Тим Волков - Кровь цвета хаки [litres]

«Не мудрено, на таком-то джипе», – язвительно заметил про себя старлей, глядя, как внедорожник марки «Тигр-М» резво пробирается через кусты и ухабины прямиком к ним. Не машина, зверь.

Бронеавтомобиль грозно рыкнул и остановился в нескольких сантиметрах от Долгушина, словно специально беря того на испуг. Старлей виду не подал и остался недвижим до тех пор, пока двери не распахнулись и из салона не вышел высокого роста боец.

– Лейтенант Зуев, – представился командир группы, подойдя к отряду.

– Долгушин, – ответил старлей, недобро поглядывая на собеседника.

Зуева, имевшего среди бойцов позывной «Зубр» за внушительные габариты, Долг лично не знал, но, наслушавшись рассказов сослуживцев, ничего хорошего не ожидал. Та еще сволочь.

– Прибыли по поручению капитана…

– Да, я знаю, – перебил его Долгушин. – Давайте ближе к делу. Ситуация такая: у нас имеется один беглец, объект «К», очень опасен. Пережил обстрел «Ночного охотника».

Кто-то из прибывшей группы присвистнул.

– Да, именно так. Мы вышли на след, но противник, как я уже говорил, опасен. Имеет большой навык ведения ближнего боя. Владеет всеми видами оружия. Разбирается и в стратегии, и тактически подкован не меньше нашего брата. Из армейцев. Десантура.

– Всего один человек? – чуть приподнял бровь Зубр, буравя взглядом старлея. – Вы не можете поймать одного человека?

«Эх, если бы ты знал, что это за человек, то не говорил бы сейчас так», – грустно подумал Долгушин, вглядываясь в каменное, словно вырубленное из гранита, лицо Зубра.

– Да. Один.

– Вооружен?

– Скорее всего, да, мы слышали выстрелы с той стороны, куда он ушел.

– Ну, что же, коли так, то будем искать. Приказ дан, надо выполнять его. Правильно я говорю, старлей?

Долгушин не ответил. Не понравился ему этот Зубр: его квадратное лицо, похожие на стеклянные пуговицы глаза, тембр голоса, фразы, панибратство. От него даже пахло как-то по-стерильному чисто, как от кафеля морга, не в пример потному усталому старлею, испачканного с ног до головы болотной грязью.

Остальные из отряда тоже проигнорировали фразу лейтенанта. Но напряжение заметно усилилось.

– В машине есть места, – сказал Зубр, открывая заднюю дверь. – Садитесь, на колесах быстрее будет, чем на своих двоих. Ну-ка, братва, подвиньтесь, пустите пеших товарищей.

– Нет, мы уж как-нибудь… – начал Долгушин, но Зубр его перебил, звенящим стальным голосом чеканя каждое слово:

– Это приказ капитана Мухина. Садись.

– Объект «К» рев мотора за километр услышит. Не лучше ли…

– Это приказ. Садись.

Старлей в упор глянул в глаза Зубра. И ничего, кроме злости, в них не увидел. Какой-то совсем не живой взгляд был, как у чучел животных, что висели у Лапердина на стенах в его загородном доме. «Этот Зубр – такой же экспонат майора, к гадалке не ходи», – подумал Долг.

– Ты же не будешь нарушать приказ вышестоящего начальства? – с едва скрываемым ехидством добавил здоровяк, обнажая в улыбке ряд ровных лошадиных зубов.

Долгушин неохотно махнул ребятам:

– В машину.

И сам полез за всеми остальными.

– Нет, – остановил его Зубр. – Ты вперед давай, будешь дорогу показывать.

Старлей едва сдержался, чтобы не врезать мордатому в зубы. На шее Долга вздулись желваки. Стиснув зубы, он лишь скупо кивнул – не в том был положении, чтобы перечить, даже младшему по званию.

