Дмитрий Орлов - Смотритель

Возвращение сознания происходило при помощи пощечин раздаваемых Грогом. После очередного удара, Колошин открыл глаза и, увидев летящую к нему оплеуху, автоматически поднял левую руку, чтобы защититься и у него получилось. Ладонь Грога оказалась перехваченной стальной конечностью Аристарха, установленной техником вместо отсеченной руки. Он легко удерживал руку Грога и был сильно удивлен тому, что теперь у него было вместо левой руки.

— Неплохо, а что ты сделаешь теперь? — усмехнулся Грог, ударив Аристарха другим кулаком.

Защититься от этого удара, Колошин не смог, правая рука по прежнему была прикована к железной решетке и никак не могла ему помочь.

— Не переживай, скоро ты сможешь действовать правой, так же свободно, как и левой, — пообещал ему Грог.

— Да пошел ты, — прошипел Колошин и, выпустив из стального захвата конечность Грога, попытался схватить его за горло, но почувствовал дикую боль в плече, и механическая рука повисла плетью вдоль тела.

Стоящий рядом техник незамедлительно подскочил к узнику и приковал к решетке новую конечность Аристарха, чтобы он не размахивал ей, где надо и где не надо.

— Не торопись, в твоем случае все будет не так быстро, — обратился к узнику Грог. — Твое тело можно заменить очень быстро, и это можно устроить практически безболезненно, но нам ведь этого не нужно, наш путь, это боль. Желательно невыносимая и продолжительная. Ты не представляешь, что мне пришлось испытать, пока в совете пытались сохранить мой мозг. Все эти бесконечные отторжения протезов, пока, наконец, не было изготовлено тело, которое мой мозг не отторгал. Я хотел оставить свое лицо, но ты умудрился так испоганить его, что теперь без маски я не могу появиться на улице.

— Думаешь, я поверю в то, что совет как-то в этом замешан? — произнес Аристарх, глядя в глаза механоиду.

— Это уже неважно, веришь ты или нет. Как ты думаешь, где мы сейчас находимся?

Грог не торопил Колошина с ответом и дал ему время подумать, прежде чем у него созреет ответ. Аристарх более тщательно оглядел камеру, в которой его держали, и только сейчас заметил над входной дверью, знак смотрителей, который он в недавнем прошлом носил на жетоне. Понимание ударило в мозг раскаленной иглой. Аристарх узнал камеру, он даже имел опыт побывать здесь, когда их допрашивали после устроенной ими вместе с Иванычем пальбе на центральной улице Мун-сити.

— Вижу, ты все понял, и вскоре совет примет тебя обратно в свои ряды, но уже с более совершенным телом.

— А вот уж хрен вам, если вы думаете, что после этого я стану работать на совет, — пообещал Колошин, сплюнув Грогу на ботинок.

— Я даже не сомневаюсь, что будешь, и первым заданием, которое ты выполнишь, станет убийство протектора Клэр. Потом разумеется Крушинин и его женушка Селия разберут тебя на запчасти, и я буду в некотором роде удовлетворен тем, что два человека виновные в моем нынешнем образе, мертвы. Нет, я ничего не имею против этого тела, но боль, через которую мне пришлось пройти, не дает мне шанса спокойно спать по ночам. Да и железное тело поставило крест на моей близости с женщинами, а вот мозг никак не хочет забывать подобные моменты, представляешь, как это меня бесит?

— Ни у тебя, ни у совета, ничего не получиться, — произнес Аристарх, облизав пересохшие губы. — Вы меня не заставите выполнять ваши приказы, так и передай своим хозяевам, ублюдок ты недоделанный.

— Храбришься, значит, понимаю, гордость и все такое, — произнес Грог, поворачиваясь к Аристарху спиной. — Вот эта небольшая штучка заставит тебя делать все, что только захочется мне или совету, — указал он рукой на лежащий на столе механизм, внешне имевший сходство с пауком, только выполненным из металла. Еще увидимся, когда очнешься в следующий раз, то сразу приступишь к выполнению задания. А чтобы она знала, что это не просто так, я отправлю ей послание, привет так сказать с того света.

Грог кивнул технику, и чудовище с четырьмя руками прижало голову Аристарха к решетке так сильно, что он при всем желании не мог пошевелить ей. Взяв со стола скальпель, Грог подошел к Аристарху и медленно приступил к вырезанию чего-то у него на лбу. По сравнению с той болью, которую ему пришлось испытать в момент, когда его лишили руки не шли ни какое сравнение с тем, что он испытывал сейчас. Эта боль была терпима, но звук металла царапающего твою лобную кость останется с ним навсегда.

Бросив на стол окровавленное лезвие, Грог покинул камеру, как он выходил Аристарх не видел, его глаза застилала льющаяся кровь. Через минуту кровотечение остановилось само собой, все же убить его на оборотной стороне не так просто. Техник тем временем продолжал подготовку всего необходимого для замены старого тела Аристарха на более совершенное.

На столе один за другим появлялись новые конечности, и последним аккордом было, когда техник привез на тележке железный корпус. Когда все было подготовлено для мучительно изменения Аристарха, уродец опять взялся за тесак, но на мгновение, задумавшись, отложил его в сторону, взяв со стола механического паука который должен заставить Колошина подчиняться чужой воле. Установка этой пакости подразумевалась на затылок и технику пришлось отодвигать решетку с прикованным узником от стены. У Колошина была только одна попытка, и он не преминул ей воспользоваться, терять было уже все равно нечего.

В тот момент, когда техник попытался прикрепить паука к голове Аристарха, он резким движением тела опрокинул решетку на четырехрукого садиста, придавив его своим телом. Как оказалось, техник не особо пострадал от подобной выходки Аристарха и с легкостью отбросил решетку с прикованным к ней человеком к дальней стене.

— Ты лишь оттягиваешь неизбежное, — в первый раз за все это время техник открыл рот.

— Ты не поверишь, но мне нравится, когда медленно и печально, — парировал Колошин, лежа лицом вниз, на холодных, каменных, плитах пола.

— Обещаю, ты испытаешь долгую боль, — пообещал техник, подходя к прижатому решеткой протектору.

Аристарх понимал, что уродец выполнит обещанное, но не в этот раз. При падении он снес ржавый стол с инструментами пыток и один из наручников удерживающих его механическую руку расстегнулся. Техник медленно подошел к распластанному Аристарху и, используя четыре руки, легко поднял решетку с Колошиным.

— Боль, это все что ты будешь помнить, — произнес техник, поворачивая узника к себе лицом, прежде чем его голова отделилась от тела и покатилась по полу, пока ее бег не остановила стена каземата.

Аристарх вернул ему долг, забрав вместо потерянной руки его голову. Бросив на пол тесак, Аристарх освободил себя от ненавистных оков. С механическим домкратом вместо левой руки это не составило особого труда. Подняв валяющийся в углу плащ Колошин надел его, скрыв, таким образом, уродливую левую руку и лишь торчащая из рукава стальная кисть могла открыть его секрет окружающим. Никакого оружия кроме набора юного садиста в камере не оказалось. Подняв с пола тесак, Аристарх осторожно приблизился к двери и, убедившись в том, что опасности нет, покинул каземат.