Макс Мах - Пилот ракетоносца. Выбор курса

Герц предлагал четко разделять любовь и секс. Любовь, по его мнению, сильное и важное чувство, которое благотворно влияет на качество секса, но может существовать и само по себе без какой-либо связи с физиологией, хотя в последнем случае возможны негативные последствия для организма человека. Секс, в свою очередь, это чистая физиология, которая желательна в случае разделенной любви и, более того, способна усилить чувства влюбленных, но прекрасно существует сам по себе, не нуждаясь в подкреплении со стороны чувств. Длинные и неглупые рассуждения профессора сводились к простой констатации фактов. Люди различаются по своей сексуальной конституции, у них разное либидо, которое к тому же подвержено влиянию множества факторов. Грубо говоря, человек со слабым либидо, да еще и занятый сложной работой или находящийся в состоянии сильного стресса, легко справляется с соблазнами и может без труда соблюдать вынужденный целибат астронавта, подолгу находящегося вдали от любимого человека. Соблюдение верности в этом случае в большей мере связано с физиологией, а не с моралью, даже если сам человек думает иначе. Однако у людей с сильным либидо все происходит с точностью до наоборот. Чем больше стресс, тем сильнее половой аппетит. Разумеется, все это можно снивелировать с помощью специальных медикаментозных средств, но ничего здорового в этом нет, да и помогает не всегда. Поэтому у офицеров ВКС с верностью супругам или постоянным партнерам — серьезные проблемы. Адмирал Герц полагал, однако, что проблемы эти вызваны неправильным пониманием взаимосвязей между чувствами (любви, долга и прочего в том же духе) и секса. Но если вы способны отделить одно от другого, все противоречия снимаются сами собой. Однако и хвастаться тут нечем. Чем меньше знает ваш партнер о сексе на стороне, тем лучше. Или согласно старой флотской поговорке, все, что происходит в походе, пусть в походе и останется .

Умом Эрик все это понимал, но принять душой такой подход к любви и сексу ему мешали некоторые соображения личного порядка. Впрочем, в конце концов он разобрался и с ними. Вопрос ведь прост: как он сам отнесется к тому, что где-то там, в своем «походе», Вера тоже с кем-нибудь переспит? Исследовав свои мысли и чувства по этому поводу, Эрик с удивлением обнаружил довольно странный ответ. Никак. Потому что его это не касается до тех пор, пока не касается их любви. А секс… Конечно, лучше бы ему об этом просто не знать, но было бы неправильно запретить человеку есть и пить в чужом доме только потому, что теоретически — не здесь и не сейчас, а где-нибудь когда-нибудь, — ты можешь приготовить ему свой замечательный обед.

— Ты хорош! — признала Алена, едва немного пришла в себя и смогла говорить не задыхаясь.

— Я старался, — улыбнулся Эрик, довольный тем, что, вполне удовлетворив женщину и получив немереное удовольствие сам, он «даже не запыхался», не говоря уже о прочем. Похоже, его организм действительно брал верх над недугом. Не так быстро, как хотелось бы, но все-таки брал.

— Ты ведь заметил разницу? Не мог не заметить!

— О чем ты? — Эрик перевел взгляд на женщину.

Алена была чертовски хороша, особенно сейчас, когда глаза ее сияли, а губы словно бы припухли. Нагота ей шла, как самое красивое платье, возможно, еще и потому, что боярыня Бороздина ее не стеснялась. Напротив, зная себе цену, она гордилась своим телом, своей наготой.

— Тебя влечет ко мне, не правда ли?

— Что за вопрос?

— Нет, я не о сексе, — усмехнулась Алена. — Хотя и о сексе тоже. Но прежде всего, поговорим о влечении. Тебя влечет не только ко мне, разве нет?

«Вот черт! — Получалось, что это не его субъективное ощущение. — Но неужели она чувствует то же, что и я?»

— Что ты имеешь в виду?

— Ирина, я и Павел, — женщина чуть прищурилась, вглядываясь Эрику в глаза. — Две женщины, один мужчина.

— Я не…

— Эрик! — остановила его Алена. — Ну что ты в самом деле! Кого ты хочешь обмануть? Нас или себя? Нас не получится. Мы все трое чувствуем тебя так же, как ты нас. Притяжение и отторжение , ведь так?

— Допустим, — кивнул Эрик. Ему не хотелось этого признавать, но, похоже, все так и обстояло. И значит, закономерно вставал вопрос, что это такое? — Ты знаешь, почему?

— Я знаю только, что до встречи с тобой нас было всего трое, — женщина протянула руку и взяла брошенный в изголовье кровати кожаный портсигар Эрика. — Сначала встретились мы с Ириной. Много позже я случайно столкнулась с Павлом. Мы не афишируем этот факт, и тебе не стоит. Ты умный человек, и, насколько я поняла, никого не подпускаешь к себе слишком близко. Удивлюсь, если у тебя есть постоянная подруга, хотя, видит бог, ни одна женщина, у которой есть глаза и уши, а между ног не один только мочеиспускательный канал, не пропустит такого, как ты, мимо себя, не попробовав прежде уложить в постель.

— Даже так? — Эрик забрал у Алены портсигар, вытряхнул из него сигарету и протянул ее женщине.

— Ты скрытный сукин сын, Эрик Минц! — Алена прикурила от предложенного Эриком огня и выпустила изо рта дым первой затяжки. — Но имеющий глаза, да увидит. А я видела, как ты дерешься. Ты уличный боец, хотя по всем признакам аристократ. Речь, поведение, образование… Дружишь с княгиней Эгерланд или не только дружишь?

— Продолжай, — благосклонно кивнул Эрик. — Тебя интересно слушать, а смотреть на то, как ты куришь, еще интереснее. Весьма многообещающе…

— Вот-вот! — улыбнулась боярыня. — Уверенность в себе, быстрый карьерный рост… Тебе сколько лет?

— Что по этому поводу говорит ваша разведка? — В конце концов, Эрик тоже закурил и отбросил в сторону опустевший портсигар.

— Домашний доктор наместницы утверждает, что тебе где-то между семнадцатью и восемнадцатью.

«Вот черт! — всполошился Эрик. — Как он узнал?!»

— Такой юный? — улыбнулся он.

— Разведка доносит, что тебе двадцать, поскольку вы одногодки с Верой Мельник — дочерью главкома имперских ВКС.

— Мы учились с Верой в звездной академии, — прокомментировал Эрик.

— Кое-кто полагает, что вы не только друзья…

— Это что-то меняет?

— Да нет, наверное… Но выглядишь ты намного старше. Да и ведешь себя не как юнец. Есть мнение, что в академию тебя внедрила контрразведка и что на самом деле тебе лет двадцать пять…

— А что написано в моем личном деле?

— Извини, но мои люди так глубоко забраться не смогли.

— Ладно тогда, — выдохнул табачный дым Эрик. — Но, может быть, вернемся к вам троим?

— Хорошо, — не стала спорить Алена. — Мы аккуратно сопоставили сведения, имеющиеся в распоряжении каждого из нас, и провели собственное негласное расследование. Всех троих отличает необычная выносливость организма, невероятная регенеративная способность и фантастический метаболизм. Все в превосходной степени. Но ведь ты точно такой же, как мы, разве нет?