Евгений Лисин - Харон: Другой берег Стикса

Я крепко сжал руку знахаря:

– От души, Филин! Улей тебя хранит. Удачи тебе!

В стабе, куда нас забросил Гриня, что я, что Соловей, находиться оба долго не желали. Либо слухи прошли неприятные про нас, либо физии наши не понравились, но при появлении странной двоечки разговоры резко стихали. Мало того, начали напрягать косые взгляды в нашу сторону. А здесь возможно все, от личной неприязни до общей стабной ненависти. У меня даже возникли подозрения, что в наших ментат-картах появились своеобразные "чёрные метки". И, кто-нибудь нехороший, имея при этом небольшой талант ментата, мог считать инфу. Мы на пару со снайпером, заявились к местечковому ментату, но тот, на чистом глазу заверял, что ничего подобного нет. Единственный минус был у меня, в карте было прописано, что дар – "условно неопределен". Хм, интересная позиция была первого ментата, который обработал мои данные в сознании. Вот тебе и своеобразный ID Улья: индификатор, который мать его, уже никогда не стереть. Может и редактануть можно когда-нибудь, но для этого требовался специалист явно более высокого уровня.

А если, возвращаясь к суровым будням, то мы с Соловьём надумали при желании найти долгий кластер, где можно было бы осесть на длительное время. Снайпер очень сильно переживал по поводу утери форпоста в Черёмушках (так называлась деревенька, с которой мы чудом успели сдернуть). Соловей сокрушался по утере:

– Блин, Харон, да там, на автономке, года три можно было смело существовать. Слон капитально делал там, мастерил постоянно, не на века, но всё-таки.

Я разделал мнение снайпера на все сто. Мне, как и ему, хотелось пригаситься капитально. Уж больно быстро новости про меня по Улью разнеслись. Полмесяца лишь прошло, третий стаб на моём счету, а я чувствую себя как рок-звезда на гастролях, только афиш не хватает. А мне такая известность ни разу не стучала.

В местной оружейке мы немного подзатарились на будущую дорожку. Соловей, который всяко лучше разбирался в подобных вещах, усилил нашу двойку разнообразным оружием. Я же взвалил на себя апгрейд пикапа, машины — это моё, здесь фору могу дать многим. Пару дней провёл с деловитыми мастерами Улья, которые за умеренную плату помогли модернизировать мощное творение немецкого автопрома. Всё подходило к логическому завершению нашей операции под кодовым названием "Съе*аться во что бы то ни стало!". Мы уже заканчивали погрузку вещей в кузов пикапа, чтобы свалить из стаба окончательно, когда к нам подошли двое рейдеров.

— Здоров, парни. Это вы Харон и Соловей?

Мы вдвоём сразу резко напряглись.

— Допустим! – ответил я.

Снайпер, словно невзначай, переместил руки поближе к стволам и подтвердил мои слова, по блатному процедив сквозь зубы:

– Ага, и дальше чё? Мы вроде тут никому задолжать не успели. Или всё, не так просто, как кажется с первого взгляда? Чеканите тему, а то разговор какой-то лажовый получается.

Соловей, как рассказывал мне, в своём мире крутился возле серьёзных ребят, охраняя и прикрывая их. И вот, именно там, он изучил "пацанскую риторику" по всем причитающимся понятиям, когда вместо перестрелки дело можно было разрулить словами. Вот и сейчас по нему было видно, что ему в кайф такие разборки. Метла явно подвешена для таких терок.

Рейдеры явно стушевались, такого поворота событий они явно не ожидали. Возникла небольшая заминка, и более старший глянул на нас с большим подозрением, и сквозь зубы выдавил:

— На вид — нормальные парни, а базар, бл*, как у муров.

Соловей аж подпрыгнул от такой наглости:

— Слушай, как тебя там, ты рамсы часом не попутал такие предъявы кидать в лицо. Я щас тебя и наказать могу за дерзость, в натуре. Или слова обратно берёшь, за свои действия, или я реально за себя не отвечаю. Обоснуй свою предъяву, в натуре! И побыстрее, пока я ещё не успел разозлиться. Или за меня сейчас вот эти "пташки" зачирикают.

