Михаил Митрофанов - Особый приказ

— Когда был последний проезд? — перебил его Умов.

— Прошлым летом, — тише обычного сказал Бронников.

— Про-ошлым ле-етом?! — переспросил Иван. Он отставил кружку и подался вперед, нависая над столом. — Слушай, Бронников, а зачем ты здесь вообще сидишь и получаешь жалованье старшины? — Умов сам не заметил, как перешел на «ты». — Какую вообще помощь от тебя ждать, если одного ты не знаешь, другого ты не слышал, третьего не делал? Чем ты вообще тут занимался?

Старшина вжался в стул, как хорек, которого загнала в угол собака.

— Порох, — сказал он и облизнул пересохшие губы. — Молол порох. Проверял стены. С верлами повоевать успел.

— Так все успели повоевать, — Умов сказал это даже удивленно. — Тебе предписано — раз в год опрашивать народ на своей земле, проверять факты и с началом осени, обновлять хронику. Где эта работа? Кто должен опрашивать местных? Два года нет набегов, Бронников. А вот происшествие на твоей земле есть.

Старшина открыл было рот, но Умов резко припечатал:

— Я, что, должен сейчас пробежаться по всем деревням? У меня других дел нет? — он секунду подумал. — Значит, так. Завтра же в детинец за приказом и в путь. Книгу учета магов требую выдать мне сейчас же.

— А… — Бронников не успел сформулировать мысль, но Умов уже понял, что от него захотят.

— Расписку напишу прямо сейчас. Давай перо, бумагу, чернильницу…

— …И вот еще что, — добавил Умов, стоя в дверях. — Если вдруг окажется, что правила учета нарушены, то вот тогда, Бронников, я рассержусь по-настоящему.

Особых надежд на Бронникова Иван не возлагал. Даже если у старшины проснется исполнительность, время все равно упущено. Зона поиска — это полоса вдоль берега Имии: сто верст в длину, полсотни в ширину, на которой полно густых лесов. Крестьяне, живущие в глухих деревнях, все как на подбор. Мысли этих людей вертелись, вертятся и будут вертеться вокруг простой мысли: «Как бы чего не вышло?» Вытянуть из них хоть что-то дельное — та еще задача.

Умов уже успел немного подумать над тем, что и как он прикажет Бронникову. С его точки зрения, старшине надо было поручить задачу, которую просто нельзя понять превратно. В этой задаче не должно быть ни слова «найти», ни тем более слова «уничтожить». Найти и уничтожить — это хлеб Особого приказа, кроме них, эту работу никто выполнять не будет и не должен. Изяслав по этому поводу высказывался предельно четко: «На местные власти рассчитывать нельзя. Даже если у них голова на плечах. Надеяться можно только на команду». Местные или упустят какую-то важную деталь, или, как в случае с Бронниковым, что-то не доделают. Именно поэтому Изяслав еще утром уехал к Узольской пуще, не полагаясь на отряд, выделенный воеводой.

Иван сел за стол и машинально почесал бороду. Если быть честным самим с собой, то им сильно повезло в самом начале. Капище показало демоноборцам, что они имеют дело с умелым и подготовленным магом. Оно же показало, что вызов был не один. Умов уже представлял себе, что Изяслав будет делать дальше. Войска и местные власти превратят район в настоящую рыболовную сеть, между ячейками которой нельзя пройти незамеченными. Демоноборцы проверят наиболее опасные участки, в которых слишком велик риск потерь. Рано или поздно они выяснят, где скрывается чужой волшебник.

И вот тогда охотничья команда примется за ту задачу, ради которой она сюда приехала.

Найти и уничтожить.

— Такой маг не может остаться незамеченным, Петр прохаживался по комнате, заложив руки за спину. — Если даже он сам ни разу не появился на людях, то есть его сообщники. Он должен хотя бы что-то есть. Не охотится же он.

— Может, за него есть кому поохотиться, — предположил Умов.

Он склонился над картой. Теперь Петр скрипел сапогами за его спиной. Умов его не видел, но хорошо представлял, как священник медленно идет, напоминая большую черную ворону.

— Может. Только тогда их неизбежно кто-то должен заметить. Крестьяне знают обо всем, что происходит рядом. Если они не такие словоохотливые, то местный священник расскажет нам все, что знает сам. Впрочем, Петр помедлил, я допускаю… всякое.

— Со слов Бронникова, знатоков опасного искусства здесь нет, — Умов подпер подбородок руками. — Хотя его словам у меня веры мало.

— Да и сколько их, знатоков опасного искусства, — произнес Петр с непонятной интонацией.

— В моем выпуске один из семи, хмыкнул Умов. — Точнее, одна.

Он помолчал.

— Вот только вызывать нечисть может много кто, — добавил Умов.

— Об этом и речь, сухо сказал священник. — Драконово отродье вызвать несложно. Сложно удержать его в повиновении. Но судя по тому, что мы уже знаем, о повиновении тварей речи не идет. Вызывать их, да еще жертвой, мог кто угодно.

— Да хоть бы сам Бронников, — неожиданно произнес Умов. — Неправдоподобно, конечно, но слова про опасное и высокое искусство меня зацепили. Ладно, опасное, но высокое. Не могу отделаться от ощущения, что он знал про искажение.

— Ощущения надо проверять, — Петр чуть помедлил с ответом. — В это с трудом верится, конечно, но это вообще не вопрос веры. Это вопрос установления фактов. Я поговорю с приходским священником; он первый, кто должен был бы заподозрить неладное. А что с остальными магами?

— Я успел поглядеть записи, — Умов достал книгу. — Вот, полюбуйся.

Внимание Умова привлекли три мага.

Первым был сам Никита Бронников. Старшина сидел на этой должности уже десяток лет. В книге было написано, что Бронников отвечал за порох в крепости и часть крепостной стены. Умов примерно помнил, какое жалованье положено за эту службу. С точки зрения волшебника, Никита жил не по средствам. Откуда деньги? Даже не так: откуда деньги на границе с верлами?

Вторым оказался Савва Сидоров. Западная крепость за шесть лет сделала из крестьянского парнишки не самого плохого колдуна. Его отправили на службу в те места, где он родился, и парень за три года успел обойти весь район. Умов не мог не обратить внимания на человека, который мог побывать где угодно, не вызвав подозрений. Особенно если этому человеку не хватало стойкости и знаний полноценного волшебника.

Наконец, третьим в списке Умова стоял Степан Кошка, семь лет проучившийся в Северной крепости. В списках Бронникова было указано, что Степан, служивший в арсенале Камня, регулярно выезжал на поиски железной руды.

Всех троих объединяли две вещи: они часто выезжали из города, и у них хватало сил, чтобы вызвать нечисть. Всех троих следовало проверить.

Это было самым неприятным в работе Умова; сомневаться, подозревать, лезть в души и раз за разом находить порядочного и верного государю человека, которого он, Умов, оскорблял своим недоверием. Пусть это происходило заочно, пусть человек не знал, что его тихонько проверяли — Иван знал сам, в чем он копался, и этого было ему вполне достаточно. Но он также знал, что эту неприятную работу придется проделать. В практике Особого приказа встречалось всякое. В том числе и предатели среди корпуса.