Юрий Никитин - Порвали парус [электронное издание] [litres]

Гаврош отпарировал с достоинством:

– Что для простого существа непонятно и тревожно, для ученого лишь представляет определенный интерес. Научное познание рулит!.. Вон спросите у шефа. Подхватившие этот вирус сперва просыпались, чтобы поесть, а теперь вообще только спят и спят!.. Интересно, что дальше? Проснутся жутко голодные?.. Тогда можно рекомендовать это средство для похудения. Сейчас весь мир сходит ума, пытаясь бороться с ожирением, а все так просто…

– Фармакологические фирмы подсуетятся, – согласился Данко. – Здравоохранение всего мира бьет тревогу по поводу того, что эпидемия ожирения распространяется по всему миру!.. Вот это уже официально называется эпидемией, хотя шеф вряд ли согласится с научной точностью термина, однако с политиками и журналистами не поспоришь, перекричат кого угодно.

– Как-то посмотрел одно заседание Госдумы, – согласился Ивар, – точно перекричат. Их бы в оперные певцы!

Я поинтересовался:

– А тех, что крепко заснули… будят насильно или кормят искусственно?

Данко сделал большие глаза.

– В Африке?

Я вздохнул.

– Ах да, Африка вроде бы отдельный мир. И отделяется все больше.

– Только в Йоханнесбурге, – сказала со своего места Оксана, гордясь познаниями, – сохранился один госпиталь с белым персоналом. Это правительственный, под охраной танков от банд мародеров.

– И как там с заболевшими?

Она поняла вопрос правильно, ответила моментально:

– Установлено наблюдение за десятком, что подхватили это новое, очевидно, вирусное. В основном там служащие из правительства. Пока ничего не предпринимают. Непонятно, что делать.

Я покачал головой.

– Если даже членов правительства не кормят искусственно, то да, это пипец. Одно дело пара человек в клинике с белым персоналом – это одно, чисто научный интерес, а сколько в джунглях легло вздремнуть под кустиком?..

– Там зверье расплодилось, – сказал Гаврош кровожадно. – А сейчас их станет еще больше…

– Интересная эпидемия, – сказал я равнодушно. – Ивар, информируй меня насчет этого вируса… Еще не выявили?

Он покачал головой.

– Пока нет. Да и кому там выявлять? В ЮАР науки не осталось, как и медицины. Только шаманы и знахари.

– И то верно, – согласился я. – Ладно, занимайся геномом червяка…

Он сказал обидчиво:

– Какого червяка? Шеф, вы же повысили меня до мыши!

– Ладно, – сказал я рассеянно, – занимайся геномом мыши. А с этим вирусом пока оставь. Скорее всего, что-то вроде новой разновидности мухи цеце. Из Африки постоянно прет какая-то чума.

– Да, – согласился Ивар. – Человек тоже появился в Африке.

Оксана, изо всех сил демонстрируя свои знания и умения программиста, все больше смелеет и сама по себе, начинает кокетничать с ребятами.

Даже мне пару раз улыбнулась и эффектно с таким артистизмом выпятила и без того пышно-объемную грудь, что в самом деле руки зачесались от желания ощутить в ладонях эту горячую тяжесть.

Кафе и столовая на этаже ниже, рукой подать, но Оксана, как единственная женщина в группе, не смогла задавить в себе пещерный материнский инстинкт и несколько раз в день приносит горячие булочки и пирожные, а кофейный аппарат Jura с приятным треском размалывает блестящие коричневые зерна и готовит кофе почти беспрерывно.

От того стола пахнет особенно вкусно и бодряще, а когда там появляется еще и Оксана с горячими булочками, мощным румянцем на обе щеки и большими сиськами, это вообще радость для мужского коллектива.

Я прислушался, Ивар с чашкой в руке и бутербродом в другой, говорит напористо и с апломбом:

– Так продолжаться просто не может, голову даю на отрез!.. Перед сингулярностью обязательно пройдут опустошительные войны, катастрофы, эпидемии или что-то подобное.

Оксана в испуге округлила перед ним глаза, и как-то сумела сделать грудь еще крупнее.

– Почему?

Он ответил с жаром:

– Ну не могут в сингулярность войти все восемь миллиардов, не могут!..

– А сколько войдет?

Ивар кивнул в мою сторону.

– Вон шеф знает с точностью до полчеловека.

Они повернулись ко мне, я отъехал на кресле с колесиками от центрального стола, смотрят очень серьезно, пусть и с чашками кофе в руках.

– Я, как Менделеев, – ответил я, – что знал о мире больше простого крестьянина, но и он не мог предвидеть компьютеров или интернета. О сингулярности никто ничего не знает. Но я согласен с Иваром, в сингулярность не только миллиард, даже миллион не войдет. Слишком узкое игольное ушко. Сингулярность – это для десятка, пусть сотни или даже тысячи умных и креативных.

– Жутковато, – сказала Оксана серьезно. – Очень хочу, чтобы вы ошиблись, хоть вы наш почти что бог.

– А как я хочу, – признался я.

– Почему?

– А я разве не такой же питекантроп? – спросил я. – Хоть и жажду резких и быстрых изменений, но все же стремительно надвигающаяся сингулярность пугает, если совсем уж честно. Но и остановиться не можем! Человечество, как единый организм, должно развиваться. Оно и развивается помимо нашей воли, это императив самой вселенной! Это она развивается, а мы думаем, что все зависит от нас.

Она смолчала, слишком сложно, Ивар пробормотал задумчиво:

– Значит, мы сперва становимся неандертальцами для новых кроманьонцев, а затем вообще стадом двуногих, некой отвратительной плесенью на этом глиняном шарике, именуемом планетой Земля?

Я ответил почти тем же невеселым голосом:

– И человечество, конечно же, абсолютно ничего не потеряет, если оставит себе золотую тысячу, а остальных вайпнет.

Он зябко передернул плечами.

– Жутко.

– Еще как, – признался я. – Но человечество – это не обязательно все восемь миллиардов. Когда-то Адам и Ева были всем человечеством!

Данко бросил взгляд на Оксану.

– У нас вообще-то уже есть своя Ева.

Гаврош круто развернулся от дисплея на столе, глаза вытаращенные, воскликнул то ли радостно, то ли потрясенно:

– Шеф!.. Те, кто подхватил тот вирус первым, склеили ласты. Или это у нас ласты, а у чернокожих копыта?.. В общем, хвосты тоже откинули.

Ивар, прислушиваясь, сказал рассудительно:

– Может быть, это и не связано с вирусом? Организм ослабел, а какие-то посторонние болячки прикончили.

– Все равно вирус виноват, – сказал я.

– Это еще не все, – заявил Гаврош с апломбом.

– Ну-ну?

– Первые заболевшие обнаружены в Намибии, Ботсване и даже в Алжире. Правда, это тоже Африка, но от ЮАР до Алжира столько же, как от Камчатки до Петербурга. Кто не знает, даю справку: на территории Африки вся Россия поместится дважды!

– Это что же, – сказал Данко, – авиарейсами занесли?

– Похоже, – согласился Гаврош. – Если бы еще и в Европу…

Он сказал так мечтательно, что Данко сразу вздыбился.