Дмитрий Рус - Дети апокалипсиса [litres]

– Ну что, юморист, поймал ответочку?

Илья неверяще пощупал свой лоб и покачал головой:

– Пять баллов…

Затем протянул Алику руку:

– Сработаемся! Я – Илья!

Рукопожатие двух грязных, исцарапанных, измазанных кровью рук – выглядело очень символично. Широкая ладонь борца-армянина и тонкие пальцы химика-еврея. При всем внешнем диссонансе – мне тяжело угадать, у кого из них больше крови на руках. В обоих смыслах…

Пройдет месяц-другой, и в этом мире вряд ли останутся дети, не убившие себе подобного.

А еще за этот бесконечно долгий и страшный день я понял одну очень пугающую вещь.

У Смерти – детские глаза…

Утром я едва смог выдернуть себя из вязких оков инопланетного кошмара. Дремлющая во мне тварь смотрела цветные сны, а я – сходил с ума в капкане чужого разума. Пятимерная физика мира, девять органов чувств, кромсающая логику извращенная ксенопсихология.

Запечатанная сота родового инкубатора. Сорок ячеек – выживет только один. Сильнейший – думали соседи, пожирая друг друга… Хитрейший – решил ОН, добирая подранков…

Накрытые куполом джунгли клановых ясель. Тропа тысячи шагов, путь тысячи смертей. Одиночка не пройдет дальше третьей линии ловушек. Примкни к Лидеру либо разбуди в себе Пламя и собери свою свиту! Сорок одиночек на входе – сплоченная стая у горящих закатом финишных ворот.

ОН стоял вторым, и спина самозваного лидера не позволяла насладиться багровым цветом победы. Сильнейшим – слишком рано посчитал себя Вожак и устало расслабил дрожащие от напряжения мышцы. Хитрейшим – вновь назвал себя ОН, осторожно стряхивая ядовитого паука в раскрывшуюся щель спинных бронепластин лидера…

– Твою же мать! – прохрипел я с чувством, рывком принимая сидячее положение и смахивая со лба капли холодного пота.

– Кошмарики? – вяло поинтересовался Илья, сидящий на подоконнике словно нахохлившийся воробей.

Густо барабанящие по стеклу капли дождя лишь усиливали сходство.

– Смешарики… – процедил я сквозь зубы, старательно разгоняя сочные образы до жути реалистичного сна.

Бррр! Кого я там только не жрал…

Подрагивающими руками нащупал стоящую у кровати бутылку выдохшейся минералки и жадно присосался к живительному источнику. Вовек теперь не напьюсь!

Оторвавшись на секунду, хрипло уточнил:

– Бдишь?

– Бдю… – Илья с отвращением покосился на булькающую жидкость, затем обвиняюще ткнул пальцем в окно. – Везде вода!

Я вытер рот ладонью, потрепал за ухом запрыгнувшего на колени кота и пожал плечами:

– Дык радуйся. Может, пожары придавит. Очки разуй – полгорода в дыму!

Илья невнятно скривился и вновь прижался лицом к окну. Его гаррипоттеровские очки звякнули о мгновенно затуманившееся стекло.

– В жопу пожары… – зло прошептал юный химик. – Не видно же ни хрена!

Я довольно кивнул:

– Опять же в дугу. Планы, которые полночи обсуждали, не забыл? Нам сегодня еще по району весь день мотаться. У меня и так передоз свинца в организме. А в таком киселе – нас даже из дома напротив не увидят.

– То-то и оно… – нелогично буркнул Илья, тщательно протирая рукавом стекло и вновь вжимаясь в него носом.

На полу заворочался укутанный в плед Алик. Зашуршав подстеленным на ковер спальником, он сладко зевнул и с хрустом потянулся. На середине движения вдруг настороженно замер, спешно откинул плед и уставился на оклеенный цветастым пластырем бок. Аккуратно, двумя пальцами, отодрал краешек повязки и заглянул вовнутрь.

Лицо Алика осветилось счастливой улыбкой, смятый в комок пластырь полетел в спину юного химика.

– Ю-ху! Я Дункан Маклауд! Еще не отлит тот снаряд, которым можно меня убить!

Илья покосился на буйствующего борца и вновь раздраженно скривился:

– Что ж вы все такие позитивные? Поубивал бы…

Я снял с себя исходящего мурчаньем кота, опустил ноги на пол и заелозил ими в поисках тапок. Утро, конечно, не сверкало яркими красками, а реальность и вовсе попахивала протухшим полярным песцом, но настроение Ильи мне категорически не нравилось.

– Але, братишка? Ты чего такой кислый? У тебя, случайно, месячные не начались?

Не поворачиваясь, Илья привычно огрызнулся:

– Квартальные, блин… Одолжишь свои прокладки?

Алик с готовностью гыгыкнул, затем подмигнул мне и театрально-громко прошептал:

– Ты лучше спроси его – на фига он полночи фонарем в окно светил? Слышь, Бэрримор? Подкармливаешь беглых каторжников?

Илья молча продемонстрировал средний палец и заерзал тощей задницей на подоконнике, пытаясь то ли устроиться поудобней, то ли прикрыть спиной уже знакомый мне фонарик.

Алик набычился, лохматые брови армянина сомкнулись в грозную монобровь:

– Не борзей, интеллигенция! Давно пальцы не ломали?

– Брейк, бойцы! – вновь подхватываю с пола кошака и торопливо загораживаю от Алика потерявшего берега Илью. – Вчера ему ломали, хватит пока.

Вручаю возмущенно пыхтящему борцу не менее возмущенного Ратника, отвлекаю обоих магической фразой:

– Накорми котика…

Разворачиваю Алика в сторону двери и легонько подталкиваю в спину:

– Синий пакет в шкафчике под мойкой. И кофе завари плиз…

Не обращая внимания на удаляющееся и неразборчивое: «А морду вареньем никому не намазать?», я подошел к нахохлившемуся Илье и осторожно положил ему руку на плечо:

– Давай, братишка, рассказывай…

– Фемину надо спасать! – решительно подытожил Алик и грохнул кулаком по кухонному столу.

Отходчивый армянин мгновенно простил Илью и уже вовсю сопереживал, строя планы по объединению разлученных сердец.

– Принцессу? – в приоткрытую кухонную дверь протиснулась любопытная мордочка Карины.

– Принцесс не бывает, – сурово отрезала Инга. – Дяди мечтают. Влажно…

Обведя нас фирменным взглядом – «знаю я вас, кобелей!», Инга взяла девочку за руку и демонстративной походкой фотомодели покинула нашу мужскую компанию. Что характерно – умудрившись на ходу задеть меня обжигающе горячим бедром и окунуть в шлейф аромата смутно знакомых духов.

– Королева… – восхищенно прошептал вслед Алик.

Я закатил глаза и недоуменно покачал головой. Не понимаю женщин…

Тяжелый вздох Ильи вновь вернул нас в конструктивное русло.

Алик перевел жадный взгляд на свою вторую страсть – стоящий в углу автомат и эмоционально продолжил:

– Да чего мы телимся?! Закон гор – кто невесту украл, тот и женился! Берем стволы и вперед! Дом знаем – наш близнец напротив. Подъезд – крайний. Поближе к нам, подальше от кабака. Этаж – двадцатый, квартиру – найдем! Врываемся, пеленаем… в смысле – обнимаем! Илья быстренько признается в любви, дама рыдает от счастья, пакует вещи и переезжает к нам! Делов-то?!