Коллектив авторов - V-Wars. Вампирские войны [сборник litres]

– Рад с вами познакомиться, мисс Фитцсиммонс.

Она убрала руку.

– Спасибо, господин окружной прокурор.

Ладони у него были теплыми, огромными, но рукопожатие мягким.

Потом он вопросительно посмотрел на нее.

– Или мы уже встречались?

Мия кивнула, поразившись его памяти.

– В Музее искусств Бронкса на открытии выставки «Голоса бездомных».

Это был один из первых репортажей Мии для газеты, а потом она перешла на освещение местной политики.

– Конечно, я должен был вспомнить, – повинился он, хотя отчего он должен был ее помнить, непонятно.

Показав на гостевое кресло огромной рукой, он пригласил:

– Пожалуйста, присаживайтесь.

Она уселась напротив него и выудила из сумочки диктофон.

– Можно я буду записывать?

– Конечно.

Включив запись, Мия сказала:

– Вчера вы объявили о своем решении баллотироваться на четвертый срок на пост окружного прокурора Бронкса. Прежде всего, почему вы сделали это в День матери, стоя рядом со своей мамой?

Большой Чарли снова улыбнулся. Мия пропустила эту пресс-конференцию, потому что обедала со своей матерью в Вудлоне. Вряд ли она одна пропустила воскресную праздничную пресс-конференцию, но потом просмотрела репортажи на каналах «Нью-Йорк 1» и на двенадцатом.

– Мама приехала сюда с Гаити на седьмом месяце беременности, – сказал он. – Отца убили тонтон-макуты [7] Тонтон-макуты папы Дока – ультраправая политическая группировка на Гаити (1958–1986), элита режима Дювалье-старшего, Папы Дока. Папы Дока, и мама решила уехать. Она хотела лучшей жизни для своего будущего ребенка, поэтому села на корабль и поплыла в Нью-Йорк. Она трудилась денно и нощно, чтобы я получил лучшее образование, лучшие возможности. Благодаря ей я здесь, благодаря ей я баллотируюсь снова.

Мия кивнула.

– Вы так поздно выставили свою кандидатуру тоже из-за нее?

Предварительные выборы прошли в сентябре, и хотя технически выборы были всеобщими, судьба всех местных избранников в четырех из пяти районов решилась в первый день. Кроме Стейтен-Айленда, город был в значительной степени оплотом демократов.

Большой Чарли поднялся и подошел к окну, смотря вниз на парк и двойные ряды припаркованных машин на 161-й улице.

– В 1977 году я был мальчишкой. Вспоминаю, как смотрел игру «Янкиз» в чемпионате США по бейсболу по телевизору. Южный Бронкс – район, который сейчас за окном, был взбудоражен беспорядками. Говард Коселл вел репортаж и сказал:

– Дамы и господа, Бронкс горит.

Мия не удержалась и хихикнула, услышав характерную отрывистую монотонную речь покойного спортивного комментатора с гаитянским акцентом Большого Чарли.

Он продолжал:

– Тогда я подумал, что это неправильно. Там, где принимаются законы, не должно быть беспорядков. Я хотел защитить этот район, чтобы закон по-прежнему торжествовал.

Повернувшись, он снова одарил Мию улыбкой.

– Я был ребенком и рассуждал по-детски наивно, но эти мысли остались со мной до сих пор. Однажды, после третьего срока, я усомнился в своих силах сдержать обещание, и мама отвела меня в сторону и сказала:

– Хью, не дури, я не для того проехала три тысячи миль, чтобы воспитать дурака.

Мия, нахмурившись, заметила:

– Но… расстояние от Гаити до Нью-Йорка меньше двух тысяч миль.

Большой Чарли от души расхохотался:

– Да, знаю, мама всегда плохо определяла расстояния.

– Значит, вы здесь благодаря ей, и она следит, чтобы вы не дурили.

– Да, – Большой Чарли уселся в кожаное кресло у стола, в окне за ним виднелся парк Килмера. – Я закончил школу, потом получил стипендию в спецшколе Бронкс-Сайенс, учился на юридических факультетах Колумбийского и Фордемского университетов.

– Прежде чем стать помощником окружного прокурора Бруклина, вы три года специализировались на корпоративном праве. Почему вы сменили профиль?

– Мне вспоминается первое дело, когда я начал работать в офисе окружного прокурора в Бруклине. Оно досталось мне от моего предшественника и было связано с наркотиками. Вот наконец оно дошло до суда. С момента ареста прошло два года. За это время все свидетели-полицейские уже получили повышение, но тот арест на эти повышения практически не повлиял. Так, обычная проверочная закупка. Обвинения по таким делам заканчиваются сделкой с адвокатами, чтобы более серьезное преступление не осталось безнаказанным. Но на этот раз вышло по-другому: судебная система на целых два года застопорилась из-за продажи мелкой партии героина. Это было немыслимое разбазаривание ресурсов, и клянусь, такого не случилось бы, будь я на месте окружного прокурора.

– Хорошо, – с усмешкой кивнула Мия. – Но это не ответ на мой вопрос.

Он хохотнул:

– Наверное, мне не верилось, что я смогу воплотить мою детскую мечту об охране закона, если я буду сидеть за столом красного дерева в кабинете с видом на центр города. Предпочитаю железный стол и двойные ряды парковки под окном, чтобы ощущать себя в гуще событий, а не наблюдать свысока.

Это уже больше походило на ответ, и Мия поняла, что большего она не добьется.

– Впервые мы с вами встретились на открытии выставки изобразительного искусства, и она явно не первая из тех, что вы посетили. Каждый раз, когда происходит какое-нибудь событие в зоопарке Бронкса, в парке или музее, вы тут как тут. Вы проявляете больше заботы о нашем сообществе, чем обычный окружной прокурор.

– Мне не хочется оставлять о себе впечатление жесткого борца с преступностью, потому что это непосредственная обязанность. Для меня «страж закона» на посту окружного прокурора – это просто человек, который появляется на работе каждое утро. Хотелось бы, чтобы меня помнили не только за это.

– Вы наняли Бэрел Гриндберг руководителем избирательной кампании…

Айфон Большого Чарли издал три ноты, и его экран осветился, перебив вопрос. Чарли взглянул на экран и нахмурился.

– Прошу прощения, мисс Фитцсиммонс, это одна из моих помощниц, я должен немедленно с ней переговорить. Просто скажу, что Бэрел и до этого руководила всеми моими кампаниями, она прекрасный работник, и мне повезло, что она снова мне помогает.

Мия выключила запись, положила диктофон в сумку, еще раз потеряла руку в огромной лапище Большого Чарли и быстро вышла из кабинета.

Она надеялась узнать побольше о Гриндберг, которая много лет была заметной фигурой в нью-йоркской политике, но для обзорной статьи цитаты будет вполне достаточно. Она ведь не собирается использовать это интервью с какой-то грязной целью. Когда-нибудь может и да, но сейчас она напишет хвалебную статью, чтобы польстить кандидату и добиться от него большего. Если грязь появится, ей легче будет ее обнаружить. А если нет, Мия проложит дорожку к обожаемому всеми кандидату. В любом случае, вариант беспроигрышный.