Гедеон - Ад идет с нами

Как бы то ни было, когда другой репликант-сержант РС-355045 обратился к нему со странной просьбой выписать разовый пропуск в расположение бригады для Талики Варес и увольнительную для РС-355085, Савин не отказал. В конце-концов, Тайрелл сам рассказывал ему о неожиданном позитивном влиянии идиллийцев на психическое состояние репликантов. Может и теперь хвалёная идиллийская эмпатия поможет и репликанту обрести душевное равновесие?

Савину нравился толковый и исполнительный сержант, и терять ценную боевую единицу посреди войны он не собирался.

Планета Идиллия. Город Зелар, комендатура

Давно Костас Рам не чувствовал себя так погано. Хотелось опустошить бутылку чего-то крепкого, а потом вернуться и размазать корпоратского ублюдка по полу. Тонким ровным слоем.

Но здесь не Китеж. Это на родине Костас мог не ждать правосудия, а взять его в свои руки, вызвав засранца на дуэль. В Союзе же за подобное его самого поставят к стенке. Так что остаётся только набраться терпения и дождаться славного момента, когда Прокофьев отправит Шеридана под трибунал. А он, Рам – так уж и быть, – добровольно вызовется привести приговор в исполнение.

От этой мысли Костасу полегчало и массивную деревянную дверь теперь уже своего кабинета он распахнул почти успокоившимся.

Внутри Рама ожидал сюрприз.

– А вы что тут делаете? – спросил он, оглядывая сидящую в одном из кресел для посетителей Зару.

Идиллийка была похожа на ведьму из детских сказок: грязная, всклокоченная, в драном буром балахоне, в который превратилось её платье. Судя по всему, сил у Зары хватило только на умывание. Собственно, из четверых присутствующих в кабинете чистым можно было назвать лишь контрразведчика. Рам Ракша и Зара же выглядели, как начало рекламного ролика чистящих средств.

Капитан что-то писал в своём планшете, чёркая стилом так, словно вспарывал ножом вражью глотку.

– Я хотела поговорить... – тихим, осипшим голосом произнесла Зара, прочистила горло и сделала солидный глоток вина из бокала.

Выглядела она хреново, впервые на памяти Костаса. Дело было даже не в грязи, а в состоянии. Шокированная, потрясённая, она смотрела на китежца как растерянный ребёнок, столкнувшийся с чем-то немыслимым, невозможным ранее.

– Я не смогла отказать, – призналась по закрытому каналу связи Дана.

Она рассеянно рассматривала мэрский бар, пестрящий дорогой выпивкой и не менее дорогой посудой. Очевидно из этих запасов Заре и выдали “смазку для расшатанных нервов”.

Рам мысленно согласился с решением Ракши. После всего произошедшего то презрение, которое он испытывал к экс-мэру, ушло, уступив место уважению. Очень немногие гражданские – да и не все военные, – угодив в схожую ситуацию смогли бы действовать так, как эта женщина. А уж для представителя власти богатой планеты такая самоотверженность и вовсе казалась немыслимой.

– Слушаю, – вздохнул Костас.

Меньше всего ему сейчас хотелось говорить, но китежцы никогда не бегают от своих обязанностей.

– То, что было сегодня... – Зара подняла на него красные от усталости и слёз глаза. – ... Повторится?

Взгляд идиллийки, казалось, проникал прямо в душу и Костасу сделалось неуютно. Будто это он был в ответе за произошедшее.

– Если вы про живой щит – то пока я на своём посту и жив, то – нет, не повторится, – твёрдо ответил комендант. – Если про удар по гражданскому населению – то тут я бессилен что-то обещать.

– Почему? – спросила идиллийка. Вопрос звучал без претензий, она просто пыталась понять новые реалии. – Разве не вы командуете в городе?

– Я не могу отдавать команды войскам противника, – Костас невесело хмыкнул. – Есть множество факторов, которые приводят к подобным трагедиям. Ошибка оператора или наводчика, атмосферные явления вроде ветра, сбой или недостаток программного обеспечения…

“Равнодушие доминионских ублюдков к жертвам среди мирняка”, – хотел добавить он, но одного взгляда на измученную женщину хватило, чтобы промолчать. Сегодня для неё достаточно открытий и потрясений.

– В общем, множество причин с печальным итогом, – завершил он и замолчал, давая идиллийке время переварить услышанное.

– Но вы можете отпустить горожан, – подумав, предложила Зара. – Оставьте себе город и воюйте, сколько желаете.

– Не могу, – с искренним сожалением развёл руками Костас.

Будь его воля – он бы действительно выгнал весь мирняк нахрен под крылышко к королю, или как тут называют местного царька. Это разом снимало множество проблем. Но… Мнения Костаса никто не спрашивал. А с военной точки зрения повода для депортации населения не наблюдалось: глубокий тыл, никаких проявлений враждебности, полная лояльность. Ну а произошедшее утром – по безжалостной логике войны даже не трагедия, а удача: отделаться всего одной атакой, потеряв пару единиц техники. И с десяток бесполезных гражданских, а не дорогостоящих обученных солдат.

Этого он, впрочем, тоже не стал произносить вслух.

Почему-то Зара сразу ему поверила. Наверное, дело в эмпатии.

– А кто может? – просто спросила она. – Кто решает такие вопросы? Я хочу с ним встретиться.

Наивное желание идиллийки вызвало смех, пусть и немного нервозный, всех присутствующих.

– Вас никто не то что слушать, а даже принимать не станет, мэм, – Грэм отложил планшет и повернул к Ароре скрытое забралом лицо. – Для командования вы – никто. В лучшем случае вас просто не пустят дальше первого поста. В худшем – пристрелят. Просто чтобы не докучали и не мешали работать.

– А вы? – идиллийка поставила на столик опустевший бокал и бесстрашно уставилась на Костаса. – Вы можете передать мою просьбу? Если невозможно отпустить всех, то выпустите хотя бы детей.

Костас раздражённо дёрнул щекой, порадовавшись, что лицо скрыто шлемом и идиллийка не видит его гримас. Арора так и не поняла произошедших в жизни города изменений, упорно цепляясь за некие иллюзии о гуманности. Вообще, по-хорошему, пора гнать её отсюда, а самому сдать амуницию в чистку, принять душ, поесть, выхлебать пару стаканов горячительного да завалиться спать.

Полковник даже принялся подбирать вежливые слова для прощания, но был прерван сообщением из штаба. Генерал Прокофьев вызывал его на совещание.

“А что я теряю? – подумал Рам. – Дети аборигенов для корпората – иждивенцы, тратящие ресурсы. Попробую сыграть на этом, глядишь и прокатит убрать их от греха подальше.”

– Я передам вашу просьбу, госпожа Зара, – вслух сказал он. – Но ничего не обещаю.

Идиллийка благодарно склонила голову и озвучила ещё одну просьбу:

– Вы разрешите провести похоронную церемонию, сэр? Людям нужно проститься. Боюсь, это нарушит приказ не покидать дома тем, кто не способен обуздать эмпатию.