Коллектив авторов - V-Wars. Вампирские войны [сборник litres]

– А ты попробуй, – оскалился он окровавленными зубами. – Вдруг понравится?

– Своих любимых я предпочитаю видеть живыми, – ответила она.

– А чего им сделается? Мои покусанные все оклемались.

– Ага, – согласилась она. – И отправились искать новые жертвы. Это же чертова пирамида, но у меня для тебя новость… вот кончатся у тебя родственники и друзья, за счет кого ты кормишься, и что дальше?

– Наверное, буду голодать, – пожал он плечами.

– Да, будешь с голоду пухнуть, а потом сдохнешь, – заключила она. – Вы все постепенно вымрете. Умрете от голода, когда кругом будет полно еды. Такова судьба вурдалака. Все родные и близкие обречены на медленную, мучительную смерть. Ты этого хочешь для своей семьи? Неужели?

– Чтоб тебя… – выругался он. – Моя семья – не твое дело.

– Кто тебя превратил? – спросила Мила.

Он засмеялся.

– Ты просто не поверишь.

– Давай посмотрим.

– Ладно, – согласился он. – Прикинь, мой шурин попал на прошлой неделе на ток-шоу к Данике Дубов, потому что изнасиловал племянницу. Даника вела большую программу с разоблачением про кровосмешение. Видать, он ей приглянулся, и она пригласила его на обед. Потом он просыпается в своей квартире в окровавленной рубашке. Через некоторое время его начинает тянуть к моей сестре, и вскоре после этого она укусила меня.

– То есть вы уже сообразили, что для кормежки годится не каждый встречный?

– Ага, – ответил он. – Такой вариант не проходит.

Мила покачала головой.

– Да, это правда. Но неужели ты можешь спокойно убивать своих родных?

Он с ненавистью посмотрел на нее.

– Слушай, я не знаю, кто ты, черт возьми, но катись-ка ты отсюда. Моя семья тебя не касается. Это мое личное дело.

– Неправда, – возразила она. – Ты даже представить себе не можешь, насколько все это меня касается. Но не буду с тобой спорить. Твой шурин насилует племянницу. Какая вы к черту родня? Короче, слушай сюда. Сейчас приедет скорая. Может, успеют спасти сестру. А может, и тебе бы помогли. Но мне это выяснять недосуг.

И тут же раздался резкий хлопок выстрела. Лукас рухнул на пол, из раны под правым глазом хлестала кровь.

– Прости, парень, но с этим пора кончать. За этим я и пришла.

Мила выскользнула из дома, думая, как выследить родственников Лукаса Брэнсона.

Лишь бы патронов хватило.

– Наши гости умирают, – сказал Лон.

Даника посмотрела на продюсера и улыбнулась.

– Ну и пусть, главное, чтобы не на съемках.

– У тебя нет сердца…

– И вообще, – заметила она. – Мы переезжаем в Нью-Йорк. С первого августа мы в штате самой крупной телесети на свете… а Чикаго – просто сон.

– Да, кошмар еще тот, – уточнил Лон.

Даника улыбнулась:

– Точно.

Цвета были неописуемые. Даника говорила, что пока она пила его кровь, он смотрел на нее, но он никогда не видел ее лица. Он видел багрянец и зелень, и синеву, которые кружились в вихре, словно воронка в миксере. Но это было еще не все. Эта пляска цветов каждый раз возбуждала центры удовольствия в мозгу. Оранжевый вызывал вкус чистого сахара, розовый будто обволакивал его кожу мягчайшим бархатом. Лиловый напоминал тот самый момент разрядки, когда ты глубоко вошел в женщину и больше не можешь сдерживать стонов. Черным было мгновение, когда игла под кожей выпускает содержимое шприца.

Пит видел и ощущал все цвета и чувства сразу, когда Даника пила его кровь и трахала в крохотной каморке. И наслаждение не покидало его спустя несколько часов после ее ухода. Это был наивысший кайф в его жизни.

– Пит, – позвала его Даника.

Он вдруг понял, что она его трясет.

– Мне надо с тобой поговорить.

– Ага, – он сглотнул, пытаясь разглядеть ее сквозь пелену бесконечного галлюциногенного оргазма. Ее волосы взмокли и спутались, на груди блестели капельки пота. Сегодня она с ним развлекалась дольше обычного.

– Мне придется уехать, – сообщила она.

– Ладно, – прошептал он. Ему уже было достаточно.

– Не просто сегодня, – уточнила она. – Навсегда.

Боль от страха, пронзившая сердце, вывела его из ступора.

– Что?..

– Я еду в Нью-Йорк, – сообщила она. – С тобой останется Ханна. Она о тебе позаботится.

– Нет, мне нужна ты… – умолял он.

– Она ведь пила твою кровь раньше, – кивнула Даника. – Разве тебе не нравилось?

Пит должен был признаться, что наркотик Ханны был таким же мощным. Он кивнул.

Даника поцеловала его в губы.

– Дай ей все, что нужно, – сказала она и встала с кровати.

Мила кралась вдоль старого дома и останавливалась через несколько шагов, чтобы прислушаться. С превращением ее слух обострился, и она старалась воспользоваться этим преимуществом, прильнув к дому и прислушиваясь, нет ли внутри какого движения. Сюрпризы ей были не нужны.

Их там и не оказалось. Через окно кухни было видно, что происходит в доме. Кровь сразу бросилась в глаза. А больше ничего и не требовалось. Мила направилась к парадной двери.

Она шагнула в дом, оглядывая темный ковер и стены, пока не привыкли глаза. Потом быстро зашагала по паркету в гостиную, где над мужчиной на полу склонилась женщина с торчащими клыками… которые ритмично погружались ему в шею, словно работала нефтяная вышка.

Мила вершила правосудие без лишних колебаний. Она прицелилась в мочку уха женщины и молча спустила курок. Мозги женщины забрызгали стену словно розовым киселем, как раз над мужчиной, которого она собиралась есть.

– Простите, – тихонько сказала Мила. – Хватит с нас вурдалаков.

Она быстро и тихо выскользнула из дома и прошептала себе под нос:

– Я никогда не хотела быть такой.

В мыслях она представляла себя ангелом… мстительницей… и преступницей. Она словно уже потерпела поражение. Она ходила, выслеживала, искореняла порождения алчности сестры. Но при каждом новом столкновении приходилось снова и снова задавать себе вопрос: «Надолго ли меня еще хватит?»

И каждый раз, вспоминая образ Даники, отвечала:

– Да. Да, я должна. Пока не закончу.

Даника Дубов уложила в чемодан последнюю футболку и, выпрямившись, огляделась. Чувство опустошенности и страха не покидало. Тяжело было оторваться от «фермы изобилия». Но не возьмешь же ее с собой. Подруги Сара и Ханна Керстин займутся человеческим загоном. Ханна – большая любительница «дойных коров». Клыки так и чешутся от нетерпения. А Саре нравилось их кормить, у нее разыгрывался материнский инстинкт. Благодаря ей корм до сих пор не передох.

А что Даника? В Нью-Йорке будет больше возможностей, чем в Чикаго. Поначалу, наверное, будет непросто, но она справится, не впервой.

Тихий, но настойчивый стук в дверь перебил размышления Даники. Она поднялась, все еще витая в мечтах о нью-йоркской студии, где все камеры направлены только на нее. Наконец она этого добилась. Она едет туда.