Вячеслав Соколов - Милосердие спецназа [СИ]

— Ванька, парень-хулиган и забияка. У него был выбор: либо армия, либо срок. Так ему участковый предложил, — Мила улыбается. — Там он встретил парня со своего двора, с которым вечно враждовал и который увёл у него девушку, — в глазах белокурой красотки появляется неподдельный интерес.

— И что? Они подрались?

— Доча! — пытается вмешаться Анна Ильинична.

Но та только отмахивается:

— Мама, не мешай, интересно же. Что было дальше, Егор, они подрались?

— Почти, — киваю, — не получилось драки, его соперник Сашка, оказался парнем не промах и жёстко поставил того на место.

— И что потом? Он ему отомстил? — глаза блестят.

— Ещё как, — вздыхаю, — так отомстил, что Сашка до сих пор помнит.

— Как? — подаётся вперёд, давя на психику открывшимся видом. Палыч неодобрительно хмурится:

— Сядь. Не отвлекай человека.

— Ну, папа! — ангелочек хлопает глазками, как крылышками, и отцовское сердце тут же сдаётся. Тяжёлый вздох и опёршись локтем о стол, Палыч кивает мне, чтоб продолжал.

Криво улыбаюсь и, глядя в ожидающие глаза девушки, продолжаю:

— Отомстил Ванька по жёсткому, мало кто так сможет, — прерываюсь. — Палыч, а давай ещё немного? — тот кивает и плескает понемногу всем в круг.

— Что-то зачастили, — добродушно бурчит супруга.

— Ну, так как отомстил-то? — нетерпеливо ёрзает Мила, явно недовольная задержкой.

Выплёскиваю в себя коньяк и выдыхаю:

— Погиб.

— Как погиб? А как же месть? — непонимающе хлопает глазами девушка.

— Месть она разная бывает, — усмехаюсь, — Ванька закрыл собой Сашку, просто взял и умер вместо него. Умер за единственного настоящего друга.

— Так ты же сказал, они врагами были? — девушка непонимающе хлопает глазами.

— Так-то на гражданке, — усмехаюсь. — А там, — неопределённо машу в сторону, — там лучшими друзьями стали. За врага не умирают с улыбкой на губах…

— Это не месть, — как-то потерянно произносит Мила и смотрит на отца, ища поддержки.

— Это правда жизни, доча, — вздыхает, — были врагами, а стали друзьями. Да такими, что и умереть не жалко.

— Но он же у него девушку увёл? — возмущается Мила. — Он что просто взял и простил? — смотрит на меня.

— Жили-были два товарища-студента, друзья не разлей вода, — вместо того чтоб ответить, начинаю другую историю, — влюбились они в одну девчонку. Да и та вроде к ребятам не ровно дышала, вот только выбор сделать не смогла. Оба крепкие, видные парни, вот она им и сказала, что замуж выйдет только за настоящего мужчину, за героя. Наверное, чтоб подругам хвастать? И пошли ребята в десант, чтоб обязательно орден получить, — замолкаю и смотрю на Милу. Та нервно передёргивает плечами.

— Что?

— Жду, пока спросишь, получили или нет?

— Не хочу, — мотает головой, — скажешь потом, что получили посмертно.

— Доча! — мать всплёскивает руками. Но та, насупившись, только отмахивается.

— Нет, — смотрю в окно, — орден они получили, когда спасли почти два десятка женщин, которых держали в плену… Некоторых несколько лет, — смотрю на Палыча. Некоторые были беременные… — вопросительно киваю на бутылку.

— Беременные? — прикусывает губу Мила, — То есть их… это…

— Насиловали, — выдыхает Палыч разливая очередную порцию.

— Серёжа! — повышает голос супруга.

— Пусть знает, — зло бросает Палыч. И уже мне, кивая подбородком на грудь: — Тоже там? — киваю. — Но это не всё? Правильно понимаю?

— Правильно. Но о том, мы говорить не будем.

— Почему? — удивляется Мила.

— По кочану, — отрезает её отец. — Военная тайна, — и снова мне: — Живые?

