Гедеон - Ад идет с нами

— А красиво тут, — Бастиан кивнул на вид, открывающийся за коваными перилами веранды клуба, на которой обедали офицеры.

— Си, — не стал отрицать очевидного тиаматец.

Вид с высоты семисот метров действительно открывался великолепный. Расположенный на склоне горы клуб привлекал посетителей в первую очередь именно возможностью полюбоваться на город с высоты птичьего полёта, ощутить себя между небом и землёй. Правда, именно по этой причине среди нынешних посетителей практически отсутствовали уроженцы Бейджина и Гефеста – у них, привыкших к тесноте и низким сводам подземных городов, вид открытого пространства сверху и снизу вызывал приступы агорафобии.

Но зато акадийцы и тиаматцы с удовольствием наслаждались зрелищем, практически недоступным на их родине. Акадия на своём единственном континенте имела невысокую горную цепь, а горы Тиамат населяли представители флоры и фауны, ничуть не уступающие своим равнинным собратьям в стремлении закусить -- или пустить на удобрения, – зазевавшегося гомосапиенса. Естественно, что клуб в горах вызвал у представителей этих миров живейший интерес.

– Первый раз в горах, – признался тиматец.

На эсперанто он говорил без малейшего акцента, выдавая уроженца Азимова – столицы Тиамат, – получившего хорошее образование. Жители провинции, как правило, говорили с характерным акцентом, либо не владели эсперанто вовсе.

– На Новом Плимуте всё собирался на горнолыжный курорт, – продолжил тиаматец, – но так и не собрался.

– А ты умеешь кататься на лыжах, дружище? – удивился акадиец.

Броненосец высунул из-под стола башку, похожую на танковую башню в “кубиках” динамической защиты и умоляюще уставился на Бастиана.

– Бонита, нельзя! – прикрикнул на питомицу тиаматец, но та сделала вид, что не слышит.

– Да ладно, что тебе, жалко? – акадиец положил на ладонь кусок фрукта и поднёс к морде броненосца.

Та ловко слизнула угощение, сверкнув внушительными зубищами.

– Не тебе потом её от запора лечить, – буркнул тиаматец. – Она же меры не знает – дай волю, будет лопать, пока поперёк не треснет.

– От кусочка не треснет, – утешил его Бастиан, вилкой почёсывая Боните за ухом.

– Официант! Виски! – заорали за соседним столиком.

Акадиец и тиаматец синхронно покосились на мрачно веселящихся офицеров-корпоратов.

– Почему сюда пускают эту шваль? – недовольно поинтересовался Бастиан, даже не думая понизить голос.

Корпораты разом заткнулись, оборачиваясь. Акадиец нарочито выпрямился на стуле и поправил висящую на поясе шпагу, намекая, что не прочь подраться. Но корпораты ещё не дошли до того состояния, когда кусок бритвенно-острой стали метровой длины и здоровенный хищный зверь не воспринимаются, как угроза. Переглянувшись, офицеры штрафников демонстративно заговорили друг с другом.

– Merde, – Бастиан вернулся к прерванной беседе.

Штрафников корпоратов тиаматцы и акадийцы ненавидели истово, так, как на Земле львы и леопарды ненавидят гиен. То, что вояки Консорциума не болтаются на виселице, воспринималось ими как досадное недоразумение, которое требовалось исправить как можно скорее и лишь драконовские меры по поддержанию дисциплины в войсках Союза уберегали штрафников от преждевременной кончины.

Штрафники отвечали полной взаимностью, полагая ошибкой природы мутантов, оказавшихся на одном уровне с настоящими людьми, к коим несомненно относили себя. По мнению офицеров и солдат “особых полицейских частей”, для мутировавших полуприматов с отсталых планет должно являться честью даже право поцеловать ботинок настоящего человека. И осознание этого факта нужно вколотить в головы союзовцев, от чего-то возомнивших себя равными выходцам из метрополии.

Но к вящему сожалению и тех и других, дискуссия с применением подручных аргументов и нанесением оппоненту выводов различной степени тяжести исключалась под страхом смертной казни для зачинщиков. Вдобавок штрафников выпускали в увольнительную после тщательного обыска, изымая всё, что могло послужить оружием, в то время как союзовцы ходили со своим зверьём и традиционным холодным оружием, что автоматически ставило корпоратов в проигрышное положение.

Собственно, до прошлого дня штрафников вообще не выпускали за пределы пунктов временной дислокации, пока полковник Шеридан не выбил послабления. Разумеется, это не понравилось многим союзовцам, но пока благоразумие брало верх над неприязнью.

Штрафники также оценили прелесть расположенного на горе клуба: кому-то он напоминал родные места, кому-то нравился вид, а кому-то – кухня и музыка горцев Земли.

Так и получилось, что закадычные враги оказались в одном и том же месте, вынужденные терпеть друг друга.

К счастью для всех, в идиллийских заведениях всегда работали “собеседники” обоих полов, развлекавшие посетителей разговорами. Чаще всего на такую работу рвался охочий до новых знакомств и впечатлений “молодняк”, так что некоторые собеседники нередко работали по паре часов в день и покидали “Высоту” с приглянувшимися инопланетниками.

Но с недавних пор работали в клубе в основном Спутницы, следившие за душевным благополучием оккупантов. Они гасили любые проявления агрессии, дарили умиротворение и покой.

Так было до появления корпоратов и Лорэй.

Близнецы не знали, как именно Грэг передал приказ, как объяснил его, но сегодня в “Высоте” кроме них работали всего три Спутницы, и те упорхнули в другой зал, подальше от штрафников.

– Подарок от заведения нашим новым гостям, – с игривой улыбкой провозгласила Свитари, расставляя на столе корпоратов бутылки с идиллийским ромом.

Подношение было встречено одобрительными восклицаниями. Идиллийский алкоголь ценился как в Доминионе, так и в Союзе, а про ром вдобавок ходили байки, как о повышающем потенцию. Правдивости в тех историях не было, но кого и когда интересовала правда?

– И подарок завсегдатаям, – подмигнула тиаматцу Эйнджела и, с опаской обойдя броненосца по широкой дуге, расставила бутылки рома по столам союзовцев.

Сейчас в Лорэй всё ещё угадывалось родство, но на близнецов они походили мало. Не нужно обладать даром предвидения, чтобы понять: стоит Нэйву услышать, что в неприятностях участвовали сестры-близнецы – он тут же помчится лично проверять дивное совпадение. Так что теперь шевелюра Свитари приобрела перламутрово-розовый цвет, а кудряшки визуально укоротили волосы. После окрашивания и наращивания волосы Эйнджелы тёмно-фиолетовой волной спускались ниже талии, а тщательно созданные образы удачно замаскировали сходство близнецов.

– Не бойтесь, сеньора, – улыбнулся тиаматец. – Бонита у меня добрая.