Ольга Баумгертнер - Парадокс Рузы [litres]

– И?

– Мы пробуем излечить четвертого пациента с пороком сердца, но ему требуется сорок пять процентов «здоровья», артефакт «вычисляет» это и дает «отказ». В итоге пациент не идет на поправку, а пять процентов зарядки не расходуются, а по-прежнему остаются в артефакте.

– То есть вы хотите сказать, что если мы попробуем сейчас полечить пациента с зубной болью, то как раз этого маленького заряда артефакту хватит? И, израсходовав всю энергию, он взорвется? – поинтересовался Абрамов.

– Как-то так.

– Но мы ведь до сих пор не знаем, каким образом работают эти штуки. И возможно, ваша теория не верна.

– Все возможно, Ваня, – согласился профессор. – Я не настаиваю, что прав стопроцентно. Но у нас, к сожалению, нет инструментов для изучения явления и принципов работы артефактов именно с точки зрения физики.

– Но ведь и такая теория возможна: они отдают положительную энергию, а забирают отрицательную, которую накапливают и которая также набирает критическую массу? – сказал Абрамов.

Дмитрий Владимирович пожал плечами, но, судя по выражению его лица, теорию Ивана он не разделял.

– Что вы будете делать с оставшимися артефактами? – спросил Захар, все это время внимательно слушавший разговор ученых.

– Пока ничего. Поместим в специальное хранилище для подобных опасных и подозрительных артефактов, которых у нас уже прилично накопилось. Надеюсь, в случае чего оно выстоит. Людей там нет, и никто не пострадает, – сказал Лазарев. – Однако мы не довели исследования до конца.

– Вы сейчас шутите, Дмитрий Владимирович?! – воскликнул Иван. – У нас чуть половину госпиталя к чертям не разнесло. Да и как вы собираетесь продолжать эксперименты? У нас остался один не разряженный в ноль, как вы говорите, артефакт. Хотите еще один взрыв устроить, чтоб подтвердить теорию?

– Нужно искать новые образцы, Ваня. Я об этом уже говорил вчера. Если артефакты разряжаются, надо искать новые или способ зарядки старых.

– Так вы все-таки хотите отправить в Зону экспедицию? – спросил Зарубин, нахмурившись. – К Гиблому озеру? Не передумали?

– Да, Захар.

– После того, что произошло с последней экспедицией, вряд ли найдутся желающие, – заметил сталкер.

– Погодите, погодите, – прервал профессора Абрамов. – Давайте-ка проясним другой вопрос. Допустим, нам повезет и мы не только найдем артефакты, но нам еще и удастся вытащить их из аномалии. Как вы собираетесь контролировать процесс разрядки, профессор? С бандитом он шел абсолютно бесконтрольно. Если отталкиваться от вашей теории, артефакт просчитал, что заряда на лечение хватает, и запустил процесс. Только вот кнопки отмены на нем нет. Из панацеи от всех болезней артефакт превращается в опасное, уничтожающее все вокруг себя оружие. И вы считаете, что оно нужно человечеству?

– Если уж пошли подобные сравнения, то человечество использует атомную энергетику, а отработанное ядерное топливо хранит, хотя оно тоже представляет потенциальную опасность, – возразил профессор.

– Накопим таких отходов, а они потом возьмут и рванут, превратив землю в массивную черную дыру. – Абрамов покачал головой.

– Так ты согласен, Ваня?

– Категорически нет. Я думаю, надо снова устроить общее собрание работников Института, подвести итоги проделанной работы и обрисовать перспективы и потенциальную опасность использования «Слез Рузы». Мне кажется, люди не согласятся с вами. Хотя вы руководство, вам виднее.

Иван вышел из палаты. Профессор проводил его взглядом, в котором промелькнул упрек, посмотрел на сталкера.

– А ты что думаешь, Захар?

– Я соглашусь с Иваном Алексеевичем, надо спросить людей.

– В Зону пойдешь снова? К Гиблому озеру? Мы возьмем много людей и военных, чтобы не получилось, как в прошлый раз. Чтобы было максимально безопасно, насколько это возможно в Зоне. И я сам тоже пойду.

Сталкер в изумлении поглядел на профессора.

– Зачем? Вам-то точно этого делать не следует.

– Хочу своими глазами посмотреть на те стихии, что создают «Слезы Рузы», – сказал профессор. – Может быть, это звучит несколько безумно, но… Меня всегда интересовало, как появляются артефакты. С помощью каких неведомых сил? Один раз, помнится, мы наблюдали рождение «комариной плеши». Но до сих пор механизм явления не ясен. И ведь сколько лет существует Зона, а человечество ни на шаг не приблизилось к разгадке.

– И вы тоже вряд ли разгадаете все это, Дмитрий Владимирович, – заметил Захар. – Вам не нужно идти в Зону.

– Если я не пойду, никто не пойдет, Захар. Понимаю, что с какой-то стороны этим вынуждаю людей идти со мной. Но если нам удастся добыть эти артефакты… Мы перевернем весь мир. Изменим его в лучшую сторону, я уверен.

Зарубину припомнилась одна известная цитата по этому поводу. Профессору, видимо, тоже.

– Да-да, знаю. Благими намерениями…

– Если вы так уверены, что это может сделать человечество лучше, то я пойду с вами, – сказал сталкер.

– Спасибо, Захар.

В актовом зале было шумно. Все обсуждали произошедшие накануне нападение на Институт и взрыв в операционной. Появился Лазарев, и гомон поутих.

– Друзья, коллеги, мы сегодня собрались, чтобы решить дальнейшую судьбу эксперимента.

– Разве не из-за вчерашнего? Если вдруг нападения повторятся? Причастен ли к этому Боровой? – посыпались из зала вопросы.

Дмитрий Владимирович поискал глазами Абрамова, но начальник службы безопасности не обнаружился.

– Насколько мне известно, Боровой непричастен. Вчера Максим Денисович погиб во время экстренной операции, когда у него внезапно отказали печень и другие жизненно важные органы.

И тут в зале наступила мертвая тишина. Видимо, те, кто был в курсе неудачной операции Абрамова, новость до остальных не донесли.

– Помнится, на первом собрании вы упоминали, что Боровой, воспользовавшись служебным положением, проверял действие «Слез Рузы» на себе, что он полностью излечился. Теперь выясняется, что эффект был мало того что не пролонгированным, так еще и привел к нарушению функционирования организма? – спросил один из сотрудников.

– Что будет с остальными нашими пациентами, которых мы уже излечили? – присоединился кто-то с тревогой в голосе.

– Тише, коллеги. – Профессор поднял вверх руку, чтобы успокоить взволнованную публику. – Эффект от излечения никуда не денется. Разрушительное действие артефактов начинается, когда они полностью разряжаются. То есть, по сути, «не повезло» последним пациентам. Например, одному из бандитов, который совершенно спонтанно попал под эксперимент по восстановлению здоровья с несовместимыми с жизнью ранениями. Излечение, надо заметить, состоялось. После этого полностью разряженная «Слеза Рузы» взорвалась.