих коробков отнюдь недостаточно, чтобы описать весь мир, позволить всем его отдельным составляющим взаимодействовать между собой на изначально воображенных настройках. Предстоит очень, очень много работы… – выдохнул лектор, но его глаза блестели. – Но нас ждет успех, мы его наблюдаем сейчас, мы можем его вдохнуть…

Брозэф спрятал лицо в ладонях и издал горестный стон. Кажется, плакала его идея работать с этим человеком в одной команде.

– Ты слышишь себя со стороны, насколько это абсурдно звучит?

Лектор широко улыбнулся.

– Кажется, мы поменялись ролями. Сначала ты убеждал меня в том, что мой мир нереален. Теперь и я пытаюсь доказать тебе, что и твой не так прост.

– Хорошо, – доктор поднял руки, будто сдаваясь, – допустим, аппаратного обеспечения выделили на это в достаточном объеме. Что дальше?

– Когда настанет час, должен объявиться Человек. Вероятно, он будет великим математиком, что способен описать всю доступную на тот момент логику вселенной с помощью цифр. Он принесет себя в жертву усовершенствованному магиону. Подключится к нему, без права прерваться. Он будет безостановочно воображать… Фундаментальные силы вселенной… Материю, что им подчиняется… Николу Теслу… других людей… а рано или поздно, хех, самого себя… Ты только вдумайся, Бог, что воображает самого себя, сидящего в машине и воображающего себя, сидящего в машине и…

Интерн поперхнулся конфетой.

– Впрочем, я так понял, не только он будет участвовать в этом, – как ни в чем не бывало продолжал лектор. – Тесла подкидывал все свои гениальные идеи самому себе, даже не подозревая об этом изначально. Мне кажется, он ответственен за воображение электромагнитных сил природы. Он их написал, он же их себе и нашептывал, он же их интуитивно с большой точностью открывал, чтобы потом однажды написать их по памяти, ничего не упустив, своим воображением. Замкнутая причинно-следственная петля. Вот, что представляет из себя наша настоящая реальность. Парадоксы внутри парадоксов, что бесконечно рекурсируют друг друга.

– А куда он потом исчез-то? Ученый, – побормотал доктор.