Альтаф Гюльахмедов - Пепел Черных Роз [СИ]

Полезли из их тел веточки да листики, стручки, колючки — у каждого свое. Первое время каждый из них старался скрывать это — резал да чистил свое тело, повесились, опять же, трое, не выдержав.

Никто сначала не знал, как к этому относиться — новоприобретения не причиняли боли, никак не беспокоили, за исключением случаев врастания в почву во время ночевок. Тут приходилось плохо, поскольку обрубание и отламывание отростков и срывание цветов воспринималось так, как, наверное, воспринималось оно растениями, выросшими, как полагается, то есть болезненно и неприятно.

Согласитесь, не всем приходилось по вкусу, когда из собеседника, а именно командира дозора пятой штурмовой группы, имени я «Мученика Саввы Пинийского», посвященного второй степени брата Брокора, вдруг, во время доклада, начинает расцветать ярко-желтый цветок и к нему начинают слетаться пчелы.

Терпели это недолго. Потом отсадили зараженных служителей от остальных. Пользовать пытались, да все без толку — через две луны каждый из них превратился в куст или в дерево. Хоть в саду сажай!!!..

Их и посадили, в прямом смысле, в Аллее Славы под присмотром суетящегося Гнорициута.

Говорят, что когда, во время поминовений, к растениям этим приносили цветы, они начинали недовольно шевелить ветвями и успокаивались, только если полить их вином.

Помнится командир первой экспедиции брат Грувер — вояка еще тот, всем фанатикам фанатик, с целью искоренения богомерзкой заразы сам себя отдавший на опыты, сломался, когда обнаружил на руках своих, казнивших немало еретиков, нежно-розовые цветы.

— Я бы еще понял, если б колючки, какие! — обезумев, кричал он с крыши молельни, перед тем как броситься на булыжную мостовую, спасаясь от рук пытающихся снять его служителей.

Потом обнаружилось, что леса эти обитаемы и за поколение до Дхака заключен был договор с народом этим — невразумительным и жутким. А что было делать, если даже гореть эти места не хотели, а единственный кто мог помочь — Гнорициут, приехал, постоял на опушке, принюхался да и пошел себе прочь.

Правда именно после этого взаимная экспансия была прекращена, и настало какое-то подобие мира.

Никто до них еще не пытался проехать лес вуднунгов ни с грамотой, ни без, но сейчас Минитрит, опасавшаяся, конечно же, все же была убеждена, что давнее перемирие не будет нарушено — ведь они собирались всего-навсего проехать через эту территорию

— Стой! — Минитрит произнесла это негромко, но так, что кони, уже давно перешедшие на шаг, остановились как вкопанные.

Пустынная заросшая лесная тропинка, кое-где освещенная ярким лунным светом, пробивающимся сквозь кроны деревьев.

Слишком спокойно. Слева раздался треск, и они обернулись, вскидывая оружие, но все смолкло раньше, чем боевая сталь легла в ладони. Они вновь повернулись к тропинке и обнаружили, что за те мгновения, на которые их отвлек шум в кустах, прямо посреди тропы появилось странное существо. Небольшого роста в накидке из ветвей, коры и листвы. На четвереньках, опираясь на несуразно длинные конечности. Пародия на человеческие руки с многосуставчатыми пальцами, да и рук этих многовато.

— Кто бы вы ни были бы вы, — пропищал тонкий голос на общеимперском диалекте, — уходите — не ходите! Мы чужаков не принимаем мы.

— Мы не чужаки, — неожиданно подал голос Вокиал и тронул коня вперед, — Вернее не все из нас, уважаемый Ревяга…

— Спасающая Вода! — существо стало раскачиваться на месте и подергивать плечами. — Ты снова к нам пришел к нам ты!..вуднунг рад всегда рад встретить — приютить Спасающую Воду. Угрожает кто тебе нибудь?…

— Нет — нет, уважаемый Ревяга! Нам надо всего лишь пройти сквозь ваш лес.

— Я верю — рад — обрадован тебе! Тебе дорога в лес открыта наш всегда, но кто с тобой? я рад — не рад, хотел бы знать?…

Вперёд выступила Минитрит, доставая из-за пазухи подорожную грамоту и разворачивая её перед лицом вуднунга:

— Вот! Мы из Нэстара.

Вокиал не успел остановить ее…

Страж быстро потянулся к бумаге и, едва коснувшись ее, застонал так, что, казалось, небо сейчас обрушится на путников. Кони встали на дыбы, едва не сбросив седоков, а лес вокруг зашумел, заворочался и со всех сторон обступил людей сплошной стеной…

— Мои дети — листочки!..мои бедные деточки!!!.. — стонал Ревяга, раскачиваясь и горестно тряся уродливой головой… — Вы это из деревьев делаете это, из бедных наших горестных детишек!..

Вокиал едва удерживаясь на совершенно обезумевшем коне, орал, изо всех сил пытаясь внять разуму разгневанного вуднунга…

— Прошу вас, молодые люди, — сказал негромко, но очень внятно Вокиал, глядя прямо перед собой, — Для вашего же спокойствия и для успешного выполнения задания — все свои дальнейшие действия увязывать по возможности со мной…

Ответом ему было молчание, ибо каждый сейчас осознавал, что их путешествие, не будь с ними рядом колдуна, закончилось бы первой встречей с древесниками, и они уже были бы удобрением для молодой поросли вуднунгов, как того и обещал Ревяга.

— Интересно, почему он не уничтожил нас руками древесника? — подумал Айслин и Вокиал, не оборачиваясь, ответил ему.

— Я связан Словом!

— Кому пришло в голову, что Вуднунги умеют читать? — заорал он вдруг, не выдержав. — Из-за вас теперь и мне больше не будут доверять. Скажите спасибо, если Ревяга не инфицировал в вас ни одно из своих изобретений — интересно было бы посмотреть — в кого бы каждый из вас превратился. Наверняка, в самые крепкие и тупые дубы!!!

Даже Минитрит не стала возмущаться, чувствуя свою вину.

— Посмотрите, — чуть погодя сказал успокоившийся Вокиал, останавливая коня. — Видите эти деревья вокруг? Вы думаете кто это? А это, между прочим, пропавший тридцать лет назад легион императора вашего Уидора, потерявшийся, как следует считать, во время похода на юг!!!

Послание Вокиалу было передано совершенно ему неизвестным способом в обход магических заслонов, которыми окружили его недотепы — спутники. Лишь одна только неутомимая ведьма Минитрит, до тех пор, словно прилипшая своим задом к седлу, вдруг встрепенулась и встревожено — удивленно огляделась по сторонам.

К тому же обратившийся к нему говорил на давно мертвом языке Песчанников… языке, который сам Вокиал открыл и расшифровал по найденным письменам лишь недавно.

«Ты мне нравишься, мятежная душа»…

Вокиал нахмурился, пытаясь понять, кто это говорит с ним.

«Нет, ты не знаешь меня… также как и твои спутники… также как и Гнорициут, Берегиль, Джа и твой любезный сердечный друг Дхак… я вне вашего мира, но иногда мне интересно наблюдать за вами».

«Кстати когда Дхак рвал ногти на твоих пальцах, он получал такое удовольствие, что встревожил даже меня в моем покое. Я не люблю беспокойство такого рода — мне больше по душе тишина, порядок и размышления»…