Дмитрий Рус - Дети апокалипсиса [litres]

М-да… Раньше таких вольностей он никому не позволял. Независимый – до раздражения.

Может, подменили зверя? Или Карину?

Оборачиваюсь и киваю ребятам, чуть расслабившимся за моей спиной:

– Проходите в комнату, только не шумите. Скрипача – на кровать. Кота – не трогать. Кальян – настоящий. Нет, не вреднее сигарет. Да, живу с сестрой. Помада, кружевное белье и прочие рюшечки – не мои.

Предвосхитив стандартные вопросы гостей, я глазами отсемафорил Илье нечто расплывчатое в формате «присматривай тут!». Дождавшись понятливого кивка, подхватил связку минералки и отправился на кухню.

Открывшаяся картина соответствовала моим ожиданиям. Удовлетворенно хмыкнув, пристроил воду в угол. Скинул с плеча и аккуратно прислонил к стене автомат. Игнорируя повисшую на кухне тишину, прошел к кухонному шкафу, распахнул дверцы и извлек с дальней полки туристическую горелку. Из соседнего отделения достал кофейный набор – турку, чашки, пакет молотой арабики и кусковой сахар.

Наполнив медный сосуд водой, пристроил его на плитку, открутил вентиль газового баллона и щелкнул пьезоподжигом.

Мимо меня бочком протиснулся Кир:

– Дядь Саш, я в комнату, ага?

Кивнув, засыпаю в турку кофе и шаманю еще с полминуты. Наконец, разливаю ароматный напиток по чашкам, выставляю их на стол и присаживаюсь напротив гостя. Приглашаю к беседе:

– Ну, Алик, рассказывай. Ты зачем меня убивал?

Интерлюдия: Алик

С возрастом Алику не повезло. Неизвестно, зачем его родители брали десятилетнюю паузу в столь увлекательном процессе детопроизводства, но после Катастрофы парень остался один.

Абсолютно один, наедине с двенадцатью трупами родных и близких.

Первые сутки Алик копал могилу. Сухая дворовая земля поддавалась с трудом, а яма требовалась большая. Парень монотонно долбил землю, бездумно рубил жилистые корни и толстые кабеля, с надсадным хрипом выворачивал из котлована тяжелую сантехническую трубу.

Вторые и третьи сутки – он в трансе просидел рядом с рукотворным холмом. Разум зацепился за какую-то мелочь и с удовольствием в ней растворился. Алик завис с куском фанеры и фломастером в руках, пытаясь вспомнить день рождения младшего брата. Сходить домой и проверить документы – уже не получится. Кто-то доигрался с огнем, и весь подъезд выгорел дотла. От затянутого решетками первого этажа до панорамных окон блатного двенадцатого и незаконной мансарды на крыше.

Впрочем, все это прошло мимо его внимания. Алик не замечал суетливой беготни и панических криков. Не чувствовал дыма и капель спасительного дождя. Не реагировал на редкие попытки его растормошить.

А потом пришел старший из братьев Хаджиевых и влил ему в рот бутылку коньяка.

Алик уснул. Сутки сна, затем новая порция спиртного. Дальше – все как в тумане. Он что-то делал, куда-то стрелял, кого-то трахал, с кем-то пил…

В себя он пришел лишь сегодня. Разум с трудом ухватил затухающие надписи:

Фатальная угроза.

Пробуждение клановой Крови…

Обращение к памяти Предков…

Зов о помощи…

Предки смотрят с недоверием.

Оценка воина: презрение. Взятых в бою душ: одна…

Одобрено получение Первого Дара. Требуется Душ: 1.

Подбор релевантного Дара…

Получен Дар: «Вкушающий яды»

Плата получена предками.

Активация Дара «Вкушающий яды»…

Вникнуть в слова Алик не успел. Мгновение, и его согнуло в жесточайшем приступе рвоты. Желчь, сгустки крови, комки чего-то страшного – как бы не собственной печени.

Утерев дрожащей рукой липкую нитку слюны, Алик поднялся на ноги и непонимающе огляделся. Где это он, что за смутно знакомый кабак?!

Испоганенное ложе в виде наваленных в углу зала ковров. Завывающие «Черные глаза»… В центре темного помещения кого-то азартно бьют, наглухо забивая жалобно постанывающее тело.

Тряхнув головой, Алик направился к стеллажам с минералкой. Пить!!!

И именно в этот момент свет в дверном проеме заслонил чей-то силуэт. Мгновение – и оглушительный грохот стрельбы перекрыл все остальные звуки.

На чужих рефлексах Алик цапнул себя за пояс и с удивлением нащупал рифленую рукоять пистолета. К этому моменту один из братьев Хаджиевых уже фонтанировал на полу кровью, а неизвестный стрелок давил огнем главу семейства.

Рванув оружие из кобуры, Алик навел ствол на убийцу и нажал на спусковой крючок. И только в последний момент в ослепительных вспышках чужих выстрелов он узнал страшного гостя.

– Сашка?!

Банг!

Рука дрогнула, уводя оружие от цели. Успел! Расколотая плитка пола брызнула кафельным крошевом.

– Банг-банг! – Рухнувший на пол товарищ не сплоховал и ответил злой двойкой.

И ведь не промахнулся, гад…

– Короче, вывалился я из кабака. Хаджиевы налево, я направо. Ноги заплетаются, в голове – протухший холодец. Что делать, блин, куда бежать?!

Алик с удовольствием сербнул горячего напитка, поставил чашку на стол и с раздражением покосился на свои дрожащие пальцы. Сжал руку в могучий кулак со сбитыми костяшками, недовольно покачал головой и продолжил:

– Что до пробуждения было – ни хрена не помню. И кажется – помнить не хочу. В башке из светлых пятен лишь ты да ребята по секции. Только хрен ты их найдешь! А вот где твоя квартира, я знаю, в гостях бывал…

Согласно киваю. Да, пусть и не часто, но Алик ко мне заглядывал. Говорил ведь уже – нормальный он парень. Вроде как… Был…

– Ну я и ломанулся к тебе! Никакой конспирации, попер как по рельсам – прямиком через двор. Ты уж прости, если что… Бегу – как в кошмарном сне. Вокруг сплошной сюр! Синюшный труп на газоне, россыпь золотых колец на асфальте, малолетка какой-то сцыт прямо из окна восьмого этажа. Рявкнул на него, а он мне фак показал и ржет при этом. Прикинь, да?

Алик недоуменно покрутил головой и продолжил:

– А у твоего подъезда – стая псов кружит! Я и мявкнуть не успел, как эти твари атаковали! Хорошо хоть пистолет в руке! Патроны сжег – за секунду! Попал или нет – не знаю, но огнестрела четвероногие гниды боятся! Расступились на мгновение, а мне только того и надо! Влетел в подъезд, затем по лестнице – под самую крышу. Ты ж у нас типа Карлсона, выше тебя – только горы.

Вновь киваю. Квартира у нас стратегическая. Над головой никто не ходит, общая стенка с соседом всего одна. Причем досталось нам такое счастье почти на халяву – народ, по старой советской привычке, последний этаж не жаловал. Хотя продаваны недвиги знают, что каждый дополнительный этаж увеличивает стоимость квартиры примерно на пять процентов.