Стивен Кинг - Институт

Мальчики лежали на спине и смотрели в темноту. Люк в десятый – а то и в пятнадцатый – раз проходился по всем пунктам, когда Авери вдруг заполнил его разум тремя словами. Они вспыхнули красным неоном и потухли, оставив за собой светящийся след:

Да, миссис Сигсби.

Люк пихнул Авери в бок.

Тот захихикал.

Несколько секунд спустя слова вернулись – и на сей раз вспыхнули еще ярче:

Да, миссис Сигсби!

Люк снова его пихнул, но с улыбкой, и Авери наверняка это почувствовал даже в темноте. Улыбка играла в его мыслях, а не только на губах, и Люк считал, что имеет на нее полное право. Возможно, ему не удастся сбежать из Института, но сегодня хороший день. А надежда – такое славное слово и такое славное чувство.

ДА, МИССИС СИГСБИ, ДУРА ТЫ СРАНАЯ!

– Прекрати, не то я тебя защекочу, – прошептал Люк.

– Сработало, так ведь? – спросил Авери. – Ну скажи, сработало? Думаешь, ты сумеешь…

– По крайней мере попробую. А теперь заткнись и спи.

– Я хочу с тобой. Ужасно хочу.

– Я тоже хочу взять тебя с собой, – прошептал Люк. И не соврал. Авери здесь будет нелегко. Он лучше социализирован, чем Г. и Г. или Уиппл, однако душой компании его не назвать.

– Возвращайся с тысячей копов, – пробормотал Авери. – И возвращайся поскорей, пока меня не забрали на Дальнюю половину. Пока мы еще можем спасти Калишу.

– Сделаю, что смогу, – пообещал Люк. – И хорош орать у меня в голове! Пошутил, и хватит. Несмешно уже.

– Вот бы твои ТЛП-способности были посильнее… И вот бы тебе не было так больно посылать мысли. Мы бы тогда нормально поговорили…

– Ага, держи карман шире! Последний раз повторяю: засыпай.

Авери наконец заснул, и Люк тоже начал клевать носом. Первый ход Морин был громоздкий и шумный, как старая, дребезжащая машина для льда в коридоре, зато он подтвердил его прежние наблюдения: пыльные камеры, обшарпанные плинтуса, которые некому подкрасить, забытый на столе ключ-карта… Люк снова нарисовал в уме ракету с выключенными двигателями, скользящую в пространстве исключительно по инерции.

На следующий день Вайнона отвела его на уровень С, где врачи еще раз быстренько пробежались по верхам: замерили ему давление, пульс, температуру, уровень кислорода в крови. Когда Люк спросил, что будет дальше, Дейв заглянул в блокнот, солнечно улыбнулся – словно никогда в жизни его не бил – и сообщил, что в плане никаких процедур нет.

– У тебя выходной, Люк. Поздравляю! – Он поднял открытую ладонь.

Люк тоже улыбнулся и дал ему пять, а сам при этом вспомнил записку Морин: Когда опыты прекратятся, считай, через 3 дня перевод.

– А завтра что? – спросил он, когда они вернулись к лифту.

– Завтра будет завтра, – ответил Дейв. – Давай решать проблемы по мере их поступления. Иначе никак.

Люку подобная тактика не подходила. Ему требовалось время, чтобы еще разок пройтись по всем пунктам плана Морин – а точнее, чтобы попрокрастинировать, – но время, похоже, было на исходе.

Вышибалы стали ежедневной забавой институтских детей, практически ритуалом, и к игре присоединялись все без исключения – хотя бы ненадолго. Люк тоже вошел в круг и минут десять потолкался, прежде чем подставиться под удар. Однако к вышибалам он не присоединился, а пошел по асфальтированной баскетбольной площадке к забору – мимо Фриды Браун, в одиночку бросавшей мяч в корзину. Люк подумал, что бедняга до сих пор толком не поняла, куда попала. Он сел на гравий спиной к сетке-рабице. Ладно хоть мошкары стало поменьше… Люк опустил руки и принялся невзначай водить ими туда-сюда по гравию.

– Побросаешь со мной? – спросила Фрида.

– Как-нибудь попозже, – ответил Люк. Он незаметно просунул руку за спину и нащупал дыру в нижней части забора, о которой говорила Морин: сетка в том месте неплотно прилегала к земле. Видимо, промоина образовалась весной после схода снега. Неглубокая, всего пару дюймов, однако этого будет вполне достаточно. Люк подсунул руку под сетку – острые концы проволоки уперлись в его раскрытую ладонь. Он пошевелил пальцами на воле, потом встал, отряхнул штаны и предложил Фриде сыграть в КОЗЛА. Та закивала. Ее радостная улыбка словно бы говорила: Да! Конечно! Давай дружить! Прямо сердце разрывалось.

На следующий день тоже не было процедур, никто даже не стал измерять ему давление и пульс. Люк помог Конни, уборщице, выгрузить из лифта два матраса и растащить их по комнатам в Восточном крыле. За труды ему достался один-единственный жетон (все уборщики были изрядные жмоты, когда дело касалось выдачи жетонов). По дороге в свою комнату он встретил Морин. Та стояла возле машины для льда и пила воду из бутылочки, которую всегда здесь держала. Люк предложил ей помощь.

– Не нужно, спасибо. – Она заговорила тише: – Я видела, как Хендрикс и Зик разговаривали о чем-то на улице возле флагштока. Тебя еще водят на процедуры?

– Нет. Уже второй день не водят.

– Так я и думала. Сегодня пятница. Тебя, наверное, заберут в субботу или в воскресенье. На твоем месте я бы не тянула. – Смесь тревоги и сочувствия на ее осунувшемся лице повергла Люка в ужас.

Сегодня ночью.

Он проговорил это беззвучно, одними губами, прикрыв сбоку рот ладонью – якобы почесался под глазом. Экономка кивнула.

– Морин… а они в курсе, что вы… – Он не смог закончить предложение, но в этом не было нужды.

– Они думают, у меня ишиас, – едва слышным шепотом ответила она. – Хендрикс, может, и догадывается, но ему плевать. Да и остальным тоже, пока я еще в состоянии работать. Ступай, Люк. Во время обеда я приберусь у тебя в комнате. Загляни под матрас, когда будешь ложиться спать. Удачи. – Она помедлила. – Так хочу тебя обнять, сынок…

На глаза Люка навернулись слезы. Он торопливо ушел, пока Морин не заметила.

За обедом он хорошенько подкрепился, хотя был почти не голоден. И за ужином надо будет сделать так же. Если план сработает, топливо ему ой как пригодится.

Вечером за ужином они с Авери ели в компании Фриды – та, похоже, запала на Люка. Потом все вышли на площадку. Люк отказался снова бросать мяч с Фридой, сославшись на то, что ему надо страховать Авери на батуте.

Пока мелкий лениво скакал вверх-вниз, приземляясь то на попу, то на живот, в голове Люка опять расцвели красные неоновые слова:

Сегодня ночью?

Люк помотал головой.

– Спи сегодня у себя, хорошо? Мне надо хоть раз проспать восемь часов подряд.

Авери сполз с батута и обратил на Люка серьезный взгляд.

– Не надо мне врать – типа, я загрущу, кто-нибудь это увидит и заподозрит неладное. Я не стану грустить и плакать. – Он выдавил безнадежно неестественную улыбку.

Ладно. Только не запори мне все.