Дмитрий Рус - Дети апокалипсиса [litres]

Алик покосился сначала на свои руки с сорванными в кровь мозолями, затем насупил монобровь и возмущенно ткнул пальцем в творящийся вокруг строительный беспредел:

– И зачем тогда мы задницу рвали, окопы в бетоне рыли?!

Я заговорил нарочито медленно, стараясь накрепко вложить в голову:

– Алик! Те, кто ленятся копать окопы до боя, копают могилы после. Так что все делается не зря. Зацени – всего пара часов работы, и мы уже не в поле со спущенными штанами, а на заранее подготовленной позиции. Тут бруствер в пару кирпичей, здесь амбразурка со стратегическим сектором обстрела. Вон там колышек дверку подпирает, а тут задницу стеночкой прикрыли, можно и за мылом без опаски нагнуться.

Парни с готовностью заржали.

Улыбнувшись собственной неказистой шутке, пережидаю десяток секунд терапевтического веселья.

– Уход из города – цель желанная, но относительно отдаленная. Причем не факт, что выполнимая. Поэтому в бетон зарываемся всерьез! Весь подъезд должен стать нашим предпольем – с ловушками, скрытыми амбразурами и злым минированием. Наш этаж – передовой блокпост. Стратегическая точка – крыша. Соглашусь с Ильей – ее однозначно нужно брать под контроль!

Поощрительно кивнув надувшемуся от ЧСВ Илюхе, подкрепил мысль аргументами:

– Здесь мы, – я обвел руками темный подвал, затянутый облаками бетонной пыли, – как вьетнамские партизаны в схроне. Без контроля пространства над головой нас зальют сверху напалмом, качнут маятником гранату в окошко или тупо потравят как последних крысят… Говори!

Позволяю себя перебить и передаю слово тянущему руку и нетерпеливо мнущемуся на месте Илье.

Химик зачастил:

– Я вот прикинул! В доме пять подъездов – это порядка двух тысяч квадратов доминирующей высоты. В отличие от сырых коробок обесточенных квартир, на крыше днем свежий воздух и витаминное солнце. А вечером – костер, палатки и прочий романти`к!..

– А зимой? – Алик по‑прежнему полон скептицизма.

– До зимы еще нужно дожить, – оптимистично отмахнулся Илья. Затем склонил голову к плечу, оценивающе поглядел на насупленного борца и серьезно добавил: – Вот ты, например, не доживешь…

Зашуганный мистицизмом последних дней Алик отшатнулся к стене:

– Это п-п-почему еще?

– Скучный больно! – ослепительно улыбнулся Илья и жизнерадостно заржал.

– Отставить! – гаркнул я все еще сиплым голосом, с трудом вклиниваясь между готовыми сцепиться бойцами.

– Порву, как Тузик грелку! – брызгал слюной покрасневший Алик и тянул к очкастому интеллигенту мускулистые лопаты пролетарских ладоней.

Весело подпрыгивающий за моей спиной Илья развлекался вовсю и явно косплеил какого-то персонажа:

– Ты жалкая и ничтожная личность!

Оценив зрачки Ильи и убедившись в отсутствии признаков наркотического опьянения, я пораженно качаю головой. Вот в кого он такой придурковатый?

Вновь напрягаю многострадальные связки:

– Ша, бандиты!

Голос хрипл и бархатится баском. Это непривычно, но мне нравится. Кто владеет низким голосом – владеет миром.

– Кончай балаган! Короче… Идея по освоению крыши хороша, в разработку принимается. Намеченные на сегодня задачи менять не будем, хотя номенклатура ништяков для мародерки значительно расширяется. Потребуются палатки, спальники, туристические ништяки, мангалы и прочее…

Илья протестует:

– Спальники необязательно. Их основная фича – вес и мобильность. Нам же Эверест не покорять, можем натаскать обычных одеял. То же самое и по мебели. Обойдемся без хлипких стульчиков для пикников! Добудем нормальные кресла с диванами…

– … и пальмы в горшочках! – пищит от входной двери Карина.

Оборачиваемся. На ребенке футболка моей сестры, доходящая до сбитых коленок и перетянутая в поясе длинной ниткой бус. В руках обреченно висит Ратник. На морде – страдание и безысходность. Когти кота покрашены алым лаком.

Пока мы морщим мозг, малявка уточняет:

– Меня Кирюха уже неделю гулять не пускает! Я по солнышку соскучилась, и по цветочкам!

Покорно киваю и многозначительно кошусь на Илью:

– Будут тебе цветочки. Дядя Илья у нас все умеет, все знает. Мы ему поможем принцессу спасти, а он нам летний сад организует. Так ведь, Илья?

Вот такой вот я гад. Но надоела уже реактивная безбашенность Илюхи. Направлю ее в созидательное русло. Да и мелкоту жалко…

– Организую… – Илья, придавленный грузом эпического мегаквеста, заторможенно кивает.

– И котика! – продолжает выдвигать ультиматумы Карина.

– Э-э… котик-то нам зачем?

Висящий на руках Киры Ратник согласно моргнул и перевел на девочку взгляд желтых глаз.

– Друга Ратнику! Вдруг ему скучно?

Я прошептал про себя успокаивающую мантру и заговорил с максимальной убедительностью:

– Ватник – индивидуалист. Он других котов не жалует. Гоняет в хвост и в гриву.

– Ну тогда кошечку!

Я задумчиво почесал затылок и, зло покосившись на белозубо скалящихся друзей, устало выдохнул:

– Попадется по дороге – захватим! Котов много не бывает!

И пока парни переваривали родившуюся в суете мудрость, перешел к постановке задач:

– Так, бойцы! Десять минут – перекурить‑оправиться, затем я с Ильей на мародерку в город. Алик – проводишь нас до первого этажа. Пойдем к супермаркету, уголок «стройтоваров» бомбить. Нужен генератор, сварочник, бензин… Да, блин, вспоминаю полки – все нужно! Топоры, лом, тросы, колючка, листовой металл, верхолазная сбруя, газобаллоны… Эх, Эльдорадо!

Возмущенного назначенной ролью Алика не удалось отвлечь описанием ништяков. Жестом обрываю его обиженную пантомиму:

– Погоди, не кипешуй. Ты остаешься на базе, охраняешь детей, женщин и раненых. Пока нас не будет – все работы прекратить, бди в четыре глаза, Кир тебе поможет. Если придем с противником на плечах – будешь засадным полком. Короче, сделай так, чтобы нам было куда вернуться! Задача более чем серьезная, другому доверить ее не могу!

Алик подвис, оплетенный словами. Воспользовавшись паузой, хлопаю его по плечу и тихо шиплю слишком уж откровенно ухмыляющемуся Илюхе:

– Забрало попроще сделай, а то в наряд на сортирные работы попадешь. Команду «перекурить-оправиться» слышал? Всех касается. На выходе нам будет не до кустиков. Так что – бегом!

Разогнав бойцов, я засек время и вернулся в квартиру. Не желая видеть переполнивших мой дом гостей – вышел на балкон и уставился на умирающий город.

Дождь прибил часть пожаров, очистил воздух от смога и благородно закончился. Видимость – миллион на миллион, но оптимизма картинка не прибавляет. Две недели катастрофы потрепали город как два года войны. В поле зрения – десяток выгоревших дотла домов. Чуть меньше – домов разрушенных. Что-то сложилось от пожаров, где-то бахнул газ, а «кто-то в лесу нарвался на мину»…