«Только тронь эту мразь, и она развоняется так, что мало не покажется, слезы на глазах навернутся от этого смрада. Сразу видно – гнилой чел. А Лапердин только этого и ждет, наверное, для этого и прислал свою «шестерку», чтобы подставить меня. М-да, видимо, и вправду завертелось все слишком сильно. – Старлей тряхнул головой, гоня дурные мысли прочь. – Сначала уничтожить объект «К». Только так. Обойтись малыми жертвами. Хотя, как посмотреть. На одной стороне – человеческая жизнь, на другой – его карьера. Конечно, свое все же ближе к телу, чем чужое. Но жизнь… – Долгушин потер виски, в которые начала вкручиваться адская боль. – Что же это такое? Откуда это самокопание появилось? Словно червяк какой грызет. Раньше ведь не было же этого. Отчего теперь так? Видимо, старость пришла».

– Чего замер, старлей? – спросил Зубр, прищуренно глядя на Долгушина. – С такими темпами вы его и к китайской пасхе не поймаете. Полезай. Ты, главное, не бойся, мы поможем.

– Не сомневаюсь, – буркнул Долг и сел в автомобиль.

Когда погрузка личного состава была произведена, бронемашина заревела, изрыгнула из-под колес фонтан гравия и двинула в сторону пологого плешивого склона, куда уходили следы Корсара.

Достаточно быстро Егор определил сектор обстрела снайпера и слепую зону, в которой они сейчас с Корсаром находились и за границы которой лучше было не высовываться, чтобы не получить пулю в лоб. Границы эти оказались весьма узкими, и едва хватало места, чтобы укрыться там вдвоем. Изучение простреливаемой территории тоже никакой хорошей информации не принесло. По левую руку шла покатая равнина, упирающаяся через пару десятков метров в аномальный лес. Даже Егор, не такой опытный сталкер, знал – соваться туда было полным безумием. Больше шансов выжить было за камнем, чем там. По правую руку – дорога, в семидесяти метрах ржавый остов платформы железнодорожного вагона. Как он там оказался, сложно было догадаться.

«Судя по разбросу пуль, снайпер сидит далеко, на границе прицельной дальности, – судорожно размышлял парень. – Если рвануть напрямик, то есть небольшие шансы спастись. Но бежать надо очень быстро, используя специальную методику, «качание маятника», о которой рассказывал отец. А как это сделать с раненым Корсаром?»

Егор глянул на спутника. Тот лежал без движения, и лишь редкие глухие всхлипы, доносящиеся из его груди, говорили о том, что он еще жив. Импровизированная перевязка пропиталась темно-зеленой кровью.

От злобы и бессилия парень стянул автомат и дал очередь в сторону, где сидел снайпер. Бессмысленное действие: с такого расстояния, да еще и стреляя вслепую, попасть в противника нереально. Но ничего другого в молодую голову не приходило. Словно чувствуя это, оружие выпустило тройку пуль и заклинило. Егор грязно выругался, стукнул прикладом по земле. Звякнула о камень ответная пуля – снайпер принял падающую от ног Корсара тень за цель.

– Возьми себя в руки! – приказал себе Егор, пытаясь восстановить дыхание. – Возьми себя в руки и думай.

Вдох.

Парень закрыл глаза. Задержал дыхание.

Выдох.

Злость начала медленно уходить.

Вдох.

Вновь хлестнул выстрел. Но Егор не заострил на нем внимания.

Выдох.

«Сильно гуляет прицел у противника. Убежать можно, – подумал парнишка, но сама мысль о том, чтобы уйти, оставив друга отца на верную погибель, причиняла ему буквально физическую боль. Особенно после того, что этот человек ему рассказал. – А кто сказал, что я должен его бросить? – зацепился Егор за мысль, внезапно пришедшую в голову. – Что, если вырваться одному за линию обстрела, обойти врага с тыла и уничтожить? А потом вернуться за Корсаром. Попробовать можно. Ведь другого варианта просто нет. Но что будет с Неприкасаемым, если меня подстрелят? – Парень не стал дальше развивать эту мысль. – Что будет, то будет. Семи смертям не бывать. А времени совсем не осталось. Сколько он еще протянет в таком состоянии без помощи? – Егор вновь глянул на Корсара. – Жуткая картина. Как он вообще еще жив с такой страшной раной? Наверное, просто не имеет права умереть, пока не увидит дочь, поэтому и дер-жится».