Снайпер ещё заканчивал свой речетатив, а в его руках уже материализовались стволы, направленные на рейдеров. Младший рейдер быстро вскинул вверх пустые ладони:

-- Парни, честное слово обидеть не хотели, просто подход неправильный совершили. Я за Лесника подпишусь, он не зла, отвечаю. За меня спросите, я…

– Опа! – Соловей на мгновение потерял дар речи. – Отвечает он, ага! Поверил безусловно, сходу б*я! Ваще попутал тему. Свалили нах оба, пока не перестрелял к еб*ням!

Рейдеры попятились назад, а к нам тем временем, рыча движком, подкатила тачка местного СБ. Из-за водительского сидения вылез стабовский безопасник, и рявкнул в нашу сторону:

– Вы чё тут беспределите? Вы что, б***ь, на правила забили?

Остановив жестом распалившегося снайпера, я вышел вперёд:

– Соло, придержи коней пока. Слушай, шериф, тебе доказуху предъявить, что не мы эту тему гнилую начали?

Местный эсбешник, вытаращив глаза, почему-то резко остыл:

– Ты серьёзно или шутишь?

Жестом пригласив к машине безопасника, снял видеорегистратор, с хитро замаскированным направленным микрофоном, и развернул его к нам экраном. Затем остановив запись, отмотал видео на пять минут назад и включил воспроизведение.

Эсбешник со злостью просмотрел занятную видюшку и отступил от нас:

– Конкретно к вам претензий нет. А вопросы у меня возникли теперь к этой парочке.

Рейдеры, как бы ни пытались свалить от возмездия, вынуждены были признать свой наезд. Соловей умилительно закатил глаза:

– Послушай шеф, ты им сейчас пистон вставишь при нас, а как мы за порог, ты их и поблагодаришь ещё. А может, ещё и в попку чмокнешь или чпокнешь! Верно?

Лицо безопасник налилось кровью:

– Вы уезжаете? Вот и чешите, скатертью дорожка! Нечего напоследок демарши устраивать.

Мы с Соловьём переглянулись, и я произнес:

– Да и хер бы с вами всеми. А вот вы двое, у нас на пути не попадайтесь! Погнали отсюда, Соло!

Из стаба как ни странно, но мы выехали спокойно, в нашу сторону даже никто и не посмотрел. Что, по крайней мере, для меня было странным.

Снайпер сосредоточенно крутил баранку и обиженно сопел. Я хлопнул его по плечу:

– Ты чего надутый такой? То, что этих двух гнид не перешмалял? Да я и сам бы их завалил, чесслово. Безопасник, сука, вмешался не вовремя. У меня доказуха была бы в виде записи.

Соловей искоса глянул на меня, продолжая вести машину:

– Да если по чесноку, не в этом дело. Не нравится мне, какой люд начал ошиваться в стабах. Хуже муров, отвечаю! Знаешь, Харон, вот если человек быдлом был, он и сюда попав, таким же останется. И самое ведь что интересное, почему то именно такие, в большей массе, и попадают сюда. Они и в том мире были не паиньки, а здесь у многих башню рвёт не по-детски. Начинают разнузданно себя вести, как будто не вечность впереди. Я вот, например, снайпер. У меня со стрелковкой всё в порядке, и здесь дар такой же добавился. Теперь я получается дважды снайпер, стрелок бл* в квадрате. Муху в глаз валю на раз! Но это так, лирика. А если ближе к телу, просто так людей убивать не в кайф мне. Вот мне было двадцать четыре года, когда я сюда с Третьей Мировой сюда провалился. В твоём мире, я так понимаю, да и по твоим округлившимся глазам вижу, не было. Там я хоть за Россию воевал, за Родину свою. А здесь, где мой отчий дом? Перекати-поле, вот моя родина, или стаб какой-нибудь. Вечная молодость б***ь, вечные двадцать четыре! Если только не подставят Соловья, или пулю в затылок не пустят, или тварь расторопная не подпадется. Хотя это моя философия, чего я тебя гружу?