Игорь Азерин - Эра падающих звёзд [СИ]

Подошли к дому. В это же время у перекрёстка затормозила БМП Соларина, наполовину скрывшись в облаке пыли. Старлей спрыгнул с брони и с двумя солдатами быстрым шагом направился к Ильясу, на ходу посматривая в командирский электронный планшет, слушая по рации доклады, отдавая команды.

— Думаешь, в этом? — спросил он, поравнявшись с Ильясом.

— Я бы выбрал его из…

— Заходите, — глухо рыкнул старлей по рации своим бойцам, ожидавших у ворот усадьбы его приказа.

Взглянул на небо, снова сосредоточился на планшете, и проговорил, видимо, обращаясь к Ильясу:

— В полста радиуса вписан. И для наблюдения годится.

Слова Соларина означали, что погрешность координат составляет пятьдесят метров в любом направлении, а дом находится внутри радиуса. Видимо, так старлей выразил своё впечатление от того, что Рахматуллин не стал ждать на перекрёстке, а моментально определился и начал действовать инициативно по обстоятельствам.

— Приступай! — скомандовал он через секунду Ильясу.

Ильяс качнул головой, и Кадушкин шагнул к калитке, перед которой стояла вся группа. Из окон дома на них взирали с дюжину взрослых и детских лиц.

Денис просунул руку в окошко, откинул крючок и вошёл во двор первым, за ним — Ильяс, потом — Кинулов и двое пехотинцев. Основной вход в дом был с торца, и чтобы к нему пройти, надо было обогнуть строение слева, но тут находилась запасная дверь. И едва Кадушкин ступил на маленькое крылечко, как дверь медленно приоткрылась и высунулась голова пожилого худосочного мужчины.

— Здравствуйте! — дежурной скороговоркой приветствовал его Денис. — Контрдиверсионный отдел Росгвардии. Узнаёте эту гражданку?

Он так резко ткнул руку с фотороботом под нос худосочного, что тот испуганно отпрянул.

— Здесь проживает? — Кадушкин твёрдым движением отворил дверь.

За порогом стояли две женщины в халатах.

Пожилой смотрел на изображение секунды три.

— Так это… На Галю похожа.

Он пожал плечами и оглянулся на женщин. Рахматуллин тут же сделал шаг к крылечку и спросил:

— Сколько дней она у вас?

— Ды-ы… Два дня, вроде…

Ильяс рукой поманил мужчину наружу, другой одновременно подталкивая внутрь Кадушкина и спрашивая вполголоса:

— Кто ещё с ней?

— Андрюха. М-муж её. Так… нет его сейчас…

Ильяс подал знак Кинулову и пехотинцам, чтобы они шли вслед за Кадушкиным, а тот аккуратно, но твёрдо вытянул на крыльцо за руки двух женщин бальзаковского возраста, вошёл в крохотную прихожую и подошёл к открытой двери напротив входа. Женщины лепетали: «Там дети», но Кинулов со словами: «Ничего, выведем сейчас. Ничего страшного», оттягивал их от дверей.

— Где? Где её угол? — продолжал дознаваться Ильяс.

Он встал вплотную к мужчине, пропуская мимо бойцов и давая спуститься с крыльца женщинам. И одна из них переспросила:

— Галин? — осторожно сошла со ступени и, не сводя глаз с лица Ильяса, показала рукой в ту часть мансарды, что фронтоном смотрела на перекрёсток и центральную часть села. — Галин на втором этаже, вот здесь.

Ильяс нажал тангенту рации:

— Второй, Четвёртый, искать на мансарде в правой части дома. Поняли?

— Да, — подтвердили те.

— Муж её где? — этот вопрос адресовал Ильяс мужчине.

— Да-а… Ушёл с утра ещё поохотиться.

— Она там?

Мужчина замешкался, взглянул на женщин, и та, что до сих пор молчала, произнесла:

— В кухню пошла, кажется… Когда я её видела.

— Когда? — быстро спросил Рахматуллин.

— Ну… Минуты две назад. Когда ваш танк загудел… или что там у вас.

— Где кухня?

— Там, — указала барышня на левую часть дома.

— Рахматуллин, — донёсся сзади голос Соларина. — Тут из дома вышла одна, когда вы подошли с этой стороны. Но ты проверь кухню сначала.

Соларин на планшете мог видеть картинку с обоих дронов. Значит, Шульцевский дрон засёк момент, когда кто-то покидал дом через основной выход.

Ильяс зажал тангенту:

— Четвёртый, задержись.

Кинулов уже скрылся из виду. Ильяс прошёл прихожую, вдоль одной из стен которой был стеллаж для дров, и оказался в холле. Витаминыч ждал там, за дверью.

Холл целиком был отделан деревом. Справа — вход в дом, рядом с ним — лестница на мансарду. Она шла вдоль противоположной стены и делала поворот. По лестнице сейчас поднимался Кадушкин с двумя бойцами, а навстречу, с опаской глядя на них, медленно спускались три девочки и два мальчика возрастом примерно от трёх лет до девяти.

— Туда, — указал Рахматуллин налево, где была видна светлая комната, вероятно, и являвшаяся кухней.

Это действительно была кухня, но в ней обнаружили лишь очень старую женщину, сидевшую за большим столом и безучастно глядевшую в окно, что-то усиленно жуя и совершенно не обращая внимания на вооружённых гостей.

— Во двор, — разворачиваясь, скомандовал Рахматуллин.

Соларин стоял возле лестницы и переговаривался по рации. Женщины, возвратившиеся в дом вместе с ним, выводили детей на улицу, а с мансарды спускались две молодухи с младенцами.

— Второй, — связался Ильяс с Кадушкиным, — что у тебя?

— Вошёл в их комнату. Кажется, никого… Пока не осмотрел.

— Осматривай, — Рахматуллин тут же обратился к Соларину: — Товарищ старший лейтенант. Там мой человек должен досмотреть помещение — надо, чтобы ваши бойцы покараулили.

Старлей отдал распоряжение солдатам, сопровождавшим Кадушкина, оставаться на мансарде и выполнять его приказы. В этот момент по каналу общей связи кто-то сообщил, что подозреваемую взяли. Соларин, быстро развернулся к выходу, обронив:

— Рахматуллин, за мной.

Они вышли из дома. Во дворе кроме военных было несколько мужчин и женщин. Все смотрели в сторону дощатой хозяйственной постройки — скорее всего, курятника. Там Паркова досматривала женщину в коричневом спортивном костюме. Рядом, направив оружие в сторону пленной, стояли бойцы Соларина.

— Первый, в комнате никого. И ничего подозрительного, — сообщил Кадушкин по каналу отделения.

— Понял, — ответил Ильяс, направляясь вслед за Солариным к пленной. — Пусть бойцы остаются на карауле. Мало ли… Осматривай помещение, только осторожно… сам знаешь.

— Сделаю.

Диверсантка была лет двадцати пяти-двадцати семи. Русые волосы, круглое лицо с холмиком подбородка, широко расставленные тёмные глаза. Костюм её был испачкан куриным помётом на коленях и рукаве.

Ильяс указал Кинулову на курятник:

— Проверь там. Может, сбросила что-то. Да не вымажись.

Тот медленно подошёл к двери постройки, по пути махнув ногой в сторону взволнованных курей, и включил на шлеме фонарь.

— Кинулов, — окликнул его Ильяс и, когда тот обернулся, тихо проговорил. — Осторожнее. Не забывай про яд.

Между тем Соларин навис грозовой тучей над пленной. Он несколько секунд просто рассматривал её, потом с приглушённой хрипотцой, медленно и с угрозой процедил: