Дмитрий Янковский - Линия раздела

-- Закрыть люки! – приказал капитан. – И вперед, вперед, дави их колесами!

Механик-водитель рванул машину вперед и врубился в толпу клином лобовой брони, затем резко вывернул руль, и, добавив газу, пустил колеса в пробуксовку, выписывая по траве и по хрустящим телам «пятаки» и «восьмерки», то в одну, то в другую сторону. Из под протекторов полетели окровавленные куски плоти. После его маневров, в живых осталось не более двух десятков мутантов.

-- Оторвись от них, и на разворот! – приказал Витухин. – Положим их из башни.

БТР перестал выписывать кренделя, и устремился вперед, снова оторвавшись на удобную для стрельбы дистанцию. Тут уже у остатков мутанов не осталось никаких шансов. Они не разбегались в лес, не прятались, их к транспортеру тянуло неодолимой силой, и все они были уничтожены тремя очередями из КПВТ.

-- Пятый, я Альфа, зачистку закончил! – доложил Витухин. – Можете открывать ворота шлюза, все чисто! Будем менять мечи на орала. В смысле, автоматы на лопаты.

-- Принял!

Высунувшись из люка, и убедившись, что мутантов, действительно, не осталось, Витухин приказал подъехать к шлюзу. Но по пути, у одного из рядовых, начались судороги.

-- Стоп! – выкрикнул капитан, и выскочил из кресла. – Оружие у него отберите! Живо!

Захарченко, отбросив свой автомат, быстрым движением обезоружил солдата, а потом стянул с него разгрузку с боекомплектом.

-- Наружу его! – Витухин помог сержанту подхватить дергающегося парня, уже заблевавшего лицевой щиток противогаза, и вытащить через люк на траву.

-- Заразился, -- уверенно заключил Захарченко.

-- Когда? – удивился Витухин. – С метания гранат времени еще не прошло, сколько надо! Значит, усиками перчатку он себе проколоть не мог! У нас с выезда из бункера прошло чуть больше двадцати минут. Снимай с него маску! Она ему уже не нужна. И держать под прицелом!

Сабиров тоже выскочил из БТРа, отдал один автомат Захарову, а ствол своего направил на дергающего в конвульсиях солдата. Но вскоре тот затих. Захаров даже не успел противогаз с него снять.

-- Кажись, ему каюк, -- наклонившись, произнес Сабиров. – Не мутировал.

-- Отойди от греха! – посоветовал Витухин.

-- Я, кажется, знаю, как он мог заразиться, -- выдвинул предположение Захаров. – Он из тех, кт о цеплял трос к «Мерсу». Трос же вечно в заусенцах, вот он перчатку и проколол. Как раз прошло минут двадцать пять с того времени.

-- Так он же не один трос цеплял! – воскликнул Витухин. – Их же трое было!

Не успел он закончить фразу, как из десантного отсека раздался крик:

-- Еще двое!

Захаров, как самый сообразительный, первым метнулся к люку, чтобы вытащить зараженных наружу, исключая, тем самым, возможность мутации в тесном пространстве отсека. Но стоило ему сунуться внутрь, его, словно из жерла пушки вышвырнуло обратно – даже ноги от земли оторвались. Он грохнулся на спину, с ужасом глядя на товарищей через дыру в лицевом щитке противогаза, а из люка, как леопард из засады, выпрыгнул один из оставшихся двух рядовых, работавших с тросом. Его лицевой щиток тоже был проломлен, и Витухин сразу сообразил, что именно щитками и столкнулись мутант с сержантом, когда первый рвался наружу, влекомый лишь ему понятным побуждением, а другой спешил внутрь, на помощь товарищам.

От неожиданности и силы удара, Захаров выронил автомат, но Сабиров, к счастью, успел развернуться, и всадить очередь в грудь мутанта раньше, чем тот набросился на него самого. Такие ранения хоть и не были смертельными, но от баллистического шока тварь дернулась и опрокинулась на спину, после чего Витухин, успев выхватить из кобуры пистолет Макарова, прикончил ее двумя выстрелами в голову.

Захаров поднялся на ноги, снял бесполезный уже капюшон химкомплекта и стянул маску противогаза с пробитым блистером.

-- Пойду, прогуляюсь, -- спокойно сказал он, держа автомат наготове. – И лучше даже не пытайтесь в меня стрелять. Всех положу на хрен. Мне терять нечего.

Он попятился к лесу, и вскоре скрылся в густых зарослях ивняка.

-- Хорошее дело, -- пробормотал Витухин, не выпуская пистолет из руки. – Если мутирует, будет представлять опасность.

-- С одним мутантом справиться не проблема. – Сабиров пожал плечами. – А что с третьим?

С третьим солдатом, крепившим трос, не произошло ничего. Ровным счетом. Это могло означать либо заражение по третьему, таинственному, варианту, либо же вообще отсутствие заражения. Что с этим делать, Витухин не знал. В бункере, возможно, найдут способ обеззараживать костюмы прибывающих снаружи, но если вирус у парня в крови, это как мертвому припарка. Стоит ему снять противогаз после шлюза, он заразит весь бункер. Понять же, проколота у него перчатка или нет практически невозможно. Трос состоит из тонких стальных жил, так что след от прокола вообще может быть невидим без лупы или микроскопа.

Пришлось связаться с бункером на резервном канале, чтобы не слышали подчиненные. Подумав, Милявская выдвинула предложение, заинтересовавшее всех.

-- А вы отправьте этого бойца к Постникову. Ну, типа, в помощь. В костюме, все как полагается. Мы же не знаем, заражен боец или нет. Заодно проверим одну из моих свежих теорий.

Витухин обрадовался такому решению, так как оно не противоречило его морально-этическим нормам, как ему самому казалось. Так или иначе, просто пристрелить здорового на вид и боеспособного парня, ему было бы трудно. Если бы дали приказ, пришлось бы ему подчиниться, конечно. Или нет?

Он впервые подумал о приказе не как о чем-то, само по себе подразумевающем подчинение, а как о предложении выбора – подчиниться или нет. Трибунала-то нет. И народа, которому давал присягу, в прежнем виде тоже нет. И почему теперь надо делать то, что противоречит собственным убеждениям?

-- Оружие у него изымать или нет? – уточнил Витухин.

-- У них там оружия с избытком, -- ответил дежурный. – Даже в шлюзе лишний автомат Бергиса. И рядом, на месте побоища, несколько стволов. Под этим предлогом лучше изъять.

-- Принял. Перехожу на основной канал.

Витухин вздохнул. Ему предстоял непростой разговор. Надо провести его так, чтобы он не стал непростым еще и для солдата. Но, кроме необходимости отправить одного из своих бойцов к зараженному Постникову, с неизвестным результатом, Витухина начала беспокоить и еще одна мысль. Он ее отогнал раз, другой, но когда влез в десантный отсек, чтобы поговорить с гипотетически зараженным солдатом, она вдруг накрыла мощно, тревожно, до ноющей боли в сердце.

«Я ведь тоже сдуру хватался за трос!» - подумал Витухин.

И это была последняя мысль в его голове.

Бойцы не сразу поняли, что произошло. Их командир словно споткнулся на ровном месте, неуклюже шлепнулся на пол отсека и несколько раз дернулся в мощных судорогах. Никто к этому не был готов, и никто адекватно не отреагировал. А когда да самого расторопного дошло было уже поздно – бывший капитан, с налитыми кровью глазами, бросился на ближайшего из солдат.