Александр Шишковчук - Схрон. Дневник выживальщика. Книга 2

— Лена! Это мы! — предупредил я, когда двинулись обратно. А то еще пальнет, как дед.

Но ответа не последовало.

— Лена!!! — заорал, холодея внутри. — Егорыч! Все тихо было? Никто не стрелял?

— Да, кажися, нет…

Огромными прыжками я понесся в нацистский зал управления. Увидел ее и замер. Лена, закрыв глаза, лежит под пыльным стеклом соседствующего с Валерой саркофага.

— Лена! Блин! Вставай! Что за приколы?! — ударил что есть силы по крышке.

— Эх, ну шо за девка бестолковая… — вздохнул Егорыч, поднимая что-то с пола. — Всю настойку мою выхлебала!

— Блять!!! Как так? — Я с ужасом поглядел на потертую бутыль в руке старика. — Когда она проснется?!

— Кто ж знает. Нельзя стоко зараз пить! Мож, через полгода, а мож, через десять годов…

— Как ее разбудить?! Говори!

— Ну, энто только Витег, наверно могёт…

— Как его найти?

— Хех! Это только ежели он сам того захочет…

— Лена, блин, ну зачем? Зачем?.. — Открыв саркофаг, не стал тормошить. Бесполезно. Лишь отметил отсутствующие пульс и дыхание.

Как страшно прикасаться к холодному телу. А ведь руки еще помнят жаркое тепло ее упругих сисек. Как же теперь наш ребенок? Что с ним будет? Не надо было болтать при ней про это гребаное зелье!

— Ты энто… не кручинься, Санек, — сказал дед, раскуривая сигарету. — Ничего с нею не будет. А у нас делов ешшо много. Пущай спит девка. Заберешь потом, когда проснеццо!..

Несмотря на боль от потери самого близкого человека, я не ощутил внутреннее опустошение. Наоборот, по венам бегут сладостные импульсы свободы. Не надо теперь ни за кого переживать, оглядываться. У меня словно руки развязались. Могу делать, что хочу. О, да! И я буду это делать — мочить вражин днем и ночью, пока не перебью всех до единого. К черту осторожность, к черту скрытность и опасения за Схрон. Теперь я бомж. Но дьявольски опасный, вооруженный и переполненный кипящей злостью.

За несколько часов добрались к логову Вована. Можно было и быстрее, однако Егорыч, хоть и держался бодрячком, но прыть свою растерял. Скинув со своих мощных плеч оружие — пулемет, пару «шмайсеров», ленты с патронами, «Сайгу» и рюкзак, — осмотрел деда. Бинты снова напитались кровью, но вроде не сильно. Пожалуй, надо сделать привал.

Старче уселся на укрытый шкурой валун и принялся сыпать советами, пока я разводил костер. Как поленья класть, как разжигать. Чем изрядно подзаебал. Но из уважения к возрасту ничего не отвечаю. Поставив на огонь котелок, порылся в Вовановском барахле. Вскоре отыскалась заначка — пять пузырей водки. Дал один деду, пусть подлечится. Остальные убрал в рюкзак.

Пока варится каша с тушняком, решил выбраться наружу, осмотреться. Колючий воздух ядерной зимы наполнил мои суровые легкие восхитительной свежестью. Перешагнув обглоданный волками труп ублюдка-Деревяшки, направился к речке. Тут и там из-под снега торчат и другие останки. Славно я тогда всыпал пендосне. Улыбнувшись теплым воспоминаниям, закурил. Где-то здесь оружие заныкано амерское. Сначала хотел поискать, но, подумав, махнул рукой. Все не утащить.

Вообще, планирую сперва доставить Егорыча до хаты, а потом начать кровавую сессию. И армия скоро должна подтянуться. Вольюсь в ее славные ряды. Стану боевым командиром. За свои заслуги перед отечеством, скорей всего, получу офицерскую должность. А что, буду командовать каким-нибудь элитным подразделением, обучать солдат навыкам выживания и тактики. У меня ведь большой опыт в этом вопросе.