— Один, — вздыхаю, — второй в бою под очередь встал, которую другому в спину выпустили, — и без паузы Миле: — А девушка не дождалась.

— Как? — широко открытый ротик и возмущённый взгляд.

— А вот так, попросили друга присмотреть за девушкой, вот он и присмотрел, — усмехаюсь, — надул ей пузо.

— Это не друг получается, — качает головой девушка. — А она их вовсе и не любила, значит.

— Да кто ж знает? Сегодня любила, завтра разлюбила, — Палыч цыкает и вдруг хохотнув выдаёт: — Готов поспорить, что парень тот какой-нибудь ботаник, мелкий страшный и совсем не герой. А? — подмигивает.

— Врать не буду, — усмехаюсь, — но мне его так описывали, — на лицо наползает дурацкая улыбка. — Парни сами себя перехитрили, когда такого выбирали. Ух и ржали мы над ними… Мда-а-а… — и тут же без перехода, брякнул сгоняя улыбки с лиц: — А ещё был Витька, который умер, приняв на себя взрыв гранаты, которая могла убить четверых из нас. Сознательно метнулся вперёд. А ещё Кирилл, — решаю, что не стоит называть Тунгуса чужим для него именем, — остался вдвоём с напарником, прикрывать отход группы уводящей из под огня гражданских, — замолкаю, сглатывая. В купе напряжённая тишина, никто больше не перебивает. Кажется, пора заканчивать с воспоминаниями. — Вдвоём против почти сотни врагов… — в горле встал комок и слова просто застряли в горле. Хватаю бутылку и, плеснув немного в стакан, заливаю в себя. Вроде, полегчало.

— Им приказали? — неожиданно тихо спрашивает Мила.

— Нет, — качаю головой. — Сами вызвались.

— Но ведь это глупо…

— Или двое, или все, — качаю головой. — Там по-другому на смерть смотришь.

— А напарник, он жив остался? — кажется, до неё доходит, что рассказываю только о тех, кто погиб.

— Остался, покоцало немного, но остался жив. До старшины дослужился, главное, что с катушек в тот раз не съехал.

— Так страшно было? — ёжится.

— Он раненого Кирилла на себе тащил и когда тот умер прямо на плечах, продолжал разговаривать с ним, думая, что жив. Да это было страшно…

— Ужас, — прижимает ладошки к лицу, рядом плачет Анна Ильинична, Палыч, задумчиво крутит между пальцев вилку.

— Вот как-то так, — развожу руками, — вы простите меня. Не стоило это всё вываливать на вас.

— Стоило, — неожиданно произносит Мила, — я сегодня, много нового о людях узнала, — и, сделав мимолётную паузу, многозначительно произнесла, — старшина.

Решаю, что про Вовку не стоит рассказывать. Во-первых, надеюсь, что он жив, а значит и говорить не о чем. Во-вторых же, хватит и того что наговорил, и так не слабо прошёлся по женской психике. Так что прекращаем о грустном.

— Досталось тебе сынок! — Анна Ильинична в очередной раз промокнула платком глаза. — Но ты жив и здоров, радуйся жизни. Твои друзья хотели бы этого.

Поднимаю глаза на эту добрую женщину:

— Спасибо, — пытаюсь улыбнуться, — я знаю. Но хватит о грустном. Вот вы откуда едете? Из отпуска?

Завязывается разговор на отвлечённые темы. Узнаю, что Палыч бизнесмен, имеет стабильный бизнес и хороший доход. В его понимании, конечно. В прошлой жизни, отец за мои выходки бывало больше платил, если суммировать за год, конечно. Хотя тут гордиться не чем, но я и не горжусь, просто привожу факты. Супруга его — домохозяйка, дочь — студентка МГУ. Были в гостях у родни, теперь едут домой в Москву. В общем, обычные люди. Хотя не буду скрывать, задал парочку, на первый взгляд, безобидных вопросов, но весьма каверзных при этом. Чисто убедиться. А не засланные ли казачки? Вроде всё в порядке.