Стас Устенко - Демонстрация силы [litres]

Я быстро добежал до магазинчика, открыл дверь. За прилавком не было никого. Выбрав высокие ботинки на стойке в магазине, я примерил их, убедился, что они мне в самый раз, завязал шнурки и написал владельцу магазина записку с обещанием вернуться с деньгами. Теперь нужно узнать, что происходит? На выходе из магазина меня поджидал странный субъект. Он стоял ко мне вполоборота, уставившись в фонарный столб, и двигал головой в такт неслышимой музыке. Я подошел ближе.

– Простите, вы не знаете…

Человек обернулся, его лицо исказила гримаса ярости. Он вытянул руки вперед и кинулся на меня, лязгая зубами и пытаясь укусить. Равновесие я удержать не смог, упал, он повалился сверху, яростно пытаясь вцепиться мне в глотку. Повезло, что весил субъект от силы килограммов шестьдесят, я легко скинул его с себя и от души врезал мыском нового ботинка по голове. Он помотал головой и начал подниматься. Я ударил еще раз. Странный незнакомец не обратил на это внимания. Тогда я начал бить его непрерывно, только спустя ударов двадцать он затих, чтобы снова начать подниматься, теперь стараясь укусить меня за ногу.

Я решил не рисковать и ретироваться – вернуться в здание. Добежал я до него довольно быстро, проверил двери – не запираются. Субъект был далеко, теперь он не вставал, а медленно полз. Ладно, время есть, посмотрим, что сообщит информационная панель ресепшена. Увы, на ней мне не удалось найти ничего, что хоть как-то могло помочь. На любые запросы доска выдавала либо старую справочную информацию, либо «местонахождение неизвестно», когда речь зашла о Давиде Блейде. Разве что… Я запросил выход из Окленда на поверхность, постарался запомнить карту – путь предстоял не сказать чтобы близкий, но попробовать было можно.

На улице меня ждал уже не один горе-зомби. К ползущей в сторону спирального здания твари присоединялась группа из пяти человек. Они вели себя столь же агрессивно, движения были резкими, прерывистыми. Это уже точно были не люди. Финита ля комедия. Габриэлю удалось как следует качнуть этот мир – и никто не смог ему помешать. Что ж, ноги в руки… Короткими перебежками, прячась за автомобилями, я рванул через площадь. Оружие бы какое… Присев за очередной машиной, я заметил рядом осколок бордюрного камня, схватил его и разбил стекло авто. Ключей, конечно, не оказалось, а старый дедовский способ скручивания проводков тут бы никак не помог: машина была электрической. Ладно, не тратим время. Я выбрался из салона и был тут же атакован сзади, зомби вцепился зубами в плечо. Нанеся ему несколько ударов, я сбил его с ног, сунул его голову между дверцей машины и боковиной кузова и несколькими ударами размозжил ее. На асфальт потекла зеленая жижа, именно такое же «нечто» было в голове у атаковавшего меня в прошлом «человека». Плечо сильно болело. Вот гадость, надеюсь, что через укусы они не передают заразу. Тут я обратил внимание на стекающие по руке капли. Это была кровь. Настоящая, алая кровь. А не мутная белая жидкость.

В тот солнечный майский день особенно не хотелось учиться. Мы сидели с Сергеем на третьей парте, вроде бы и учительница рядом, и свои дела украдкой можно делать. Серега малевал в тетрадке, я – на самой парте. Время стало абсолютно статичным, оставшиеся четверть часа до конца урока казались невыносимо долгими.

Классной руководительницей у нас была теперь Галина Петровна – сухая, прямая, как жердь, дама лет шестидесяти. С военной выправкой и весьма резкими манерами. Она обожала Пушкина, пожалуй, разве что говоря о нем, Галина Петровна позволяла себе улыбаться. Все остальное время уголки ее рта были направлены вниз. Строгий облик был дополнен стальным, тяжелым взором и броней из нескольких вязаных кофт.

Мы попались.

– И что это у нас? – осведомилась классная, выхватила у Сергея тетрадь и развернула картины танковых сражений на последних листах. – О чем думаем вместо урока?

Я постарался закрыть нарисованные в углу парты молнии рукавом, но Галина Петровна заметила и это:

– Встали, оба! Шагом марш к завучу, все расскажете, как было. Я после за вами приду, проверю, все ли честно вы рассказали.

Ничего не оставалось, кроме как идти в кабинет Аллы Игоревны, завуча. Про нее ходили страшные слухи, мол, может даже побить за провинности. Невысокая, почти круглая, с острым носом, она казалась похожей на перекормленную ворону. Резкие движения, неприятный голос с металлическими нотками. По совместительству она преподавала математику в старших классах, гоняя здоровых лбов, словно щенков. Железная леди.

Мы постучали в кабинет 23.

– Заходите!

Голос был чуть добрее, чем обычно. Может, пронесет?..

– Алла Игоревна, – начал Сергей, – нас к вам Галина Петровна отправила…

– Четче! Описывай, что случилось, как хулиганили?

Он показал рисунок.

– В тетрадке…

– Ясно, а ты?

Завуч посмотрела на меня.

– На парте, пару черточек.

– Замечательно. Хорошее у нас поколение подрастает, правильное. Вы, бараны, хоть понимаете, сколько сил вложено было в создание этой тетрадки? Сколько деревьев вырублено, чтобы она появилась у тебя в портфеле? Через что твоим родителям пришлось пройти, чтобы ее купить? А парта? Ею же еще десятки, сотни школьников пользоваться будут! Это не туалетная бумага, а общественное достояние! Ну что, бараны, как отвечать будем?

Серега испугался и начал ныть:

– Я больше не буду…

– А больше и не надо. – Она быстро встала и схватила его за шиворот. – За мной, в кабинет медсестры.

Странно, но на первом этаже, в комнате с красным крестом на двери, никого не оказалось. Алла Игоревна отперла дверь своей связкой ключей:

– Заходите, гости дорогие!

Мне стало страшно.

– Что… что вы хотите сделать?

– Сейчас все увидишь. Сергей, садись!

Друган понуро расположился в кресле, а завуч, покопавшись в шкафу, вытащила трубку и большой шприц. Уколы я крайне не любил, так что липкий ужас начал окутывать меня с ног до головы. Сергей выглядел не лучше, его била сильная дрожь.

– А ну, тихо! Набезобразничать успели, а как отвечать, так в кусты? Будьте мужиками! – Она разорвала пакет, вынула из него длинную трубку, подвинула ближе стоявшую на столе прозрачную емкость с размеченными рисками объема. – Закатывай рукав!

После этого Алла Игоревна сняла со шприца большую иглу, протерла Сергею предплечье спиртом и воткнула иглу в вену.

– Ай!

– Терпи, казак, атаманом будешь.

Завуч надела на иглу резиновую трубку и вывела ее окончание в мензурку, которая стала медленно заполняться темной кровью.

– Отлично! – сказала Алла Игоревна. – Значит, слушайте меня… Сейчас возьму у вас по четыреста миллилитров крови. Для взрослого это чепуха, для ребенка вашего возраста – многовато. Неделю будет ощущаться слабость, зато запомните как следует, что в школе шалить нельзя. И поспокойней станете.