Из-за деревьев показалась река. Я остановился. Не стоит выходить на открытое пространство, подсказала моя паранойя. Желудок алчно заурчал. Тихо-тихо… сейчас похаваем кашки, накатим под горячее… В этот момент слух уловил звук двигателя, а зоркий взгляд зафиксировал движущуюся точку вдали. Что за херота, блин, едет? Вроде, не быстро. Н-да, обед откладывается, походу…

Закинув за спину «Сайгу», помчался со всей прытью. Дед прервал боевую песню, когда я ворвался в пещеру.

— Шо, супостаты?! — гаркнул он.

— Да, едет кто-то по речке!

— Впередь, в атаку! — Егорыч схватил трехлинейку, но тут же сморщился от боли.

— Отдыхай, старче! Ты свое отвоевал, за кашей лучше присмотри!

Укомплектовав деда парой гранат на всякий случай, я схватил пулемет и полетел обратно. Огонь боевой ярости заполыхал в груди. Примчавшись на место, упал в снег между двух сосен. Поправил сошки, проверил обзор, пулеметную ленту. Ништяк.

Неведомый транспорт все ближе. И не один. Пеших — десятка три. Когда расстояние еще сократилось, я тихо выругался. Это же мои аэросани, блин! Значит, эти гандоны едут из Схрона с моим, сука, добром. Выходит, не всех прикончила радиация? Возможно, амеры закрыли камеру, остановив смертоносное излучение. Да только забыли они про смертоносного Санька. Давайте, ближе, ближе…

Пятьсот метров, триста, двести пятьдесят… лежу не шевелясь, лишь палец ласкает гашетку. Ха, да это же не пендосы! Теперь можно разглядеть тулупы, ушанки и косматые бороды деревенских мародеров. Везут добычу к себе. Аэросани неспешно катятся, объезжая промоины и вмерзшие в лед камни. Бандюки беспечно шагают толпой, берданки болтаются на шее или за спиной. Веселятся, передавая друг другу бутылки с пивом. С моим пивом!

Совсем рядом, метров сто… БА-БА-БА-БАХ! Получайте, твари! БА-БА-БА-БАХ! Плавно повел хищно дергающийся ствол справа налево и обратно. Аэросани рванули было вперед. Меткая очередь. Аппарат задымился, пошел юзом, винтом рубя в капусту не успевших отскочить бородачей. Полминуты — и от кодлы ничего не осталось. Лишь подергивающиеся недобитки. Пара коротких очередей, наступила тишина.

Оставив устало дымящийся пулемет, я вскочил и бросился вперед, тактически вскинув «Сайгу». Где-то поблизости могут быть амеры. Счетчик Гейгера на поясе неприятно застрекотал, когда я начал обходить мертвые тела, направляясь к аэросаням. Упыри вонючие.

Приблизился к аппарату. Может, удастся спасти часть припасов? Но где их прятать? Да и радиация… Пендосы не дураки, раз позволили местным забрать пораженные излучением продукты. Тем не менее, подошел к иссеченному пулями корпусу. Неожиданно дверца распахнулась.

Мое суровое от невзгод лицо растянулось в счастливой улыбке. Надо же! Кого я вижу! На красный от крови лед, шатаясь вывалился Карлович. Выглядит не важно. Дорогое пальто нараспашку, остатки седых волос на воротнике, харя в струпьях. Понятно, жрал, небось, больше всех мой тушняк.

— Здарово, Председатель! — произнес я.

— Вы-ы-ы-ш-ш-шивальщик-к-к?.. — Карлович затрясся, будто в припадке, и неожиданно закашлялся. Его согнуло пополам. Из мерзкой пасти хлынула рвота.

— БЫДЫЩ! — рявкнула «Сайга».

— ААААААААААААААААААААААААААА!!! — разнеслось на весь лес.